Сергей Лукьяненко - Книга гор (сборник)

– Хорошо.

– Таблетки стимулятора примешь, когда флаер начнет планировать. Не больше трех, а то наступит обратная реакция.

– Хорошо.

– Одноатомный меч выберешь сам. С той кнопкой, которая тебе удобнее. Но не злоупотребляй затачиванием, меч выдерживает полторы тысячи циклов, не больше.

– Я запомню.

– Возьми хороший нож, пистолет-деструктор – на всякий случай. И не забудь свои диски.

– Не забуду.

Мы смотрели друг на друга. Игрушечный лорд с планеты Земля и бывший сержант императорских войск планеты Тар.

Хороший дуэт для борьбы с армией целой планеты.

– Пойдем, надо подготовить машины, – пробурчал Эрнадо.

Солнце еще не успело зайти, но небо уже стало черным. На западе полыхал всеми оттенками красного и багрового закат.

– В пустыне часто бывают пыльные бури, – поймав мой взгляд, сказал Эрнадо. – Но сюда ветер доберется не скоро.

Вход в подземный ангар, находящийся метрах в двадцати от купола, был открыт. Огромные металлические створки были задраны в небо, но толстый слой уложенной на них почвы и не собирался осыпаться. Деревья и кустарник, росшие на воротах ангара, нелепо торчали параллельно земле.

Катер Эрнадо напоминал увеличенный до десятиметрового диаметра легкоатлетический диск. Ровная серая поверхность, никаких выступов и отверстий, ни одной прозрачной детали, ни одной антенны или датчика. Все скрывалось внутри.

Рядом с этим металлическим монстром, военное предназначение которого не вызывало сомнений, мой флаер казался игрушкой. Прозрачная сигара с куцыми крылышками из белого пластика. Очертаниями он больше всего походил на американский «Спитфайр», тот самый, который летчики прозвали летающим гробом. Но меня смущала даже не эта аналогия. Сквозь прозрачный корпус была видна вся начинка флаера, и у меня сложилось нехорошее впечатление, что кресло пилота расположено прямо над топливным баком.

– Если флаер заденут и горючее вспыхнет, я неплохо поджарюсь, – высказал я жутковатое предположение.

– Если в тебя попадут, ты поджаришься раньше, чем вспыхнет горючее, – утешил Эрнадо. – Хорошо запомнил, как включать автопилот?

– Да.

– Бери программы. – Он протянул мне два маленьких прозрачных диска размером со старый юбилейный рубль. На одном была размашисто написана красным единица, на другом – двойка.

– Эти художества не помешают?

– Ни в коем случае.

Эрнадо надел комбинезон, похожий на мой, а поверх накинул плащ. Меч свисал с пояса.

Свои мечи – поколебавшись, я решил взять два, – я закрепил на спине, на японский манер. Если Эрнадо и удивило такое новшество, то он этого не показал. Лишь посоветовал мне не отрезать голову, доставая через плечо собственный клинок.

– Стартуем? Тебе лучше бы попасть во дворец до темноты.

Я молча протянул ему руку. «Последнее рукопожатие», – мелькнула в голове непрошеная мысль. Пожав ладонь, Эрнадо хлопнул меня по плечу. «Последнее напутствие», – продолжало паниковать подсознание. Я подошел к флаеру, откинул прозрачный колпак кабины. Уселся в мягкое упругое кресло. На катапульту не было даже намека, да и парашюта пилоту не полагалось. На выгнутом подковой пульте светились индикаторы незнакомых приборов. Заходящее солнце отражалось в мутных зеркалах отключенных экранов. «Последний закат», – пискнуло подсознание и угомонилось.

– Включай автопилот, – донесся из подголовника голос Эрнадо.

Я коснулся желтой пластины в центре пульта, и по программному диску заскользили радужные блики.

Одновременно колпак кабины плавно опустился над моей головой. Щелкнули замки. Кресло слегка опустилось, опрокидывая меня на спину. Я с удивлением понял, что спинка кресла образовала рельефные выемки для мечей – те почти не ощущались.

– Ты уже летишь, Серж.

Повернув голову, я увидел, как уплывают вниз деревья, раскрытые двери ангара, катер Эрнадо. Но вот катер начал увеличиваться – он стрелой поднимался вверх, догоняя меня.

Не ощущалось ни вибрации, ни шума работающих двигателей. Едва уловимый гул – и тот на грани слышимости, незаметный уже через пару секунд. Но вот добавился новый звук – свист рассекаемого воздуха. Земля стремительно ушла вниз, меня вжало в кресло. Флаер переходил в горизонтальный полет.

Диск держался рядом как приклеенный. С невольным уважением я подумал, что Эрнадо ведет его без всякого автопилота.

– Еще раз удачи, лорд, – услышал я голос Сержанта.

– Еще раз спасибо, учитель.

Диск слегка наклонился и скользнул в сторону. Через мгновение он уже растворился в небе.

Я остался один.

Флаер несся на запад, прямо на опускающийся солнечный диск. Полет должен был занять около часа. Потом я окажусь во дворце… если меня не собьют раньше.

Впервые с тех пор как я очутился под темным небом чужой планеты, меня охватила растерянность.

Действительно, понимаю ли я, что делаю? Зачем ввязался в немыслимую авантюру, зачем отправился на верную гибель? Один, с незнакомым оружием, против тысяч обученных профессионалов. Что тянет меня на смерть? Абстрактная справедливость? Но кто его знает, что лучше – правитель с неприятным именем Шоррэй или императорская династия Таров. Жажда власти? Неограниченная королевская власть над целой планетой – это, конечно, заманчиво. Но шансов получить ее у меня не больше, чем у кролика выстлать свою нору лисьими шкурами.

Что же тогда?

Принцесса?

Девочка из детской мечты?

А любит ли она меня? Она позвала – но не на турнир претендентов, пусть даже и в качестве шута, экзотической диковины. Позвала на смерть, на поединок с армией оккупантов. Позвала, чтобы использовать до конца все возможности к сопротивлению. Так выгребают из карманов мелочь, расплачиваясь с неумолимым кредитором. Авось и хватит, вдруг да и блеснут среди медяков серебряные монетки. А в крайнем случае все увидят – ты банкрот… Так и я. Вдруг сумею совершить чудо. А если не повезет – все уверятся, что принцесса боролась до конца.

Я тупо смотрел на заходящее солнце. На черное чужое небо. На незнакомые узоры созвездий – флаер уже успел подняться в стратосферу. И вдруг понял – плевать я хотел на доводы рассудка. Принцесса позвала – и я пришел. Потому что не было в моей жизни ничего лучшего, чем тот вечерний парк и немыслимый вопрос: «В тебя можно влюбиться?» Не было схватки справедливее и настоящее той, с тремя пьяными оболтусами, пусть даже и таился в темноте взвод инопланетных солдат с плоскостными мечами на изготовку. Никто и никогда не касался моего израненного лица, стирая с него кровь и боль нежданной победы. Она любила меня в тот вечер, принцесса с далекой планеты, которую первый раз защищали не из-за того, что она принцесса. Позвав меня, она вспомнила тот миг.