Джеймс Баллард - Высотка

Когда женщина ушла, забрав часть мяса, которую Ройял всегда ей оставлял, он остался сидеть за длинным столом. И хорошо, что ушла. Не спросясь, миссис Уайлдер выстирала его белую куртку, удалив пятна крови, которые Ройял когда-то носил с такой гордостью. Или она сделала это нарочно, понимая, что этим словно кастрирует его?.. Ройял еще помнил время бесконечных вечеринок, когда дом был залит светом, как праздничный лайнер. Ройял самозабвенно играл роль феодала, председательствуя каждый вечер на заседаниях совета, проходивших в его гостиной. Сидя при свете свечей, нейрохирурги, профессора и биржевые маклеры демонстрировали таланты к интригам и выживанию, развитые годами службы в промышленности, коммерции и науке. При всем официозе повесток и протоколов, предложений и ходатайств, при всей словесной атрибутике, взращенной сотнями совещаний, это были, по сути, собрания племени. Здесь обсуждались новейшие уловки для захвата еды и женщин, защиты верхних этажей от грабителей, обсуждались союзы и предательства. Возник новый порядок, при котором жизнь в высотке вращалась вокруг трех стимулов — безопасность, пища и секс.

Встав из-за стола, Ройял взял серебряный подсвечник и поднес к окну. Света не было во всей высотке, за исключением двух этажей, но и там его не включали. Темнота успокаивала, в темноте расцветали настоящие иллюзии.

Сорока этажами ниже на автостоянку заехала машина и двинулась по лабиринту дорожек к своему месту в двухстах ярдах от дома. Водитель в летной куртке и тяжелых ботинках торопливо пошел к зданию, не поднимая головы. Ройял догадался, что этот неизвестный, видимо, единственный из тех, кто отправлялся сегодня на работу.

Где-то на крыше заскулила собака. Далеко, из окна квартиры этажей на двадцать ниже, донесся короткий вопль — боли, похоти, гнева? Теперь уже неважно. Через миг раздался второй. Эти крики выражали совершенно абстрактные эмоции, никак не связанные с реальными событиями.

Ройял ждал, что кто-то из свиты войдет с докладом о причинах волнений. Кроме женщин в соседней квартире, пара молодых людей — владелец галереи с 39-го и модный парикмахер с 38-го — обычно околачивались в коридоре среди мусорных мешков, опираясь на копья; они приглядывали за лестничными баррикадами.

Взяв хромированную трость, Ройял вышел из столовой; одинокая свеча в серебряном подсвечнике освещала дорогу. Натыкаясь на черные пластиковые мешки, он подумал: почему их не сбрасывают с крыши? Возможно, мусор оставляют, не столько опасаясь привлечь внимание внешнего мира, сколько из желания вцепиться в свое, окружить себя родными остатками недоеденных трапез, обрывками окровавленных бинтов, битыми бутылками.

Ройял осторожно вышел в коридор. На посту у баррикады часового не было; из соседней квартиры, где жили женщины, не пробивалось ни лучика. Удивившись, что света нет даже на обычно оживленной кухне, Ройял вошел в темную прихожую, отшвырнул ногой детскую игрушку и поднял подсвечник над головой, силясь разглядеть хоть одну спящую фигуру в комнатах.

На матрасах, покрывавших пол в хозяйской спальне, лежали открытые чемоданы. Ройял, стоя на пороге, ощущал в темноте смесь запахов — яркий след, оставленный сбежавшими женщинами. Помедлив, он шагнул в комнату и щелкнул выключателем.

Яркий электрический свет, такой чужой после колеблющегося пламени свечи и трясущихся лучей фонарей, выхватил из тьмы шесть матрасов. На каждом лежал наполовину собранный чемодан, словно женщины ушли по внезапному порыву или дождавшись условленного сигнала. Много одежды осталось — Ройял узнал брючный костюм, в котором миссис Уайлдер прислуживала за ужином. Вешалки с платьями и костюмами Анны висели в гардеробах, как на витрине магазина.

Ровный свет, мертвый, как на полицейской фотографии места преступления, заливал рваные матрасы и брошенную одежду, винные пятна на стенах и забытую косметику на полу.

Глядя на открывшуюся картину, Ройял вдруг услышал слабые удаляющиеся звуки из темного коридора. Эти хрипы и уханье он слышал много дней, безуспешно стараясь не обращать на них внимания. Выключив свет, она двумя руками ухватил трость и вышел из квартиры.

Звуки раздавались в квартирах на дальнем конце этажа, металлические и отдаленные — шумели звери его частного зоопарка.

Дом погружался во тьму. Как обычно в этот час, наступила тишина, как будто все жители высотки пробирались по приграничной полосе. На крыше начали выть собаки. Ройял задул свечи в столовой и отправился по лестнице в пентхаус. Свет далеких огней соседних высоток отражался в хромированном каркасе гимнастического тренажера; казалось, что ртутные столбики скачут вверх-вниз, и сложный аппарат записывает психическое состояние жильцов. Когда Ройял вышел на крышу, он увидел, что темнота полнится белыми силуэтами сотен птиц. Их крылья сияли в ночи, когда чайки пытались отыскать местечко на переполненных оголовках лифтовых шахт и на балюстраде.

Ройял подождал, пока птицы окружат его, тростью отводя клювы от своих ног. Накатило спокойствие. Женщины и прочие члены его редеющего окружения решили уйти — ну и пусть. Здесь, в темноте, среди кричащих птиц, среди собак, скулящих в детском саду скульптур, он дома. Как никогда прежде, он был уверен, что птиц привлекает одно его присутствие.

Ройял распахнул ворота сада скульптур. Узнав его, собаки принялись скулить и рваться с поводков. Несколько ретриверов, пуделей и такс — все, что осталось от примерно сотни животных, живших на верхних этажах высотки. Их держали тут как стратегический продовольственный резерв, но заботами Ройяла съели пока немногих. Собак — личную охотничью свору — он хранил для последней битвы. Тогда он спустит зверей с поводков и пошлет вниз по зданию; и откроет настежь окна в забаррикадированных квартирах, чтобы впустить птиц.

Собаки тянулись к его ногам, поводки переплелись вокруг игровых скульптур. Ройял попытался успокоить свою любимицу, белую овчарку, погладив блестящую шерсть, еще в пятнах крови. Пес нервно ткнулся лбом в ноги, подталкивая к пустым кормушкам.

Из центрального лестничного колодца донеслись голоса, в темноте возникли огоньки — двигалась процессия фонарей. Лучи света прорезали ночной воздух, согнав птиц в небо. Портативный кассетный магнитофон почти заглушал музыкой постукивание гантелей. Ройял притаился за оголовком лифтовой шахты и смотрел, как выплескивается на крышу толпа соседей с верхних этажей. Под предводительством Пэнгборна люди собрались в широкий круг, готовясь отпраздновать новую победу. Без разрешения Ройяла и даже не поставив его в известность, они провели рейд по нижним этажам.