Анна Семироль - Полшага до неба

— Сядь, — коротко рявкнул Джо.

Алекс осел на стул, будто ноги вдруг отказались его держать. Джо оперся руками на столешницу, прищурился.

— Значит, так. Первое: она не захотела прощаться. Второе: с ней все в полном порядке. И третье: со стороны на себя посмотри, — он выдержал паузу и закончил — уже мягче: — Еще раз приятного аппетита.

Он вернулся к Грете и приступил к завтраку. Невозмутимый, словно не он только что осаживал здоровенного детину, будто шкодливого щенка. Алекс несколько минут сидел, Молча глядя себе под ноги, потом вдруг вскочил, швырнул о стену поднос с завтраком и выбежал из столовой. Грета дернулась было за ним, но Джон До удержал ее за запястье:

— Спокойно. Дай мужику выпустить пар. Ешь свою кашу.

Маард молча пожал плечами. «Не захотела прощаться…». Да кто б ей дал? Если у девахи нервный срыв или что-то вроде, то таким тут не место. И это понятно — никаких сантиментов. Здесь не скаутский лагерь.

После завтрака Маарда потянуло пройтись по территории базы. Неделю он сидел безвылазно в учебном боксе, гоняя шмеля, тренируя точность, быстроту и сложные моменты управления зондом, а теперь вдруг потянуло на свежий воздух. Зной не пугал. Захотелось запаха уличной пыли, пустыни. Искусственная прохлада мазганов [19] Кондиционер (ивр. диалектн.) . осточертела. Маард поморщился: когда думаешь на английском, а в голову лезут искореженные русским термины на иврите — это хуже, чем акцент.

Шуршали под ногами мелкие камушки, легкий ветер ерошил волосы. Маард прищурился, взглянул на небо: ясно. Самая погодка для тренировки с моделью. Попросить у Джо альбатроса? Нет, лучше не лезть. Дураку понятно, что вчерашнее происшествие вылилось командиру в серьезные неприятности. Непонятно только, что все же произошло. Не больно-то верится, что у Джульетты сдали нервы и она пощадила модель. Бред, однозначно бред. Ну, допустим, нервный срыв — но с чего? От большой любви к Ромеро? Критические дни? Или еще что-то. Если учитывать, насколько поспешно девушку вывезли с базы… Неужели настолько сильный психоз, что ее за ночь не привели в норму? Слишком много вопросов. Может, Грета что-то знает и поможет найти ответы?

Маард уселся в тень густого кустарника, достал из кармана КПК, повертел его в руках. Почти бесполезная вещь: сети тут все равно нет, спасает только графический редактор сообщений и bluetooth. Все звонки исключительно из комнаты для разговоров — все равно там сплошная прослушка. Проект секретный, хоть и участвуют в нем детки вроде Бирколли. И говорить с Гретой бесполезно. Либо она ничего не знает, либо расскажет не больше, чем ей разрешено тем же Джо.

А надо ли ему вообще знать, что происходит?

— Да какая разница, — сказал Маард вслух.

Алекс в тот день в столовой больше не появился. На следующий — тоже. «Апостолы» упорно делали вид, что все в порядке. Джо завалил ребят полетными заданиями, и все по восемь-десять часов торчали в боксах, прерываясь только на еду и сон. Понятно, что такой график общению не способствовал.

На четвертый день к Маарду после ужина подошел Себастьян Лозински — единственный темнокожий парень среди «апостолов». Тихий, спокойный, очень исполнительный и поэтому достигающий неплохих результатов в тренировках и испытаниях.

— Гор, можно на пару слов? — негромко окликнул он Маарда в коридоре.

— Можно, — буркнул Маард. Общения ему не хотелось.

Эфиоп кивнул в сторону дверей, вышли на улицу. Душно, безлюдно — то что надо для разговора с глазу на глаз.

Какое-то время помолчали, наблюдая, как синее безбрежное небо чертит пара «Фантомов», оставляя инверсионные следы. Когда молчание стало тягостным, Маард вопросительно взглянул в лицо Себастьяна.

— У тебя нет таблетки от головной боли? — наконец произнес тот.

«Тоже мне — сверхсекретная тема», — подумал Маард. И ради этого его тащили на жару? Он-то возомнил, что с ним хотят поговорить о чем-то, не предназначенном для ушей дежурных слухачей спецотдела.

— Нет. Не люблю химию, — честно признался он.

Себ взглянул на него, как показалось, с легкой завистью.

— Голова раскалывается который день… — негр сплюнул себе под ноги и снова поднял взгляд к небу.

— Сходи к лепилам, — посоветовал Маард первое, что пришло в голову.

Сам бы он к медикам никогда не сунулся: врачи — люди странные: зайдешь к ним здоровым — сразу болезни придумают. Медиков он избегал всю свою жизнь. Наверное, потому и не болел почти никогда.

— Ходил. Не дают больше, — вздохнул Себ.

Ого, видимо, парня всерьез достали мигрени.

— У других спроси, — Маард пожал плечами, не понимая при чем тут он. — Я таблеток не держу, да и не понимаю в колесах ничего. Совсем ничего.

— Спрашивал, — буркнул Себастьян. — Нет у них.

— На Ромеро все извели?

— Если бы. Сами все слопали. Теперь тоже ищут.

Маард снова пожал плечами и собрался уже уйти, когда эфиоп окликнул его:

— Погоди.

— Ну что еще? — с некоторым раздражением откликнулся он. Парень начал его слегка напрягать. Странный.

— Как думаешь, это нормально? То есть не странно ли, что часть операторов мучается головной болью?

— Откуда мне знать. Я не врач. И у меня голова не болит.

Себастьян щелчком сбил севшего на рукав жука. Нахмурился.

— Я три года учился в медколледже. Потому мне и стало странно.

— Голова — кость, потому болеть не может, — съязвил Маард. — Это от жары и безделья. Займите себя чем-нибудь — и все пройдет.

— Мы мучаемся от мигреней, а нам даже аспирин не дают. Это ненормально.

— А от меня что хочешь? — спросил Маард. — Я не руководитель проекта, я такой же оператор, как и вы…

— Не такой же, — спокойно сказал Себастьян. — Все здесь знают, что ты из военных.

— И что? Думаешь, что военные все на свете знают? Себ, здесь и сейчас между нами никакой разницы нет.

— Ладно, — Лозински вздохнул. — Пойдем, покажу фокус. Сам увидишь, что происходит что-то не то.

Они вернулись в корпус, прошли коридорами. Операторы скучали в холле у телевизора. Вялые, разморенные жарой. Даже не самой жарой — мазганы трудились на совесть, и было прохладно, а скорее ощущением жары за окнами. Себастьян остановился, поздоровался.

— Что хорошего в новостях? — спросил он.

— Самолет упал очередной. Нефть дорожает. Про твою историческую родину ничего не говорят, — зевнул Уилл.

Бросил на Себастьяна усталый взгляд: ну и что? Это ни о чем не говорит, мол. Тот едва заметно кивнул: погоди, смотри дальше.

— Поль, на секунду…

Парень с хмурым видом покинул уютное кресло, подошел к Себастьяну и Маарду.

— Что за дело? — натянуто улыбнулся Поль.

— Я тут Маарду анекдот пытался пересказать — тот, что ты позавчера рассказывал. Но забыл концовку. Спасешь?