Array Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

Анализируя их реакции, стилистику высказываний, культурный и интеллектуальный багаж, я убедился, что Виктор и Максим придерживаются совершенно противоположных и отчасти враждебных мировоззренческих платформ. Чтобы зафиксировать глубинное различие, я даже придумал метафорический образ – два рыбака, один из которых предпочитает, надев маску и ласты, охотиться на рыбу в ее естественной среде обитания (Виктор), а второй – пользуется спиннингом и сетью, не сходя с берега (Максим).

Трудно и неправильно давать оценки чужим взглядам по обобщенной шкале «негатив позитив», но миропонимание командира Скобелева представлялось мне более близким. Личность Виктора формировалась в те времена, когда российская пилотируемая космонавтика находилась в кризисе. Если статус космонавта оставался достаточно высоким, то работник космической отрасли выглядел в глазах большинства «блаженным». Ревизии подверглось целеполагание космонавтики. Без звука умирали научно-технические школы и «фирмы». Зарплаты ведущих инженеров упали до уровня прожиточного минимума. Чтобы выбрать стезей работу в ракетно-космической отрасли, недостаточно было мужества и силы воли – надо было по-настоящему болеть этим делом, воспринимать его единственно значимым и прочным в меняющемся мире. Тут не до романтических фантазий. Для Виктора космос стал родной стихией, домом и постоянным местом работы. Насколько мне известно, Скобелев придерживается радикальных взглядов в духе космизма. Он полагает, что Вселенная устроена разумно и подобно декорациям в Большом театре; что человечеству уготована роль в некоей величественной постановке, и только от наших дел напрямую зависит, что это будет за роль: статиста «кушать подано» или ведущего актера, который задает тон всей пьесе.

Ad notanda   [7] Следует заметить (лат.). , что командир Скобелев из тех людей, кто, как говорится, сделал себя сам. Он приехал в Москву из маленького поселка где-то под Тамбовом. И имел за спиной тот еще опыт: драки, повальное пьянство, нищета разлагающейся русской деревни. Но он сумел сохранить себя и устоять перед мерзостями жизни. Закончил МГТУ имени Баумана, стал инженером-конструктором космической техники, работал в Королёве, потом подал заявление в Отряд космонавтов (еще старый, до «Внеземелья»), готовился по программе МКС. Мыкался по общагам, экономил, семьей так и не обзавелся. Шансов полететь в космос у него было немного – количество миссий сокращалось, многие достойные люди сошли с дистанции. И если бы британцы не запустили первый изотопный МГД-генератор «Эврика», то мечты Виктора так и остались бы мечтами. Я хорошо помню то время, когда началось настоящее движение: пошли конференции, посыпались заказы, как бурными аплодисментами встречали Головина на первом большом форуме «Внеземелья». И как засветились глаза у ребят, работающих в отрасли. А Виктор воспринял перемены как должное – словно заранее знал, что именно так всё будет. И вписался в новые структуры молниеносно.

Совсем иначе выглядел в моих глазах Максим Левин. Я уже отметил выше, что его биография была сконструирована. Я даже не берусь предсказать, кем бы он стал, не случись «Эврики» и «Внеземелья». Может быть, прожигающим жизнь бездельником? А может, возглавил бы какую-нибудь финансовую структуру – типовой путь для сына современного российского нувориша. Но внезапно всё космическое вошло в моду, пахнуло шестидесятыми – эпохой, когда космос стал близок. «Внеземелье» изменило судьбу многим, в том числе и Максиму. Однако был ли он добровольцем? Разделял ли он наши убеждения? Или просто развлекался, вылавливая одну золотую рыбку за другой из щедрого потока новых возможностей?.. Я даже не сумел определить точно, как Левин-младший воспринимает стратегию «Внеземелья», насколько разделяет наши устремления. Ведь он из тех, кто, взбираясь на Эверест, уверен, что на вершине он найдет уютную гостиницу с горячим душем, теплой постелью и кондиционером. И, что характерно, такую гостиницу он там находит.

Поэтому Максим сильно удивил, когда мы, отдыхая после рабочей смены, заговорили о тайнах Луны. Сейчас я уже не скажу точно, с чего началась та беседа. Вроде бы инициатором был командир Скобелев. Он любит время от времени порассуждать на отвлеченные темы, чаще всего связанные с перспективами космической экспансии, – вполне в духе убежденного космиста.

Виктор взялся рассуждать о парадоксе Ферми – Харта. Еще в 1950 е годы было показано, что технологически развитая цивилизация, расширяя сферу своего влияния на другие планеты, могла бы освоить Галактику за пару миллионов лет. Поскольку возраст Галактики оценивается в интервале от семи до пятнадцати миллиардов лет, то логично предположить, что если когда-то в ней зародился разум, то его носители должны были уже посетить Землю и оставить материальные следы. А если таких следов нет, то значит, что и технически развитых цивилизаций поблизости нет. Однако, принимая такой вывод, мы неизбежно впадаем в грех антропоцентризма. В принципе существуют две напрашивающиеся гипотезы, разрешающие парадокс Ферми – Харта. Первая – время жизни цивилизаций ограничено, и нас в том числе ожидает скорый финал. Вторая – разум появился в Галактике сравнительно недавно, и мы являемся передовиками.

Представьте себе картину. Сидим мы трое в кухонном отсеке, за общим столом. Из-за тесноты упираемся друг в друга коленями, пьем растворимый кофе, а Виктор весьма экспрессивно говорит о том, что парадокс Ферми – Харта основан на ложных предпосылках. Даже если исходить из гипотезы, что инопланетяне, осваивая космос, прекратят развиваться как культура, не следует ждать от них обязательного движения к разреженной периферии Галактики. Куда более выгодной целью выглядят звездные скопления, содержащие колоссальные ресурсы. Допустим всё же, что инопланетяне по каким-то причинам посещают и разреженные области, но какой смысл, скажите, в том, чтобы высаживаться на массивные планеты типа Земли и вступать в непосредственный контакт с дикарями? Достаточно разместить несколько наблюдательных постов, причем лучше всего на астероидах-аполлонах, имеющих стабильные орбиты между Юпитером и Венерой. Именно там, по мнению командира Скобелева, и следует искать следы палеовизитов, а вовсе не на Земле – тем более что на Земле агрессивная среда за десяток тысяч лет разрушит и похоронит любой заметный артефакт. В интонациях Виктора сквозила убежденность поистине верующего человека – верующего в силу чуда, называемого разумом. В заключение своей пламенной речи Скобелев посетовал, что у «Внеземелья» до сих пор нет внятной программы поиска следов инопланетных посещений и артефактов на малых телах Солнечной системы, а ведь только этой корпорации под силу осуществить столь масштабный план. Разумеется, я мог бы многое рассказать Виктору о проектах «Йети» и «Хрусталь», которые ведет Аркада, но командир четвертой экспедиции не относился к числу посвященных.