Сергей Тармашев - Неотвратимая гибель

– Что же нам делать? – испуганно воскликнула Хилари. – У нас даже нет оружия! Я видела на улице перевернутую полицейскую машину, там может лежать ружье!

– Когда ударит за минус пятьдесят, толку от него будет не много. – Джеймс покачал головой: – Стрелковое оружие изготавливается из закаленного металла, а он при очень низких температурах становится хрупким. Спусковые рычаги, тяги, ударники, элементы затвора – всё это может разрушиться, как только ты начнешь много стрелять. Так что первые очереди надо делать короткими, чтобы разогреть винтовку. Опять же, на сильном морозе смазка густеет, и подвижные части застревают, начинаются задержки и отказы при стрельбе. Если ты заносишь оружие с холода в тепло, на оружии выступает конденсат. Не только снаружи, везде. Когда ты выйдешь обратно на холод, он заледенеет, и подвижные части заклинит льдом. Поэтому мы в Реакторе вообще не забираем винтовки из вездеходов, если из них не стреляли, а те, что хранятся в бункере, всегда находятся в защитных герметичных чехлах. Кроме того, если при стрельбе винтовка попадает в снег, то из-за разницы температур некоторые металлические и пластиковые части могут деформироваться. Особенно магазины и пластиковые рукоятки, они вообще трескаются на запредельном холоде. Ну и снег, опять же, если в ствол попадет, то растает и превратится в воду. А она вступает в реакцию с остатками сгоревшего капсюльного пороха и микрочастицами оболочки пуль, остающимися и на внутренней поверхности металла, и в порах, и в трещинах, и даже на гладких поверхностях. То же касается и затвора, газовой камеры, поршня затворных рам или механизмов помпового взведения. Из-за этого оружие начинает ржаветь. Но самое плохое, что, как только за него вновь берется Холод, вся эта гадость замерзает и расширяется в своих трещинках, распирая их изнутри. Это быстро приводит металл к потере прочности. Ты начинаешь стрелять при минус шестидесяти с гаком, и оружие может разрушиться прямо в твоих руках!

Старый полярник с любовью погладил висящий на поясе ледоруб и красноречиво усмехнулся:

– Я уж и не помню всего, там много тонкостей, но зачастую именно эта вещица является самым надежным оружием! Вот почему Бюро всегда имело на вооружении особые арктические винтовки и пулеметы. Там и конструкция специальная, и стволы зашиты в защитные кожухи, и пули особенные, и капсюли у нас электрические. Кое-где мягкие углепластики вместо резины и твердых пластиков, ну, ещё какие-то хитрости. Это так же, как с двигателями, – мы используем только электрические, потому что жидкое топливо замерзает прямо в баках и обогрев не спасает.

– Но в Нью-Вашингтоне никогда не было холодно… – Где-то далеко громыхнул выстрел, и Майк затих, прислушиваясь. Выстрелы повторились дважды, и всё стихло. – Здесь нет ничего, что было бы приспособлено к Холоду. Наверное, всё это имеется в каких-нибудь стратегических запасах, но я понятия не имею, где они расположены.

– Как стемнеет, пойдем к центральному офису Полярного Бюро! – решительно заявил Джеймс. – Там есть перевалочные склады, в которых должно что-то быть. Если где-то и можно раздобыть арктические винтовки, снаряжение, сухие рационы и вообще всё, что очень скоро нам пригодится, то только там! К тому же туда наверняка будут стекаться полярники, и мы сможем объединиться со своими. Им я доверяю, в отличие от толстозадых офисных слизняков. А одиночке с Холодом не совладать, ледяная пустошь мгновенно сожрет любого громилу, будь он хоть трижды рейнджер!

– Почему ночью? – удивился Майк. – Может, лучше дождаться утра? Будет не так холодно.

– Именно поэтому! – Старик хитро ощерился. – Ночью приморозит ещё сильнее, и любителям пострелять в двух безоружных калек и одну пожилую женщину будет не до прогулок по свежему снегу в их смешных пуховичках! У нас перед ними преимущество. – Он похлопал рукой по своему арктическому снаряжению: – Мы пройдем куда угодно, даже не включая обогрев, снаружи всего лишь… – Джеймс бросил взгляд на вшитый в рукав термометр: – …минус сорок два!

Он бросил в костер очередную порцию обломков и поднялся, глухо скрипнув протезом:

– Пошли, мы должны подыскать для твоей матери несколько одеял. Ей переход до Бюро достанется нелегко, но оставлять её одну здесь мы не можем. Никто не знает, что будет завтра.

Вездеход на воздушной подушке, настороженно вращая из стороны в сторону пулеметной турелью, обогнул заваленные трехметровыми снежными шапками развалины многоэтажки и двинулся по снежной целине сквозь россыпь торчащих из бесконечно белой поверхности остовов зданий. Майк внимательно смотрел в перископ, разглядывая занесенные до третьего этажа строения. Где-то под ними, под шестиметровым слоем снега, была дорога, но теперь это было совершенно не важно. Важно было не угодить в пустоты, образовавшиеся на месте обрушившихся крыш невысоких зданий, полностью занесенных снегом. Утром двухнедельный снегопад пошел на убыль, видимость улучшилась, и Профсоюз постановил выслать патруль для выяснения обстановки. Общий уровень снежного покрова повысился ещё на два метра, и надо было смотреть в оба, если не хочешь, чтобы этот патруль стал для тебя последним.

– Что там видно, сынок? – Сидящий за штурвалом Джеймс обернулся к Майку: – Место вроде подходящее. Останавливаемся или отойдем ещё дальше?

– Пока вроде чисто, – ответил тот. – Следов нет, поверхность нетронута. Но дома совсем заледеневшие, нигде не вижу ни дыма, ни пара. Сколько за бортом?

– Минус пятьдесят три по Цельсию. – Старик бросил взгляд на приборную панель. – Ты прав, если где-то там жгут костер, должны быть хоть какие-то признаки. Но попробовать стоит. Вдруг они забились слишком глубоко. Фил! Пускай ракету! А я подам сигнал. Может, кто и появится.

Третий член экипажа, крепкий молодой парень, слез с сиденья пулеметчика и открыл один из люков. Он высунул наружу руку с ракетницей и выстрелил в воздух. Огненный шарик бодро взмыл в небо и завис на высоте птичьего полета, медленно опускаясь вниз. Джеймс надавил на клаксон, и морозный воздух прорезала громкая сигнальная сирена. Четверть часа они стояли на месте, периодически подавая сигналы, но к вездеходу так никто и не вышел.

– Похоже, здесь тоже пусто, – заключил старик. – Я думаю, нам стоит доехать до угла третьей авеню и тридцать второй улицы и попытаться ещё раз. Если никого не найдем, будем возвращаться.

– Может, не стоит? – усомнился Майк. – Это прямо на границе с территорией Гангстеров. Можем попасть под обстрел, как в прошлый раз. Если вездеход повредят, на снегоступах отсюда до Бюро не дойдем, перестреляют на открытом месте!

– А ты наблюдай внимательнее, чтобы они не застали нас врасплох! – посоветовал Джеймс. – Нам всё равно нужно знать, живы они или нет. Главное, не подпустить их близко, а там Фил справится, он у нас в этом деле спец! Да, Фил?