Вячеслав Шалыгин - Навигаторы

Гуськов вдруг понял, что со второй попытки угадал, чем была эта масса в «прошлой жизни». Прицепной цистерной бензовоза! И ведь не факт, что теперь она была пуста. Ведь она горела. И горела от души. Даже сквозь грязевую завесу было видно, как с корпуса цистерны срываются короткие, но многочисленные язычки пламени.

— Подъем! — рявкнул в самое ухо Клименко. — Держись за меня!

Гуськов ухватил майора за плечо, и в этот же миг в серой мутной глубине бушующего в вестибюле торнадо вспыхнул огненный шар. Вспышка оказалась настолько яркой, что ее не затмила даже плотная стена грязевой взвеси. Клубящаяся огненная масса резко подалась во все стороны и накрыла Гуськова, что называется, «медным тазом». В данном случае — «горячим медным тазом».

Майор невольно зажмурился и…

…Странно, почему-то он не ощутил жара. Запахи бензина, гари и паленых волос он улавливал, «фотоотпечаток» вспышки стоял даже перед зажмуренными глазами, грохот в ушах по-прежнему соперничал с шумом ветра, но не ощущалось жара. А ведь Гуськов попал в настоящее пекло.

Может, потому и не почувствовал ничего? Умер мгновенно. Но кто же тогда сейчас стоит на карачках и нюхает, размышляет, анализирует? Святой дух?

«И где ветер? Шум в ушах есть, а ощущения нет. Кожей не чувствуется, с ног не валит. Что за фокус? Или я и вправду теперь святой дух? Ну, то есть просто — дух».

Гуськов осторожно открыл глаза и медленно сел на колени.

Он находился в просторном стеклянном тамбуре, отделяющем главный вестибюль «Ашана» от парковки под супермаркетом. Именно в стеклянном тамбуре. В сухом, чистом и теплом. И главное — целом. Стены, автоматические двери, две обклеенные зеркалами колонны, мигающая разноцветными огоньками гирлянда по периметру — все было на месте, все целехонькое.

«Надо будет приехать в субботу, к Новому году все закупить, — вдруг пришла несуразная мысль. — В рот компот! Куда, к дьяволу, приехать?! Какой Новый год?! Все ребята полегли! Я сам чуть копыта не отбросил пять секунд назад, а думаю о какой-то фигне! Защитная реакция, что ли?»

— Жесть, — прохрипел кто-то рядом. — Просто жесть!

Гуськов обернулся. Рядом сидел Клименко. Майор выглядел как натуральное пугало. Он был с головы до ног покрыт грязью, смешанной с кровью, его волосы, брови и ресницы были опалены, а модное полупальто майора лишилось рукава и всех пуговиц.

— Хуже… — попытался ответить Гуськов, но закашлялся.

Рот был забит грязью. Майор откашлялся и без стеснения сплюнул на чистый пол. Клименко тоже закашлялся, сплюнул и похлопал себя по груди. Рука у штабного была в крови, причем в свежей. Заметив это, Клименко поморщился и развернул кисть, словно собрался взглянуть на часы. Вместо часов на запястье у майора зияла рана, из которой торчал крупный осколок стекла. Клименко не раздумывая выдернул осколок и небрежно отбросил его в сторону.

Почему-то именно тоненький звон стекляшки окончательно привел Гуськова в чувство. Он резко все вспомнил и осознал. В ушах почти перестало шуметь, а все запахи и ощущения ушли на второй план. Остались только яркие воспоминания о пережитом кошмаре и острая, почти физическая боль в душе. Гуськову вспомнилось бесформенное тело Геши, обмякший Шипулин, хриплые голоса Локтева и Трощинского, запоздалое раскаяние Стрельцова… Все это навалилось тяжелой плитой и едва не размазало Гуськова по чистому полу тамбура все того же «Ашана», только целого и процветающего, поскольку ему выпало счастье находиться здесь, в Новой безопасной реальности. И не имело никакого значения, вторична эта реальность или первична. Какая разница? Главное — безопасна!

Теперь Гуськов понимал вполне отчетливо, что у мира просто нет выбора, о чем бы там ни фантазировали проклятые навигаторы, фактически из-за которых и погибла почти вся группа Гуськова.

— А тут тишь да гладь, — Клименко невесело усмехнулся. — Жаль твоих бойцов, майор. Не успели мы… всего на пару секунд запоздали… с нырком. Жаль.

— Да, — Гуськов опустил голову, пытаясь справиться с эмоциями, — жаль.

— Надо уйти отсюда, люди смотрят, — Клименко с трудом поднялся, пошатнулся и прислонился плечом к колонне.

— Куда? — Гуськов обернулся и скривился в попытке изобразить улыбку в ответ на испуганные взгляды двух уборщиков в фирменных комбинезонах.

Братья из южных республик смотрели сквозь стекло, раскрыв рты. Позади них маячил охранник, который делал вид, что разговаривает с кем-то по рации. На самом деле он просто растерялся и лихорадочно пытался вспомнить, что написано о подобных ситуациях в инструкции. Вряд ли там имелся пункт «меры по борьбе с пачканьем торговых площадей кровью и грязью двумя вооруженными мужчинами». То, что грязные, как последние бомжи, мужчины вооружены, охранник засек без труда. На Клименко пальто было распахнуто, пиджак тоже, и кобура просматривалась отчетливо. У Гуськова пистолет вообще торчал из кармана куртки, вот-вот выпадет.

Майор сунул оружие поглубже в карман и поднялся с еще большим трудом, чем Клименко. Поднялся и прислонился к тому же зеркальному столбу, что и штабист. Удобнее было прислониться к другому, но ладно, уборщикам меньше работы.

Клименко тем временем достал здоровой рукой телефон, ткнул дрожащим пальцем в экран и, едва установилась связь, выпалил:

— Дежурный, мы в «Ашане» на шестьдесят пятом. Да, Строгино, рядом с «Крокус-Сити». Забирайте!

После чего он выронил айфон и медленно сполз по столбу. Гуськов едва успел его подхватить и аккуратно усадить у колонны. Отчего вдруг вырубился Клименко, майор Гуськов понял не сразу. Лишь когда штабной уселся, Гуськов увидел оставленный Клименко на зеркале кровавый след. Похоже, стеклами или чем-то другим майору Клименко продырявило не только запястье. Имелись дырки еще в нескольких местах.

«Кровопотеря и болевой шок, — сделал вывод Гуськов. — Пальто впитало, вот и не заметно, что кровь сильно льется».

Он нащупал на полу айфон Клименко. Аппарат все еще держал связь. Гуськов поднес его к уху.

— И «Скорую» прихватите.

— Это кто?

— Феликс в кожаном пальто! «Скорую», говорю, прихватите! Херово стало майору Клименко, кровь теряет.

— Выехали все, — ровным тоном сообщил абонент. — Это майор Гуськов?

— Так точно, — буркнул Гуськов и снова откашлялся. — Единственный… и неповторимый.

— Оставайтесь на связи. С вами будет говорить генерал Мазич.

Меньше всего Гуськову хотелось сейчас общаться с начальством. Но пришлось стиснуть зубы и призвать на помощь закаленную годами службы выдержку. Хорошо хоть долго ждать не пришлось.

— Что произошло, Гуськов? Вы попали под раздачу? Почему не нырнули вовремя? — сразу насел Мазай.

— У Клименко спросите, — вяло парировал Гуськов. — Я тоже хотел бы знать, какой «погоды» он ждал «у моря».