Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой

— Ну как, мальчик, — поинтересовался Харшоу, — многому сегодня научился?

Смит радостно улыбнулся, сделал обычную свою паузу и ответил:

— Сегодня я научился прыжку в полтора оборота. Это когда входишь в воду после…

— Знаю, видел. Только старайся не сгибать колени, ступни держи вместе, а носки оттягивай посильнее.

Смит заметно погрустнел.

— Я верно этого не сделал?

— Все было очень хорошо для первого раза. Понаблюдай за Доркас.

Смит тщательно обдумал полученный совет.

— Вода грокает Доркас. Она его лелеет.

— Ее. Доркас — «она», а не «он».

— Ее, — поправился Смит. — Так значит, мое говорение было неверным? Но я прочитал в Вебстеровском новом международном словаре английского языка, третье издание, опубликованное в Спрингфилде, штат Массачусетс, что при устной речи мужской род включает в себя и женский. В книге Хагуорта «Контрактное законодательство», пятое издание, Чикаго, Иллинойс, тысяча девятьсот семьдесят восьмой год, на странице тысяча двенадцатой сказано, что…

— Тише, тише, — поспешно оборвал его Харшоу. — Формы мужского рода действительно включают в себя и женский, но только в тех случаях, когда говорится о группе лиц, а не об одной конкретной женщине. Доркас всегда «она», а не «он».

— Я это запомню.

— Да уж постарайся, пожалуйста, а то еще спровоцируешь Доркас доказать тебе, насколько она женщина.

Харшоу задумчиво поморгал.

— Слушай, Джилл, а этот парень, он спит с тобой? Или вообще с кем-нибудь из вас?

Джилл немного помедлила, а затем ответила абсолютно бесстрастным голосом:

— Насколько мне известно, Майк вообще не спит.

— Ты мне не ответила.

— Можешь считать, что я сделала это намеренно. Но если ты так уж интересуешься, могу сообщить, что со мной он не спит.

— М-м-м… ну чего, спрашивается, колючки топорщить? У меня же чисто научный интерес. Майк, так чему ты там еще научился?

— Я научился двум методам завязывания ботиночных шнурков. Один из них пригоден только для лежания, а второй — для хождения. Еще я научился спряжению. Аз есмь, ты еси, он есть, мы есм, вы есте, они суть, я бых, ты бы…

— Ладно, ладно, достаточно. Что еще?

Майкл восторженно улыбнулся.

— До вчера я учись водить трактор, сильно, ярко и прекрасно.

— Как? — Харшоу повернулся к Джилл. — Где это было?

— Вчера днем, пока ты спал. Не бойся, Дюк следил, чтобы с ним ничего не случилось.

— М-м-м… да, и, похоже, уследил. А ты что-нибудь читал?

— Да, Джубал.

— И что же именно?

— Я прочитал, — начал перечислять Майкл, — еще три тома энциклопедии, от Магриба до Мюржа, от Мюржа до конца буквы О, от П до плантации. Ты говорил, чтобы я не читал слишком много энциклопедии за один раз, поэтому я остановился. Потом я прочитал трагедию «Ромео и Джульетта», написанную Уильямом Шекспиром. Потом я прочитал «Записки Джованни Казановы», переведенные на английский язык Артуром Мейченом. Потом я прочитал «Методику перекрестного допроса» Френсиса Уэллмана. Потом я старался огрокать прочитанное, но тут пришла Джилл и сказала, что я должен идти завтракать.

— Ну и как, огрокал ты все это?

На лице Смита появилось смущение.

— Не знаю, Джубал.

— Тебя что-нибудь беспокоит?

— Я не огрокал прочитанное во всей его полноте. Я читал историю, описанную Уильямом Шекспиром, и был очень счастлив, когда Ромео умер. А потом я прочитал дальше и узнал, что Ромео развоплотился преждевременно, если только я верно это грокнул. Почему он развоплотился?

— А потому, что у этого недоноска крыша съехала.

— Извини?

— Не знаю я, Майк.

Смит задумался. Затем он пробормотал несколько слов по-марсиански и тут же их перевел:

— Я всего лишь яйцо.

— Да? Ты говоришь так, когда хочешь о чем-нибудь попросить. Ну и что же на этот раз?

Смит замер в нерешительности.

— Брат мой Джубал, — выпалил он наконец, — не будешь ли ты добр, пожалуйста, спросить Ромео, почему он развоплотился? Я не могу его спросить, я всего лишь яйцо. А ты можешь, и потом ты сможешь передать мне гроканье этого случая.

Как не трудно понять, Майкл считал Ромео вполне реальной личностью и надеялся, что Джубал вызовет дух Ромео и потребует, чтобы тот объяснил свое прошлое, еще при жизни, поведение. Как объяснить, что Монтекки никогда не существовали и Капулетти тоже? Понятие вымысла полностью выходило за рамки жизненного опыта Майка, неизвестно даже, с чего начать. Неуверенные попытки Джубала привели к единственному результату — Джилл испугалась, что ее подопечный снова свернется в клубок.

Но Майкл сумел с собой справиться; он успел уже понять, что не стоит отключаться в присутствии друзей, по не совсем непонятной причине все они (за исключением доктора Нельсона) воспринимали вполне естественный уход в себя с большим возбуждением. Сделав над собой титаническое усилие, он замедлил пульс, успокоил свои эмоции и улыбнулся.

— Я подожду, пока гроканье придет ко мне само.

— Вот и прекрасно, — облегченно кивнул Джубал. — А впредь, прежде чем читать что-нибудь, спроси у меня, или у Джилл, или еще у кого вымысел это или факты. Мне бы не хотелось, чтобы ты путал одно с другим.

— Я буду спрашивать.

Майкл решил, что нужно огрокать это странное понятие, а затем доложить его, во всей полноте, Старикам… и тут же поймал себя на размышлениях — знают ли Старики, что такое «вымысел»? Невероятная мысль о существовании понятия, столь же нового для Стариков, сколь и для него самого, сотрясала самые основы мироздания, была значительно более дикой, чем дикое понятие «вымысел». Пришлось отложить ее в сторону, приберечь для медитаций.

— …но я, — говорил брат его Джубал, — позвал тебя совсем не затем, чтобы побеседовать о литературе. Майк, ты помнишь тот день, когда Джилл забрала тебя из больницы?

— Из больницы? — эхом отозвался Смит.

— Возможно, — вмешалась Джилл, — Майк даже и не знает, что был именно в больнице. Дай-ка я попробую.

— Валяй.

— Майк, ты помнишь это место, где ты находился? Где ты жил в комнате один и откуда я тебя увела?

— Да, Джилл.

— А потом мы ушли в другое место, и я тебя раздела и выкупала в ванне.

Лицо Смита озарилось радостной улыбкой.

— Да. Это было большое счастье.

— Потом я тебя обсушила, а потом пришли два человека.

Смит уже не улыбался, он задрожал и начал сворачиваться в комок.

— Прекрати сейчас же! — прикрикнула на него Джилл. — Не смей уходить в себя!

С еще большим, чем прежде, трудом Майкл взял себя в руки.

— Я не буду, Джилл.

— Послушай, Майк. Я хочу, чтобы ты вспомнил случай, но только не расстраивайся. Там были два человека. Один из них втащил тебя в гостиную.

— Да, — согласился Смит. — В комнату с радующей травой.

— Совершенно верно. Он втащил тебя в комнату, где пол покрыт травой, и я попыталась его остановить. Он меня ударил. А потом его не стало. Ты это помнишь?