Эдуард Веркин - Через сто лет

ЛЮБОВЬ – ЭТО НЕДОСТИЖИМОСТЬ.

Я пять раз прочитал это, ничего не понял, но какую-то суть почувствовал, у меня так редко бывает. Хорошо, там внизу страницы все раскрывалось, что значит это самая недостижимость. Это когда между тобой и тем, кого ты любишь, хрустальная стена. И нельзя ни дотронуться, ни поймать дыхание, ни за руку взять, можно только выть, ломать стекло и снова выть. А если до любви можно дотронуться рукой, то это уже не любовь получается, а счастье. Счастье же совсем-совсем другое, низший пилотаж. Только недостижимость имеет настоящую цену. Никогда.

После теории шла практика, тут я встретил уже больше знакомого. Например, любовь рекомендовали вызывать ограниченным удушением. Поскольку проведенные исследования показывали, что физиологические параметры у любви и у удушья одинаковые. Душиться следовало в присутствии третьих лиц, чтобы не переусердствовать. Костромина наверняка захочет попробовать этот метод на мне, я представил, как она будет меня душить, и улыбнулся. Ладно, пусть.

Предлагалось также воздействовать на сердечную мышцу. Ночью класть на грудную клетку бетонную плиту весом не менее пятидесяти килограммов, вес рекомендуется увеличивать постепенно, примерно каждую неделю. Днем надлежит сжимать сердечную область особой струбциной. В комплексе с удушающим инвентарем это должно было обеспечить должный эффект, при условии, конечно, что упражнения будут проделываться ежедневно.

Соулбилдинг.

Я подумал, что Костромина, наверное, в соответствии с брошюрой действует, просто вместо сдавливателя использовала лекарственные средства, что-то ведь в какао она наверняка сыплет?

Кроме сердечных тисков и кислородного голодания любовь надлежало пробуждать через жалость. Для начала автор брошюры советовал почему-то представить себя собакой, которую хозяин везет на лодке топить в омут. Затем представить себя хозяином, вздумавшим избавиться от своего питомца и ведущим его на поводке к утлой плоскодонке. И в первом и во втором случае требовалось пережить острую жалость к самому себе. Тут никакого сложного инвентаря, никаких струбцин и тисков не требовалось, и я попробовал.

Сначала представил себя собакой, потом хозяином. Попробовал вообразить все в точных подробностях, как рекомендовалось в книжке: когда был собакой – представил на своей шкуре крупных блох, когда был хозяином, представил аллергию на собачью шерсть. Но ничего особенного я не почувствовал. И вообще ничего не почувствовал, спина немного зачесалась, и все дела. Фантазия у меня слабая, не то что у Костроминой. Возможно, мне надо было представить себя собакой Кузей, которую Костромина собиралась топить в канаве, и я тоже попробовал, правда, сил душевных совсем не осталось, и ничего не получилось и в этот раз.

Вкупе с психологическими и сугубо физическими методами авторы брошюры «Чувства для начинающих» советовали штудировать книги про любовь, ну, чтобы перенять повадки влюбленного человека и воплощать их в повседневности. В частности, рекомендовалось читать роман «Богиня с Килиманджаро» с комментариями.

У меня дома хранилось несколько книжек про любовь, я припас их для матери, но она их так и не прочитала, ни одну дальше двадцатой страницы. Это, кстати, было плюсом, если бы мать активнее увлеклась книжной культурой, мне бы для чтения не досталось ничего.

Нам трудно читать бумажные книги, мы не способны к любви и к мелкой работе. Поэтому у нас нет механических часов, вязаных носков, мы не клеим елочные игрушки и не подписываем открытки. Поэтому у нас такие проблемы с электроникой – мы не можем настроить роботов-изготовителей, а спаять электросхему сами мы тоже не в состоянии. Собственно, нет вообще никакой техники, которая требует точных скоординированных движений. А книги…

Я, прежде чем взять в руки букварь, больше месяца тренировался со специальной пластиковой книгой, которую ни порвать, ни сжечь, ни помять. И все равно три букваря разодрал. Только так. Страницы расползаются под пальцами, корешки отскакивают, краска стирается, переплеты, пусть и самые крепкие, расползаются, книжки получаются исключительно одноразовые. Поэтому с книжками у нас дружба сложно складывается. Но мы стараемся. Я стараюсь. Всегда помню, что читать надо, без чтения те искры, которые еще теплятся в душе, погаснут, исчезнут без следа.

«Богини» в моей коллекции не нашлось, поэтому я снял с полки первый попавшийся томик в оранжевой обложке, книжка называлась «Давний вечер в Парамарибо». В ней рассказывалось про какую-то Анжелику, которая отправилась в путешествие на круизном лайнере, потерпела катастрофу возле берегов Южной Америки и спаслась на шлюпке на дикий пляж. На этом диком пляже она встретила красавца, английского аристократа с длинными волосами, который обитал с детства в глухих и первозданных джунгляхи, жил охотой на крокодилов. Аристократ из зарослей очень понравился этой самой Анжелике с теплохода, и она в него стала понемногу влюбляться и воспламеняться душой, но тут из бескрайних прерий показался индейский вождь, меднолицый, мускулистый и благородный, он спас Анжелику от укуса тарантула.

Оба кандидата были хороши, а дальше почти пятьдесят с лишним страниц шли вздохи, взгляды, томления и метанья, во всем этом я ровно ничего не понял, поскольку совсем не представлял, как испытывать томление и что для этого следует предпринять.

Неожиданно книжка меня к.б. увлекла, вдруг стало интересно, чем там все закончится. Аристократа выберет эта Анжелика или вождя? Но этого я так и не узнал – за пять страниц до конца аристократ и индеец, вооружившись ритуальными томагавками, отправились к священному водопаду, чтобы выяснить, кто достоин Анжеличьего сердца. И все эти пять страниц они полосовали друг друга стальными крюками и пытались проломить противнику голову булавами, а в конце так и не проломили, поскольку, видимо, намечалось продолжение. Оба всего лишь рухнули в водопад, а Анжелика, страдая, смотрела сверху, кто выплывет. Я подумал, что в продолжении должен был обязательно появиться пират, ну, чтобы включиться в борьбу за сердце красавицы, я даже начал этого пирата представлять, но тут строгий голос сказал:

– Ты почему до сих пор тут сидишь?

Я обернулся и увидел свою Костромину в резиновом плаще и со свинцовым зонтиком. Неслышно пожаловала. Не доверяет. Правильно делает.

– Ты что, уснул на балконе? – к.б. сердито спросила Костромина. – Совсем дураком стал? Что это ты там читаешь? Опять про велосипеды? Я тебе велела про любовь изучать…

Костромина выхватила книжку, полистала, порвала страницу.

– Молодец, – сказала она. – Верной дорогой идешь. Читай-читай, это правильная литература. Вот у нас на соулбилдинге есть девочка, она прочитала уже двадцать книг про любовь.