Анна Семироль - Полшага до неба

Тильда поджала губы, кивнула.

— Покажи рану. А я пока рассказывать буду.

Девушка встала, повернулась спиной, послушно сняла куртку и спустила с плеча бретельку платья. Запахло кровью — слабо, но… Маард нахмурился, «прижал» дракона. Глубокая, недавно переставшая кровоточить царапина шла от шейных позвонков к лопатке. Чуть сильнее сжал бы челюсти — сломал бы шею или проткнул легкое. «И были бы уже другие проблемы», — подумал Маард.

— Тильда, повернись.

— Рассказывай, — сурово, как отрезала. Но не повернулась.

Ладно. Как обещал. Остальное в процессе.

— Значит, так. Тебя разыскивают по обвинению в убийстве отца. Как главную подозреваемую, понимаешь? Полиция на ушах, но где тебя искать, никто не знает. Пойдешь в город — перехватят точно. Это все, что я могу тебе сказать. А теперь я хотел бы послушать тебя.

Она пожала плечами.

— А если ты мне не поверишь? — в голосе скользнула безысходность.

— Просто расскажи. А я разберусь, во что мне верить.

Девушка повернулась. Бледная как полотно. Две неровные злые ссадины на плече, набухшие кровью. И глаза, кажущиеся огромными от широких зрачков.

— Расскажу. Потому что больше и некому. Я тебя боюсь, но что мне остается? Не тебе — так и никому, видимо…

В тот момент Маард впервые подумал о ней не как об обузе. Захотелось ободрить девчонку, хоть как-то утешить, но… И слова не шли, и опасно было ослаблять контроль за ящером. И не хотелось скатываться в сентиментальности. Потому Маард молчал.

— Я знаю, что кровью пахну. Сяду в стороне, если позволишь. Тебе так будет легче, а мне проще говорить.

Она устроилась у стены, метрах в трех от дракона, подложив под себя куртку. Долго молчала, потом тряхнула головой и сказала глухо:

— Я не знаю, с чего начать. Действительно не знаю.

— Понимаю, — мягко сказал Маард. — Давай я помогу? Расскажи о себе сперва.

— Да что обо мне… Имя знаешь. Возраст тоже. А остальное… Какое оно имеет значение?

— Имеет. Расскажи, как и зачем к отцу приехала.

— Это долгая история. Я родилась после того, как они с матерью разошлись. Она ему даже не сказала, что беременна, и обо мне он узнал только в прошлом году — случайно. Сразу разыскал нас, сперва пытался с матерью пообщаться. У него не получилось. Мать, сколько я себя помню, терпеть его не могла. Ни разу не называла папу по имени, если упоминала, то только как «этот говнюк».

— Он сам тебя к себе пригласил?

— Да. Поняв, что мать его и близко к дому не подпустит, предложил мне приехать к нему.

— Для чего?

«Как бы доктор не отписал на дочь хорошее наследство, — подумал Маард. — Чем не повод убрать обоих? Учитывая такое отношение бывшей жены, неудивительно».

— Хотел просто пообщаться. Он медик, я медик.

— У матери есть бойфренд?

Тильда посмотрела на дракона, поджала губы.

— И не один. У нее активная личная жизнь. Я стараюсь в нее не лезть. Приучили.

— Ясно, — подытожил Маард и спросил, меняя тему: — Учишься в университете?

— Да.

— По какому направлению?

— Генетика…

Тильда всхлипнула, отерла лицо тылом руки.

— Папа просил остаться. У него планов было всяких — море. По работе. Он столько мне рассказывал, объяснял, с собой водил…

— Интересно?

— Да. Но… дело совсем не в этом. Он рад мне был, понимаешь? Мне — чужой, был рад, я родной ему человек — это не слова… Он мой папа… — она расплакалась.

Маард выждал несколько минут — время, необходимое ему для обдумывания ответов и подбора новых вопросов. Тильде тоже нужна была пауза. Главное, не затянуть. Не дать раскрутиться истерике.

— Не плачь. Соберись, Тиль. Отец рассказывал тебе, над чем сейчас работает?

Она глубоко вдохнула, успокаиваясь, и продолжила разговор:

— Немного. У него столько идей было. Начинал рассказывать одно, перескакивал на другое.

— Не говорил о конкурентах, недоброжелателях?

— Нет. Он очень увлеченный человек… был. Занимался делами, а не отношениями. Даже в дни моего приезда его постоянно дергали по делам.

— В каком он был настроении?

— Много шутил. Но как-то нервно, мне показалось. Может, привыкал ко мне… а может, и предчувствовал, что его убьют.

— Почему ты так думаешь? — напрягся Маард.

— Я его чувствовала. У меня такое только с близкими… Улавливаю боль, тревогу, тоску. За два дня до… — голос сорвался, но девушка быстро взяла себя в руки. — Мы были на банкете. День рождения кого-то из папиных коллег. Он ненадолго меня оставил, а когда вернулся… Было заметно, что он расстроен и встревожен. За напускным весельем. Очень неестественным, понимаешь?

— Думаешь, он с кем-то поссорился?

— Да. Но я не знаю, с кем. Было очень много народу. А потом он предложил мне съездить в театр. Одной. Развеяться и отдохнуть. Я говорила, что не устала и хочу с ним побыть, но он настоял. Я терпеть не могу театры! Ненавижу!

От звонкого крика девушки дракон вздрогнул и заворчал.

— Тихо-тихо, — торопливо успокоил ее Маард. — Расскажи, что было дальше.

— Папа дал мне свою машину, сказал, что приготовит ужин к моему возвращению… И уже там, в театре, я поняла, что хочу вернуться обратно. Даже билеты не стала сдавать, просто развернулась — и назад. Машина заглохла почти у дома, проклятая машина, может, я бы успела…

Она замолчала, видимо, снова переживая недавние события. Маард не торопил, понимая, как тяжело сейчас девушке. Тильда глубоко вздохнула и снова заговорила — монотонно, как в трансе:

— Дома было очень тихо. Свет в папином кабинете приглушен, я пошла туда. Думала, если устал и спит — обниму и скажу, что я дома, он проснется, обрадуется… Он мне фотки обещал старые с чердака, мы так и не… — Тильда потрясла головой. — Я зашла в комнату и его увидела. Вся стена забрызгана позади. И половины лица нет. И запах этот…

Девушка закрыла глаза и привалилась к стене позади себя.

— Плохо?.. — спросил Маард.

— Пройдет сейчас…

Маард посмотрел на ее руки, бессильно лежащие на коленях. Пальцы дрожали. Белые, тонкие, с грязной каемкой под ногтями.

— Дальше помню урывками… В дверях налетела на кого-то. Высокий молодой парень, меня схватил, что-то спрашивал, а я… «Папа, папа, помогите кто-нибудь!» Он просил не кричать, а меня колотило всю.

— Тиль, как выглядел этот парень?

— Я не помню.

— Постарайся вспомнить. Одежда, что-то особенное во внешности…

— Джинсы, темная куртка. Под ней — черная рубаха. Ботинки почему-то запомнились — кожаные. Он очень тихо ходил. Внешность… — она долго молчала, силясь вспомнить. — Я правда не помню. Какой-то он слишком обычный был.

— Возраст хотя бы?

— Лет двадцать пять-тридцать.

— Как он вел себя? Тоже был напутан? Откуда он появился?

— Откуда… Наверное, с улицы. Я в коридоре с ним столкнулась. Он сперва спросил, что случилось. Потом успокаивал… увел меня в комнату. В спальню папину. Пистолет мне сунул — вот этот, — она кивнула в сторону сумки. — Точно помню, сказал: «Тильда, сиди здесь, если что — стреляй, я полицию сейчас вызову. Не уходи никуда, пистолет держи крепко». Он убежал звонить, а я… Я же не соображала, что делаю. Сумку схватила, туда что-то из одежды, потом в окно. Темно, место незнакомое, я только дорогу до станции помню… Билет взяла — до дома. Потом заметила человека со значком, я тебе говорила. Стало еще страшнее. Выбросила мобильник, села в поезд. Прошла несколько вагонов, вылезла, в другой поезд пересела, пока стояли. На ближайшей же остановке выпрыгнула, и… Дальше шла через лес.