Анна Семироль - Полшага до неба

— Все вы — лживые твари, — отчеканил Маард, глядя в блестящие от слез карие глаза. Повернулся четко, как на плацу, кажется, даже щелкнул каблуками. Постоял секунду и медленно побрел в свою комнату.

Перед сном он запер дверь. Напрасно: Ингрид ночевать не пришла.

«Знал же, — подумал с утра. — Мог бы даже и не закрываться».

За завтраком в столовой народу было куда меньше обычного. Ребята начали разъезжаться. Будто в отпуск. Тот самый, которого так ждал Алекс. Отпуск, из-за которого плакала Грета. Который ему, Маарду, совершенно не был нужен. Здесь и сейчас он был при деле, но крепла уверенность, что за воротами проекта он давно списан. Внесен в списки на демобилизацию, исключен из той жизни, которая так нравилась ему. Усилием воли он погасил наметившуюся истерику. В конце концов, у него есть хорошие друзья, не дадут пропасть.

Занятый своими мыслями, он не заметил, как к столу подошел Поль.

— Привет, — привычно улыбнулся тот. — Не против компании?

Маард кивнул, приглашая: садись, конечно. Поль неуклюже опустился на стул, подвинул к себе тарелку и принялся за еду. Ложка в его руке заметно дрожала.

— Ну что, Маард, ждем лимузин до аэропорта и серебристый самолет?

— С серебристым крылом, — поправил он друга.

Поймав непонимающий взгляд Поля, пояснил:

— Песня такая есть. А там строки: «…и билет на самолет с серебристым крылом, что взлетая, оставляет земле лишь тень…» [21] Виктор Цой, «Пачка сигарет». А так — да. Ты домой, я — на службу.

— А отпуск?

— Считай, пока я тут койку пролеживал, это и был отпуск, — озвучил Маард свои надежды.

Ему казалось, что своей уверенностью он может повлиять на дальнейшие события.

Разговор не клеился. Маард смотрел на парня, и в голове пульсировало только одно: «Не жилец?» Сколько тебе остается, Поль? А мне?..

Холод пробирался внутрь, отуплял, делал мысли вязкими. Не стоило обманывать себя — он боялся. За себя и за тех, кто еще не понял, что уже катится по наклонной, благодаря проекту. Двенадцать человек. Молодых, крепких, здоровых ребят и девчонок. Будущее. Семьи. Дети. Жизнь. Ничего не будет?

— Маард, ты чего это? — встревожился Поль. — В лице весь переменился, брр… Болит что?

— Не болит. Так, задумался, — он улыбнулся.

Поль протянул руку, хлопнул по плечу.

— Да все образуется! Выжили, восстановимся! Оба встали, все работает. Мы с тобой счастливчики! Отдохнем и еще погудим.

А Себастьян, о котором на базе все молчат, хотел спросить Маард. А Ромеро, которого матери домой в гробу отправили? Не с войны, Поль. Так, с веселого проекта. Вроде как безопасного. А Уилл, возвращавшийся из отпуска? А Джульетта? А Грета, которая так же, как и ты, не знает правды, но — по глазам видно — догадывается?

— Да, — сказал Маард глухо. — Мы счастливчики, приятель.

— Слушай, я уезжаю после обеда. Хотел попросить об одной вещи.

— Конечно.

— Я с ребятами координатами обмениваюсь. Ну, чтобы не потеряться. Почти год вместе прожили, уже семья. Вот и тебя хотел попросить…

— Без проблем, Поль. Я к тебе зайду попрощаться и занесу номер телефона.

Парень кивнул, блеснув белозубой улыбкой, и вернулся к завтраку. Маард допил чай и, прихрамывая, побрел на выход. Хотелось лечь, закрыть глаза и уснуть. А проснувшись, понять, что до построения десять минут, надо спешить, а не раздумывать над тем, какая ерунда снилась тебе всю ночь.

Бред. Не бывает никаких нейроадаптеров, мир глазами другого живого существа — фантастика. Меньше читать надо, чтобы не снилось такое… Повернись на другой бок, Игорь, мышцы затекли, тебе кошмар сниться начинает.

Налетел в коридоре на какую-то девушку, буркнул: «Извините». Девушка шарахнулась прочь, держа перед собой поднос, как щит, и исчезла за поворотом.

— Маард!

Ну надо же — Джо! Десять дней где-то прятался, и вдруг вот он — сам идет. Маард почувствовал, что медленно закипает при виде довольного, благополучного амера. «В морду бы…» — мрачно подталкивал внутренний голос. «Субординация», — одернул себя Игорь. «И прекратить истерику, не будь бабой!» — добавил строго.

— Здравствуй, Джо. Давно тебя не видел, — сказал он как можно ровнее и спокойнее.

— Дела, — увильнул американец. — Я тебе что сказать хотел… К пяти вечера за нами прибудет вертолет. Вещи собери. Подброшу тебя до вашей авиабазы, нам все равно по пути.

— Я сообщу, что возвращаюсь? — спросил он.

— Я уже сообщил, тебя будут ждать. Да и у меня будут дела в военном ведомстве. Только Грету отправим в аэропорт, и вместе до генштаба. Хорошо?

— А Себастьян? — вырвалось само по себе.

— А что Себастьян? — иронично прищурился Джо. — Перевезут в клинику. Хорошую. Это уже забота медиков. Мы сделали, что могли, дальше медицина. Страховка у него хорошая, тут все честно.

— Родне его сообщили, те дали согласие перевозить? — чувствуя, как убегает какая-то важная мысль, спросил Маард.

— Он сирота, — спокойно ответил Джо, но его взгляду Маард понял, что тот прекрасно понимает, зачем ему задан этот вопрос.

Маард покачал головой.

— Даже так… — протянул он, ощущая, что Джо снова переиграл его.

Впрочем, может он не играл, просто не считал нужным скрывать что-то, не чувствовал за собой вины.

— Именно, — Джо нетерпеливо качнулся с каблука на носок. — Еще вопросы, Гор?

— Нет, — отчеканил Маард.

— Тогда расходимся. Увидимся.

Накатила гадливость. Скотина ты, мистер До. Натуральная, без натяжки. Поля ты заставил выполнить задание не потому, что нужна была вторая пара, а потому, что знал про него и Грету. Пустил парня в расход. Выходит и Себа — в расход? Втихую, чтобы никто не узнал. Допустимые потери? По лицу видно, что ты думаешь. Никуда ты его не отправишь. Помрет парень тут. И, скорее всего, не без твоего участия.

— Джо, — окликнул он уже уходящего амера. — Скажи, а с ним ты также возился, как со мной?

— Конечно. А что?

«А сволочь ты лживая», — чуть не сорвалось с языка.

— Ничего, — он проводил взглядом прямую, как стрела, фигуру начальника проекта.

В комнате Маарда ожидал сюрприз в виде незапертой двери. Ингрид?..

— Я так и знал, — буркнул он, переступая порог.

Женщина у окна вздрогнула, обернулась.

— Ты так тихо ходишь, Гор…

— Что тебе надо здесь? Забыла расческу?

Он намеренно грубил ей: не хотелось, чтобы она видела его слабость и страх. И не мог сдерживать себя. Ингрид будила в нем самое тоскливое, самое безнадежное, неподконтрольное. Пусть лучше решит, что он псих, чем начнет… Жалеть? Да, именно жалеть.

— Нет, я…

— Уходи, — он старался не смотреть на нее.

Дико хотелось надеть темные очки, спрятать глаза.

— Гор, послушай… — она сделала шаг к нему.

— Не хочу, — коротко ответил он. — Нам не о чем говорить, я не хочу тебя видеть. Никогда. Это ясно?