Денис Шабалов - Право на жизнь

Эту мысль он додумывал, лихорадочно шаря прицелом по беснующимся на опушке леса тварям. Кунг уже пришел в движение и, подпрыгивая, несся в сторону поселка. Данил оторвался от прицела – колонне пока угрожал только двигающийся в хвосте куропат, который уже сделал пару попыток атаковать замыкающую машину – и, обернувшись, бросил взгляд в сторону поселка. Ворота, вопреки его ожиданиям, открывались, и около них маячило несколько фигур, бешено размахивая руками, – караван ждали.

С куропатом разобрались быстро. БТР, движущийся в головах, ушел левее и двинулся параллельно, постепенно снижая скорость. Башня его развернулась, и дуло автоматической пушки, опустившись, плеснуло короткой очередью. Обнаглевший до безобразия мутант, в одиночку осмелившийся преследовать колонну, получив в голову тридцатимиллиметровыми болванками, тут же утух, ноги его на полной скорости заплелись, и он, кувыркнувшись несколько раз через себя, так и остался лежать в пыли у дороги, слабо подергивая огромными четырехпалыми лапами. На канале послышался радостный рев – орали, похоже, перетрухавшие бойцы из последнего кунга.

Расстояние до частокола преодолели в считанные минуты. Лежа на подскакивающей крыше, Данил проклял все на свете. И зачем он только сюда полез – единственной точкой опоры была труба вентиляции, в которую он и вцепился одной рукой, другой держа на весу винтовку и стараясь не грохнуть оптику. Думал – отстреливаться придется, однако водитель так припустил по кочкам, что возможность выстрелить так и не представилась.

В ворота колонна влетела на полной скорости. Кунг тут же ушел вправо, освобождая проход другим машинам, и резко затормозил. Рука, сжимавшая гладкий цилиндр трубы, сорвалась и Данила силой инерции бросило на крышу кабины. Больно ударившись плечом о выпирающие шишечки габаритов, он головой вниз сполз на капот и увидел бешеные глаза водителя, выдирающего из подмышечной кобуры пистолет.

– Твою мать! – заорал боец из кабины и пихнул вынутый до половины ствол обратно. – А я-то думал – мутант на крышу запрыгнул! Вот и гнал, стряхнуть пытался…

Данил, покрутив пальцем у виска, спрыгнул на землю. Боец только руками развел.

Ворота уже закрывались, и возле них, среди всеобщей суеты, словно скала, стоял, раздавая указания, сильно пожилой мужик небольшого роста, с лицом, будто высеченным из целого куска гранита – грубым, резким, с обветренной кожей. Решительные движения выдавали в нем человека, привыкшего распоряжаться, а мешковатый пятнистый комбинезон сидел так, что становилось понятно – носитель его редко когда в своей жизни надевал обычную гражданскую одежду. Похож он был, однако, скорее на запорожского казака, чем на военного, – седой чуб, свисавший к уху поперек бритого черепа, и седые же толстые усищи аж до груди, на которой прямо поверх армейского тельника, болтался большой серебряный православный крест. Вокруг, полукольцом, стояли еще три человека в таких же однотипных комках, сапогах и разгрузочных жилетах, из карманов которых красноречиво топорщились автоматные рожки и эфки. Охрана.

– Первые номера – на частокол! – зычным голосом командовал мужик, энергичными движениями рубя руками воздух. – Вторые – патроны подтаскивай! Где пацаны?! Ленты кто будет заряжать?! Пушкин?!

– Щас вызовем, Васильиваныч! – браво гаркнул с частокола молодой парень и, подняв руку с зажатой в ней ракетницей, выстрелил вверх.

Тотчас же откуда-то из центра поселка ударил колокольный набат. Седоусый удовлетворенно кивнул и обратил, наконец, свой начальственный взор на выпрыгивающих из кунгов бойцов.

– Что стоим, ребятки?! Хватайте чего у кого есть – и на стену! Сейчас такое начнется…

Увидев, однако, что никто из прибывших не шевелится, он мгновенно рассвирепел:

– Кто старшой?! Какого хрена телитесь?!

– Разбираемся по отделениям – и на стену, – послышался в наушнике голос Хасана. – С Чапаем этим я сам поговорю.

Пока они располагались, Данил успел рассмотреть устройство частокола и засеки во всех подробностях. Стена, пожалуй, была бы достойным препятствием даже для полевой артиллерии, не говоря уж об их пушечке на бэтэре. Снаружи она не производила особого впечатления – обычная крепкая, основательная изгородь и только. Однако на деле оказалось не все так просто… Частокол состоял из толстенных сосновых бревен в два ряда с промежутком, заполненным землей. Таким образом получилась толстая, метра два, если не больше, стена. Задний ряд, обращенный внутрь поселка, был обрезан на высоте трех метров, а передний тянулся вверх метров на пять и заканчивался растянутой по гребню колючкой. Каждое третье бревно внешнего ряда было отпилено таким образом, чтобы в частоколе получились бойницы для ведения огня из личного стрелкового оружия. Ну а засека – деревья, поваленные вершинами в сторону леса и вбитые в землю под углом заостренные колья – была очень хорошим подспорьем для обороны. Данилу подумалось, что если бы подобная защита имелась вокруг здания вокзала, потери среди бойцов Убежища можно было бы свести к минимуму.

– Прежде всего вон тех выбивайте, что с рогами и чешуйчатые, – раздался вдруг за спиной голос, и Данил, обернувшись, увидел что сзади, поправляя ремень автомата на плече, стоит парнишка годов семнадцати отроду, тот самый, что стрелял из ракетницы. – Я Андрей, – представился он. – Или можете Зубом звать. Иваныч к вам послал, с обстановкой познакомить.

Данил кивнул, нашаривая биноклем одного из чешуйчатых мутантов. Чудовище было бы копией тигра, если б не покрытое ромбовидной чешуей тело, рога на голове, торчащие вперед, и длинные, выпирающие из под верхней челюсти клычищи, похожие на две обнаженные сабли.

– У них на голове броня костяная под чешуей, – продолжал инструктаж Зуб. – Так что лучше всего под лопатку бить, в самое сердце. Мы-то их так и колотим, правда, приходится близко подпускать – «калашей» у нас немного, ружья в основном… И карликов серых тоже берегитесь. Они юркие, на частокол карабкаться горазды и дерутся хорошо. Группами работают, слаженно.

– И часто у вас такое? – спросил Сашка, занявший бойницу слева от друга.

– Гон-то? Да не, не часто – всего-то раз в сезон. Ждали со дня на день, готовились… Только многовато их что-то, – Зуб, оглядывая кромку леса, озабоченно покачал головой. – На моей памяти всего пару раз такая толпа собиралась.

Данил поглядел на все прибывающих из глубины леса мутантов, и ему стало не по себе. Холм, на котором не так давно стоял караван и склон его, обращенный к поселку, уже весь кишел тварями, но они все продолжали лезть из-под полога леса.

– Будто управляет ими кто-то… – пробормотал Зуб. – Собирает – и в бой бросает.