Александр Афанасьев - Огонь с небес

– Вот значит, как…

Араб бросился следом. Бросился – сильно, конечно, сказано, скорее – потащился, с хрипом хватая воздух, пахнущий раскаленным металлом, авиационным керосином и паленым мясом. На ходу он вытащил из кобуры пистолет, с металлическим щелчком сдвинул предохранитель.

Дорога шла в гору – идти было очень скверно, тут были как бы буруны из гравия, нанесенного так то ли ветром, то ли таявшим снегом, высота этих каменных волн была метра два, и идти по ним было непросто, даже здоровому человеку, не говоря уж о том, который выбрался из перевернутой машины. Араб взобрался на гребень первой волны, осмотрелся – в этот момент из-за тучи показалась луна, и серебристые дорожки побежали по земле. И он увидел человека, который был всего в сорока метрах от него.

Можно было бы выстрелить в спину. И надо было выстрелить в спину – в бою нет места ни джентльменству, ни героизму, в бою либо ты, либо тебя. Но Араб так никогда не воевал – и не собирался этого делать.

– Эй ты, сволочь! – каркнул он.

Уходящий человек неожиданно легко развернулся, полыхнул огонек, рядом злобно пропела пуля. Второго шанса противнику Араб не дал – выстрелив в ответ, он рухнул вниз, съехал по каменистой осыпи, раздирая остатки формы и в кровь разбивая лицо.

Машина, которая попала под удар, выглядела не слишком поврежденной. Видимо, удар пришелся не по ней, а рядом с ней. Оставлять такое за спиной было нельзя – надо было зачистить…

Из всего оружия, которое было в вертолете, капитан выбрал «Арбалет». Десятизарядный гранатомет с магазином барабанного типа. Прикинул – расстояние в самый раз, гранаты успеют взвестись.

Опасно встал у самого люка, схватился за поручень – и открыл огонь. Выстрел, второй… механизм гранатомета настолько хорошо поглощал отдачу, что он вел огонь с одной руки, забросив через плечо ремень и натянув его.

Вспышка на земле блеклая, но он знал, что такое разорвавшаяся граната. Еще одна… и тут все, что было хорошо, в один момент стало плохо. Он заметил движение в темноте, движение у самой машины… попытался прицелиться… но одной рукой прицелиться было невозможно. Выругался, схватил гранатомет другой рукой, балансируя в летящем вертолете у самой грани, нацелил оружие в цель. Но потерял две-три секунды, которых ему и не хватило. Выстрелил он – и выстрелил от машины ракетчик. Сначала показалось, что ракета пройдет мимо… но тут вертолет тряхнуло, начало разворачивать… он попытался схватиться за поручень – но не нашел, не нащупал его. И в этот момент разлетающимися осколками толкающего винта окончательно сорвало решетку, моментально создался крутящий момент – и вертолет закрутился на месте, как балерина на льду. Капитан даже крикнуть не успел – его вышвырнуло из десантного отсека, и он полетел в темноту…

Его вышвырнуло из десантного отсека, и спасся он чудом. Спасла низкая высота. И вертолет рухнул не на него.

Капитан пошевелился. Потом встал на четвереньки, неуверенно – и тут его буквально вывернуло наизнанку, прямо себе на руки.

Разбитая при падении рожа кровоточила и болела так, как будто в нее вгрызался сам дьявол. Или… когда ему было девять лет, он додумался поиграть с грызущей кость собакой… В больнице его починили… это было первое его по-настоящему серьезное ранение, можно сказать. Память об этой боли навсегда осталась с ним…

Он перевернулся на спину, оттолкнувшись руками. Руки тоже саднило. Облачность, которая стояла почти всю ночь, внезапно начала рассеиваться, в прогалы между туч светил ярко-острый полумесяц луны. Кровь в его потустороннем свете казалась черной.

Надо идти… Даже если подыхаешь – все равно надо идти, черт тебя дери.

Сначала он сел. Автомат выпал из рук, он мог быть и ниже по осыпи, и выше… искать его – совершенно не было сил. Просто удивительно, как он отстегнулся от прочнейшего ремня и упал… но и это выяснять – тоже не было ни времени, ни сил.

Араб достал пистолет. Теперь они на равных…

Только бы еще раз не упасть…

Вспышка. Крики и валящийся от разрыва потолок. Заходящий на цель вертолет и тяжесть охотничьего карабина в руках – единственного, который еще может остановить наступающих британцев. Все было так, как тогда. И все было по-другому.

Тогда – британцы убивали русских, а русские – британцев. Теперь – русские убивают русских, и нет этому конца.

Каляев… Однокашник, ставший заговорщиком и убийцей. И предателем…

Я очнулся от жара. Рядом что-то горело, и горело весело.

Я открыл глаза – получилось открыть только один, другой не открылся, залепленный какой-то гадостью. Сначала я даже не понял, что произошло – мелькнула мысль, что я уже в аду и черти вот-вот бросят меня в топку. Что я заслужил – на все сто, потому что каждый выгребает по делам его, и кто какую кашу заварил – тому такую и хлебать. Потом я понял, что в паре десятков метров от меня на земле догорает вертолет…

Потом я понял и еще кое-что. Кто-то оттащил меня от машины. Кто-то обстрелял вертолет уже после падения и зажег его – так просто он загореться не мог, у него протектированные баки. Кто-то обстрелял его бронебойно-зажигательными почти в упор – и от этого он загорелся. Кто-то тащил меня – вон следы волочения, видимо, подумав, что я тяжело ранен. И этот кто-то…

Араб!

Где-то вдалеке хлестнули выстрелы. Один – затем еще два. Пистолетные – но быстро, как из пулемета. Охота продолжалась…

И я не мог не принять в ней участие. Дикая охота, охота без правил, первобытная охота. Двое смертельных врагов – и один из них не увидит рассвет.

Я попытался встать – не сразу, но у меня это получилось. Сначала на четвереньки, потом попытался встать на ноги – и упал. Снова… вставай, ты же никогда не сдаешься! Ты не можешь сдаться!

Потому что русские не сдаются!

Новое падение. Голова как чумная.

Лечь, закрыть глаза – и ни о чем не думать. Ты и так сделал сегодня больше, чем в человеческих силах.

Нет, ты встанешь. Ты встанешь и пойдешь по следу. И будешь идти по нему, как бладхаунд, кровавая гончая, пока у тебя есть хоть какие-то силы, пока ты не упадешь замертво. Так велят тебе долг и честь.

Ты – русский дворянин. Ты – офицер русского флота.

И ты встанешь, черт тебя побери…

На четвертый раз мне удалось встать на ноги и принять более-менее устойчивое положение. Вдалеке гремели выстрелы…

Я сунул руку под бронежилет и достал пистолет, о котором не знал даже Араб – такой способ носить пистолет, на внутренней части бронежилета, мне подсказал североамериканский морской пехотинец из спецотряда, который охранял меня, когда я работал в САСШ. В бронежилете есть что-то вроде амортизирующей подушки из специального вспененного материала, чтобы пуля, которая попадет в бронежилет, не поломала тебе ребра. Вот тут я вырезал углубление, как в кейсе для хранения оружия, и присобачил туда на клей держатель для пистолета – не кобуру, а именно держатель. В него вложил пистолет. Напротив сердца – пуля, даже если попадет в бронежилет, встретит на своем пути пистолет – и он тоже защитит меня.