Игорь Денисенко - Проект Повелитель

– Замечательная обувка рыбака и охотника! – обрадовался старый. – Ну-ка, Максим. Примерь на ногу!

– Чего мерить, и так видно, что большие.

– Это и хорошо, в другой раз, может, не порвутся.

– Другого раза не будет.

– Ой! Не зарекайся! Эта твоя новая способность очень для выживания полезная. Ты же теперь с Мухой почти наравне. Тоже можешь присоски отрастить.

– Дед, ты же, помню, говорил, что не было у Мухи никаких присосок?

– Каждому знанию свое время, – вздохнул дед, – скажи я тебе тогда, что он на самом деле мог, разве ты поверил бы? А если и поверил, то опять-таки начал бы ненужные вопросы задавать.

– Ненужных вопросов не бывает, – ответил за меня Федор, – лучше знать раньше, чем позже.

Но его выпад старый проигнорировал и продолжил:

– А теперь, Максим, давай я тебя поучу портянки мотать. Вот и обрывки твоих штанов пригодятся.

Пока дед пеленал мне ногу, как младенца, закололо в висках. Быстро и пронзительно, словно Розина швейная машинка иголкой застучала. Я зажмурил глаза и увидел красные точки, приближающиеся со всех сторон.

– Они возвращаются…

Все разом оглянулись. Еще одной встречи нам не пережить.

– Быстро в дом! – скомандовал Хаймович.

Мы и без его команды влетели в домик, в котором Косой нашел болотные сапоги. Вторую ногу я наспех сунул в сапог и мельком глянул на дом. Домик был добротный, из серого силикатного кирпича, крытый железной черепицей. Не было бы в нем окон, цены б ему не было. Но вот мы уже внутри и переворачиваем кровать. Матрац падает на пол, мыши разбегаются из него врассыпную, с писком и возмущением. Два пинка – и спинки отлетают, прислоняем панцирной сеткой к окну. Древний кухонный стол подпирает сооружение. Остается еще одно окно и кровать поменьше. Но, немного подумав, решили ее не трогать. Правда, есть еще веранда с длинным стеклянным окном, там нам не продержаться. Поэтому отступили мы сразу во вторую комнату. Нас шестеро, а комнатка явно на двоих. Тесно. Мы бестолково топчемся.

Ревет Максим-младший. Вот досталось пацану с детства. Никакого покоя. Луиза затравленно оглядывается в поисках безопасного места. Я сметаю половик с пола. Нога задевает за большое металлическое кольцо. Крышку на себя. Так и есть! Погреб. Черная яма дохнула на нас застарелым гнильем и мышиным пометом. Покрытые белой плесенью мохнатые ступеньки.

– Роза, Луиза, давайте вниз!

– Шустрый! Ты с ними, – махнул головой Федор. Сережка не успел взъерепениться, как я схватил его за плечи и, шепнув на ухо: «Ты последний защитник, если что…» – отправил его следом. Обеденный стол перевернули и прикрыли крышку погреба. Вот и готовы. Хаймович притулился спиной к панцирной сетке, прикрывающей оконный проем. В его руках появилась тонкая сигаретка, которую он покрутил в пальцах и наконец прикурил.

– Ну, пожалуй, и всё, хлопцы. Зря вы меня послушали, дурака старого. В пригороде, может, еще пожили бы…

– Чему быть, того не миновать, – мрачно сказал Косой, под завязку набивая магазин.

– Всё обойдется, – заявил я, сам еще не веря своим словам и предчувствиям. Но все же, следуя примеру Федора, давил патроны один за другим.

– Может, это не они? Ты не обознался?

– Они. Но я думаю, обойдется. Вы здесь посидите, я сам к ним выйду.

– Максим, даже стань ты мишкой косолапым, ты не справишься с ними один.

– Кем?

– Медведем, как ты давеча превращался.

Вот оно что! А они скрывали от меня, мямлили что-то. Себя-то со стороны я не видел.

Проблеск гордости и некоего самоуважения мелькнули у меня. Неплохо. Этим собакам стоило меня уважать и бояться. Хотя не собаки они, прав Косой, не собаки.

– Попробую договориться. Только вы не… Словом, если шума не будет, не стреляйте.

– Максим, – испытующе посмотрел на меня Хаймович, – ты зря не геройствуй. Это тебе не рой с коллективным разумом, а дикие собаки.

– Попытка не пытка, – сказал я и, чтобы больше не оттягивать неизбежное, с бьющимся сердцем переступил порог комнаты, прикрывая за собой дверь. Так же тихо и нежно открыл входную дверь и, выйдя на крыльцо, присел на корточки. Так удобней им в глаза смотреть.

Пятеро псов сидели полукругом передо мной. Десять глаз тяжело, не моргая, уставились на меня. Они ловили каждое мое движение. И хоть сидели они вполне свободно, хвосты были вытянуты по струнке. Я знал, что набросятся они мгновенно, если что…

Поэтому, сидя на корточках, я вполне мог их обдурить. Как далеко я могу прыгнуть из этого положения, они понятия не имеют. И прием этот на других собаках проверен и испытан не раз. Ну что ж, пора с ними потолковать. Настроившись на более крупного кобеля в центре, я мысленно спросил:

– Зачем пришли? Кроме смерти, вы ничего здесь не найдете.

– Ты один. Зачем угрожаешь?

Недовольное ворчание. Верхняя губа приподнялась, обнажая клыки.

– Я не один, и ты это знаешь. Незачем врать.

– Моим соплеменникам несвойственно вранье… Мы не то что презренные… – непонятное определение, видимо относящееся к нам, двуногим.

– Вы пришли за добычей? Вам мало?

– Нет. Но мы не успокоимся, пока не убьем всех..

– Вы голодны? Кобель фыркнул.

– Вы наши враги изначально.

– Так о чем ты хотел поговорить?

– Ты не такой, как они, ты перевертыш, и, кроме того, ты в честном бою убил вожака. Можешь уйти.

– О, как! Только они мое племя, и я их не брошу. И, кроме того, – я оскалился, тоже показывая зубы, – убивший вожака сам становится вожаком!

Тут я, как говорится, попал в десятку. Псы оживились и даже попытались привстать.

Но главный так зыркнул на них, что они присели назад.

– Не забывай, что ты не один из нас!

– Разве я сказал неправду?

– Правду, но тебя она не касается!

– Потому что тебе невыгодно, чтобы я стал вожаком? Ведь вожак сейчас ты?!

И он прыгнул. Я предчувствовал это. Поэтому натолкнулся он не на смешного человечка, нелепо сидящего на корточках, а на распрямленную пружину с ножом в левой руке.

И она вспорола ему брюхо снизу вверх, пока правой рукой я отводил его оскаленную пасть. Он отчаянно взвизгнул и отлетел от меня метра на четыре. Псы, не ожидавшие такого поворота, повскакивали со своих мест и устремились ко мне.

– Сидеть! – рявкнул я на них не только мысленно , но в полную глотку.

И они отступили. Грудь моя высоко вздымалась, словно после долго бега. Куй железо, пока горячо, успех надо закрепить.

– Кто теперь вожак?! Ну?! Кто вожак?

Мысленно же я говорил: кто не признает меня, отправится следом! В кусты смородины, со вспоротым брюхом!

Окровавленная рука сжимала нож. И именно к этой руке подошел сначала один пес, поджав хвост под брюхо. Он обнюхал руку и лизнул в знак преданности. То-то же! Я оскалил зубы. Подошел еще один, усиленно подметая хвостом двор и прижав уши. К оставшимся двум я подошел сам, свалил их на землю, ухватив за загривки. И они подняли лапы, открывая серые мягкие животы. Я не удержался, провел правой по брюху. Пес настороженно следил за моей рукой. Двое первых оказались за спиной, но я, не упуская их из виду, мысленно зарычал, а когда обернулся, они сидели, прижав уши.