Алексей Вилков - Мегаполис Ленд

– Немного, – смутилась Виктория, – на младших курсах университета.

– Вы прелестно смотритесь. Не буду спрашивать ваш возраст, это неприлично, тем более в присутствии мужчины. Но я бы, скажем, лет пять назад пригласила вас к себе, вы бы сделали головокружительную карьеру. Понимаю, вы получили образование, однако одно другому не мешает, а, наоборот, помогает. А Настеньку жалко, пропадает такой бриллиант. А ведь его осталось как следует отшлифовать – и можно с чистой совестью выпускать на рынок, затраты окупятся. Вспомните, как нашли Наташу Водянову, никому не известную продавщицу на рынке. А кем она стала в итоге?

– Это исключение из правил, – не согласилась Вика. – Один шанс на миллион.

– Отчасти вы, конечно, правы, не спорю. Но Наталья дала мощный стимул для развития тысячам девочек. Сказка про Золушку превратилась в быль. И все может повториться. Верить в себя, в свою неотразимость и свои силы – вот залог успеха. Виктория, природа щедро наградила вас. Наследственность штука серьезная: она либо есть, либо ее нет. Вот я не в пример вам, да не услышит меня Станислав, рассыпаюсь на глазах, как замок из песка. Молчите! Я знаю, что говорю. Мне не приходится гордиться предками, я как умалишенная посещаю салоны красоты, делаю массаж, использую последние новинки косметического производства. На операцию пока не готова, однако соблазн посетить пластического хирурга велик, особенно по утрам. С каждым прожитым днем я необратимо старею. Грустно осознавать, но эликсира вечной молодости ученым так и не удалось создать. Как больно признавать приходящую старость. А слова: «Я молода душой» – это же отговорка, согласитесь. Вика, сколько вы мне дадите? Вы боитесь назвать слишком большую цифру, не так ли? Не оправдывайтесь, именно об этом вы и подумали. Я не сетую на недостаток поклонников, поэтому хоронить себя не собираюсь. Больная тема, вот я и разошлась. Ведь мы все делаем ради мужчин, ради любви. Мужчины же часто не ценят наших титанических усилий. Да, мы живем ради них одних, буквально сгораем в огне страсти.

– Теперь я в полном замешательстве, – растерянно произнесла Вика. – Боюсь, через несколько лет меня посетят те же мысли, что и вас сейчас. Ни одного разумного совета не приходит на ум. Нет, ошибаюсь, один совет я могу предложить. Чаще общайтесь с молодыми людьми – доказано, что это продлевает ощущение свежести жизни. Вы в эпицентре молодежи, этого вам не занимать.

– Таким образом я убегаю от самой себя. Ладно, красавчики и красавицы, напрягла я вас. Нет? Искренне рада. Ох, пора спешить на деловую встречу! Пожалуйста, выметайтесь, я поправлю макияж.

Ребята резко откланялись и оставили директрису.

– Что делать? – запаниковала Вика, едва они вышли из кабинета. – Мы в полнейшем тупике, Настенька пропала без вести, никаких следов. Достань письмо!

Коридор опустел, девушки в бикини исчезли, только на полу сидел фотограф и рассматривал снимки, подводя итоги фотосессии. Стас достал измятое письмо и тщательно его расправил. Вика выхватила листки и впилась в них.

– Зря Тополин повесился! – ворчала она. – Слушай, ничего толком в письме не сказано. Витиевато что-то понаписал сам для себя, а о главном умолчал. Связывайся после этого с людьми из науки – до смерти ранимые и чувствительные создания. Теперь я понимаю, что не зря отказалась от аспирантуры.

– По какому предмету?

– Ты забыл, по какой специальности у меня диплом? Мы заканчивали один факультет, у нас одинаковая специальность, только у меня красный диплом, а у тебя синий. Вспомнил?

Стас снова попал впросак, не понимая, как мог запамятовать такие банальные вещи. Видимо, переутомился.

– Я же не робот с процессором последнего поколения. У мужчин периодически случаются сбои, к тому же я нахожусь в постоянном стрессе. Конечно, я понимаю, что для тебя важны подобные мелочи…

– Мелочи? – вспылила она.

– Нет, я не это имел в виду. Знаю, для тебя особенно значимы памятные даты: знакомство, признание в любви, дни рождения, символы совместного времяпрепровождения и так далее. Я не подвергаю сомнению ценность этого для тебя. Мужчины же существа с другой планеты, они хуже ориентируются в подобных вещах. Для нас важнее настоящее, актуальная ситуация, то, что мы видим в данный момент перед носом. Я понятно излагаю?

– Понятно-то понятно, – грустно согласилась Виктория. – Ты силен задним умом. Я же жду, когда ты научишься предугадывать свою доморощенную актуальную ситуацию.

– Я буду стараться.

Поверив на слово, девушка вернулась к письму. Глаза пробегали заученные строки снова и снова, но смысла не прибавлялось. Оторвав взгляд от профессорских каракулей, Вика предложила:

– Может, выбросить эти никчемные записи?

– Зачем? Оставим пока, это память о покойном профессоре. Пройдет несколько лет, Тополин получит признание профессионального сообщества, посмертно обретет желаемую славу, и письмо будет представлять огромную историческую ценность, как последняя рукопись, написанная профессором перед скоропостижной кончиной. Будет храниться в музее и привлекать ценителей его таланта.

– Ты намерен ждать этого момента?

– Не то чтобы ждать, но вдруг он невзначай получит Нобелевскую премию, а его последнее письмо хранится у меня в целости и сохранности.

– Попробуешь выгодно его продать?

– Что ты, я же патологический альтруист! Отдам безвозмездно в хорошие руки.

– Я уже не различаю, когда ты всерьез, а когда смеешься надо мной, – усмехнулась Вика.

Не ответив, Стас аккуратно сложил письмо и засунул его в карман.

На улице светило солнце. Жара немного спала, день неминуемо переходил в вечер. Вика облокотилась на капот «Citroen», нагретый в лучах, и отрешенно изучала цветущую клумбу. Симпатичные цветы пылились около дороги, устремившись ввысь, словно отчаянно прося у неба дождя. Но ни единого облачка не проплывало в воздушном океане. Цветы молча грустили, опустив лепестки, и касались высохшей и потрескавшейся земли, по наивности пытаясь нащупать влагу.

С досады Вика обобщила все, что приключилось с ней за последние несколько дней, осознавая, как безумно соскучилась по маме, которую не видела уже тысячу лет. Как соскучилась по любимой работе и надоедливым сослуживцам, по суетливым подружкам и навязчивым поклонникам. Короткие, но эмоционально насыщенные дни показались ей вечностью. Она поняла, что очень устала ходить по кругу, участвуя в чужой гонке по неизвестному маршруту без старта и финиша, без победителей и проигравших.

Странно, но ей никто не звонил, как будто она выпала из привычного ритма, провалившись в свое измерение, в особый, недоступный случайным обывателям параллельный мир с только ему присущими законами и правилами. Точнее, законов Вика не ощущала вовсе, напротив – в этом мире царило беззаконие, превращаясь в сумасшедшую анархию. Если бы в начале недели потусторонний доброжелатель предрек, что через пару дней на ее глазах будут погибать люди; что она лично заглянет смерти в лицо, увидев воочию, как она выглядит; что она начнет ходить по лезвию бритвы, подвергая себя и близких смертельной опасности, то она посчитала бы новоиспеченного пророка безумцем и шутом. Теперь в настоящем безумии оказалась она сама, неожиданно уяснив, что зашла слишком далеко. Окончательно смирившись, что следы завели их в тупик, Вика немного расслабилась и стала думать о безрезультатном окончании рискованного эксперимента.