Руслан Мельников - Люди Черного Креста

Морды и бока мутантов были разрисованы кругами и полосами. У каждого – простенькая уздечка, пропущенная сквозь проткнутые губы. Толстый кожаный повод. Что-то вроде седла на трех широких подпругах, с которого свисали человеческие скальпы.

Наверху, в невообразимой выси, за горбом-бруствером из жира, толстенной шкуры и плотной шерсти восседали всадники. Посадка, кстати, не та, что была у перьеносцев во время битвы. Сейчас наездники не пригибались и не прятались за горбами, а сидели прямо, гордо вскинув головы. Будто старались дотянуться подбородками до луны. Перья на открытых шлемах, легкая броня (видимо, главной защитой в бою был все-таки горб рогатого скакуна). Раскрашенные лица.

У одного лук и стрелы в притороченных слева пластиковых чехле-налучье и колчане. Справа два маленьких топорика с перьями на обушках.

У другого – ишь ты, Стрелец, не хухры-мухры! – револьверная кобура на поясе и копье в руке. Под листовидным копейным наконечником – опять-таки пучок перьев. «И чего они, интересно, в эти перья такие влюбленные?» – подумал Виктор.

Быконь лучника заинтересовался Костоправом. Ткнулся в лекаря огромным волосатым носом, обнюхал. Чмокнул в шею влажными толстыми губищами.

«Только бы не лизнул! – ужаснулся Виктор. – Всю маскировку с рожи сослюнявит!»

Не лизнул: Костоправ вовремя отстранился. Лекарь был бледен и глупо, явно через силу, улыбался. Виктор хорошо знал, какая буря эмоций и шквал невысказанных крепких словечек кроется за этой вымученной улыбочкой. Даже думать не хотелось о том, чего стоит сейчас лекарю сдерживать себя. Однако Костоправ держался. Пока.

Всадник с револьвером что-то спросил. Кошкодер ответил. Вроде бы ничего страшного пока не происходило. Разве что…

Быконь, проявлявший нездоровый интерес к Костоправу, вновь потянулся к лекарю. Лучник засмеялся. Костоправ попытался оттолкнуть зверюгу топором с кристаллом.

Зверюга не отталкивалась.

Кошкодер, не прекращая разговора, вытащил из ножен меч. Виктор напрягся. Нет, пока все нормально: капитан обнажил оружие медленно, не спеша. Похоже, просто показывает американцу оружие. Типа, хвастается «трофеем». Но Виктора все больше тревожили нежные чувства заокеанского быконя. Быконьки, вернее: приглядевшись, можно было понять, что любовью к лекарю воспылала рогатая самка. Она так и лезла целоваться, норовя слизнуть шершавым языком с лица Костоправа его немудреную маскировку из грязи и запекшейся крови. Любят кровь эти скотиняки, что ли? Если всадник с револьвером держал свой повод натянутым, то лучник дал зверю волю и откровенно потешался над Костоправом.

А лекарь, между прочим, вот-вот сорвется.

– У-тю-тю, – хмуро пробормотал Костоправ таким тоном, которым обычно принято посылать далеко и надолго или желать мучительной смерти.

Граненое острие топорика-клевца почесывало рогатую голову. Непосвященному наблюдателю это могло бы показаться лаской, но на самом деле Костоправ, скорее всего, просто прикидывал, куда бы ударить досаждавшую ему зверюгу, когда придет время бить.

Время пришло быстро.

Долгого разговора с перьеносцами не получилось.

– Приветствую вас, братья в Тотеме! – Всадник с револьвером в кобуре и копьем в руках смотрел на них сверху вниз. Раскрашенное лицо наездника было невозмутимым, но во взгляде все же можно было прочесть тщательно скрываемое удивление.

«Что-то не так, – понял Кошкодер. – Но все же не настолько не так, чтобы на нас нападали сразу».

– Мы тоже приветствуем вас, – осторожно сказал Кошкодер, внимательно наблюдая за всадниками.

Пауза, выжидающее молчание.

– Братья в То-те-ме, – добавил он.

Переговорщик кивнул, удовлетворенный приветствием.

– Что-то случилось? – спросил «братишка», вглядываясь с высоты заокеанского быконя в пешего собеседника и его спутников.

Говорил американец по-английски, хотя с каким-то особым акцентом. Кошкодер пытался копировать его говор, но твердой уверенности в том, что получается правильно, не было, поэтому ландскнехт старался демонстрировать сдержанную немногословность.

– Что? – спросил Кошкодер.

– Вы так перемазаны кровью и грязью, что под ними не видно боевой раскраски.

«Под ними и нет никакой раскраски», – с тоской подумал Кошкодер. Вообще-то именно кровь и грязь должны были изображать узоры, которыми расписывают себя американцы, но этот номер не прошел. Хорошо хоть, что «брат в То-те-ме» не заподозрил пока, что боевой раскрас отсутствует напрочь.

– А ваши перья! – поморщился всадник. – Ваша одежда… Вы как будто впервые надели боевой наряд. Братьям в Тотеме не подобает ходить в таком потрепанном виде. Вы что, наткнулись на Людей Креста и вступили в бой?

– Да, – наверное, сейчас это было самое удобное объяснение.

– Где?

– Там, – Кошкодер махнул рукой за спину. – На холме возле крепости.

– И там тебе выбили глаз?

– Да, – Кошкодер непроизвольно тронул черную повязку на лице.

– Вы победили?

– Да.

– И, я вижу, захватили трофеи, – всадник кивнул на меч Кошкодера.

– Захватили, – согласился Кошкодер.

Он вытащил клинок из ножен, якобы желая показать собеседнику. На самом деле это был хороший повод, не вызывая подозрений, обнажить оружие.

– Кого-нибудь удалось захватить живым? Вы добыли жертвенную кровь?

– Нет, – на этот вопрос лучше ответить так.

– Жаль, – искренне посетовал американец. – Воины Креста – глупые люди. Они предпочитают умереть вместо того, чтобы отдать свою кровь Тотему.

– Глупые, – не стал спорить Кошкодер, гадая, когда же закончится этот никчемный, но опасный разговор. И, главное – чем.

Увы, всадник заканчивать беседу не собирался.

– А что вы делаете здесь? – вновь спросил он. – Пешие, на дальнем посту…

«Дальний пост? – подумал Кошкодер. – Интересно, означает ли это, что больше постов не будет?»

– Наблюдать за перекрестком поручено мне и Цепкому Клещу, – кавалерист кивком указал на своего спутника-лучника, который забавлялся с быконем и Костоправом и уже не прислушивался к беседе.

«Выходит, вас только двое… Что ж, уже лучше»

– Об усилении нас не предупреждали. Смена еще не закончилась. И подмоги мы не ждем.

«Это хорошо, что не ждете», – мысленно порадовался Кошкодер.

– Эй, ты слышишь меня? Я спрашиваю, что вы здесь делаете?

– Нас… прислали…

А что еще можно сказать?

– Кто?

Этот вопрос был посложнее. И на этот раз заминка с ответом насторожила американца. Он склонился в седле, пристально вглядываясь в перепачканное лицо собеседника.

– Птичье Племя большое, – вновь заговорил перьеносец – задумчиво, будто сам с собой. – И к нему в этом походе примкнули несколько малых племен. На берег сошло много воинов, но вас я никак не могу вспомнить. Кто ваш вождь? Кто ваши старейшины?