Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]

— Сколько дней мы проведем в Денвере? — спросила она у Джо, который начал на кровати разворачивать пакеты. — Прежде, чем мы отправимся дальше, в Шайенн?

Он не ответил, увлекшись проверкой содержимого своего саквояжа.

— Один день или два? — спросила она, снимая новое пальто. — Или ты считаешь, что мы могли бы оставаться здесь все три?

Подняв голову, Джо ответил:

— Мы собираемся туда сегодня вечером.

Сначала Джулия ничего не поняла; когда же до нее дошел смысл сказанных им слов, она не могла поверить. Она с изумлением посмотрела на него, в его ответном взгляде было непреклонное, почти даже насмешливое выражение, а лицо его настолько неестественно и страшно напряглось, что приняло такое выражение, какого она никогда еще не видела ни у кого из людей за всю свою жизнь. Он, казалось, застыл как мертвый, с руками, полными своей же собственной одежды из саквояжа и наклонившимся туловищем.

— После того, как пообедаем, — добавил он.

Она даже не могла ничего придумать, что ответить ему.

— Так что одевай это голубое платье, которое стоит так много, — сказал он. — То, которое тебе так нравится. Оно и на самом деле очень хорошее — понимаешь? — Он начал расстегивать рубашку. — Я хочу побриться и принять хороший горячий душ. — Голос его стал каким-то механическим, будто он говорил с расстояния в несколько миль с помощью какого-то аппарата. Повернувшись, он направился в ванную окостеневшим, дергающимся шагом.

С большим трудом ей удалось вымолвить:

— Сегодня уже слишком поздно.

— Нет. Мы разделаемся с обедом до половины шестого, до шести самое позднее. Будем там всего лишь в пол-девятого. Ну, скажем, самое позднее, в девять. Мы можем позвонить отсюда, сказать Абендсену, что мы приезжаем; объясним наше положение. Это произведет впечатление, дальний междугородний звонок. Скажем так — мы вылетаем на Западное побережье. В Денвере мы всего лишь один вечер. Но мы в таком восторге от его книги, что хотим поехать в Шайенн и сегодня же вечером вернуться, что мы не можем упустить такую возможность…

Она перебила его:

— Почему?

На глаза у нее начали накатываться слезы, и она обнаружила, как больно сжала кулаки, заложив большие пальцы внутрь, как делала это, когда была еще совсем маленькой. Она почувствовала, как задергалась ее нижняя челюсть, и когда она заговорила, голос ее едва был слышен.

— Я не хочу ехать и встречаться с ним сегодня вечером. И не подумаю. Вообще не хочу туда ехать, даже завтра. Я только хочу посмотреть здесь всякие интересные зрелища. Как ты обещал мне. — И пока она говорила, снова появился страх и сдавил ее грудь, тот особый слепой панический страх, который вряд ли вообще ее оставлял даже в самые приятные моменты, пока она была с ним. Он охватил все ее тело и подчинил ее себе; она ощутила, как этот страх мелкой рябью пробежал по ее лицу, так на нем отразился, что Джо легко мог его заметить.

— Мы туда быстро смотаемся, — сказал он, — а потом, когда вернемся — вот тогда-то и займемся зрелищами. Он говорил рассудительно, но почти механически, как будто отвечал урок.

— Нет, — сказала она. — Одень это голубое платье. — Он стал рыться в пакетах, пока не нашел его в самой большой коробке. Осторожно сняв веревку, вынул платье, аккуратно разложил на кровати, совершенно не торопясь. — О'кей? Ты будешь в нем сногсшибательная. Послушай, мы еще купим бутылку дорогого виски и возьмем ее с собой.

Фрэнк! — Взмолилась Джулия. Помоги мне. Я столкнулась с чем-то таким, чего совершенно не понимаю.

— Шайенн гораздо дальше, — ответила она, — чем тебе кажется. Я посмотрела по карте. Будет на самом деле очень поздно, когда мы туда доберемся, скорее всего, не меньше одиннадцати, а то и за полночь.

— Одень платье или я тебя убью, — сказал Джо.

Закрыв глаза, она начала потихоньку хихикать. Мои тренировки, подумала она. Значит, в конце концов, не зря. Теперь посмотрим. Сможет ли он убить меня или мне удастся прищемить нерв у него на спине и искалечить на всю жизнь? Но он дрался с этими английскими диверсантами. Он проходил через все это, много лет тому назад.

— Я знаю, что тебе, может быть, удастся швырнуть меня на пол, — сказал Джо. — А может быть и нет.

— Не швырну тебя, а искалечу на всю жизнь, — сказала она. — Я на самом деле могу. Я долго жила на Западном побережье. Японцы научили меня, еще в Сиэттле. Поезжай, если тебе так невмоготу, в Шайенн сам, а меня оставь здесь. Не пытайся принудить меня. Я боюсь тебя, и я попытаюсь… — голос ее сорвался, — я попытаюсь сделать тебе очень плохо, если ты посмеешь подойти ко мне.

— Ну, ну, давай, только одень это чертово платье! Что это на тебя нашло? Ты, должно быть, чокнулась, говоря о каком-то убийстве, о каком-то членовредительстве только из-за того, что я хочу, чтобы ты после обеда прыгнула в машину и поехала со мной по автобану повидаться с этим малым, чью книгу…

В дверь постучали.

Джо крадущейся походкой подошел к двери и отворил. Бой в униформе, стоя в коридоре, произнес:

— Служба быта. Вы справлялись у администратора, сэр.

— Да, да, — сказал Джо и вприпрыжку бросился к кровати. Он собрал новые белые рубахи, которые купил, и понес бою. — Вы можете вернуть их через полчаса?

— Только разгладим складки, — сказал бой, осмотрев рубахи. — Не стирая. Да, я уверен, что успеем, сэр.

Как только Джо прикрыл дверь, Джулия спросила:

— Откуда ты знаешь, что новую белую рубаху нельзя одевать, не погладив?

Он ничего не ответил, только пожав плечами.

— О, я совсем забыла, — сказала Джулия. — А женщине это надо знать… Когда вынимаешь их из целлофана, они все в складках.

— Когда я был помоложе, я, бывало, частенько прилично одевался и выходил погулять.

— Каким образом ты узнал, что в гостинице есть служба быта? Я не знала об этом. Ты на самом деле подстригся и перекрасил волосы? Я думаю, у тебя всегда волосы были светлыми и ты носил парик. Разве не так?

Он снова пожил плечами.

— Ты, наверное, из СД, — сказала она. Выдаешь себя за вопа — водителя грузовика. И ты никогда не сражался в Северной Африке, верно? Ты, я так думаю, приехал сюда убить Абендсена.

Разве не так? Я не сомневаюсь в этом. Хотя и понимаю, какая я тупая. — Она чувствовала, что иссякла, выдохлась.

После некоторого раздумья Джо произнес:

— Да, я воевал в Северной Африке. Может быть и не в артиллерийской батарее Парди. С бранденбуржцами. — Он пояснил: — В диверсионных отрядах вермахта. Мы проникали в штаб англичан. Так что я не вижу особой разницы, где я воевал. Нам всюду приходилось много действовать. Я был под Каиром. Там я заработал медаль и был отмечен в приказе. Я был капралом.

— Эта авторучка — оружие?

Он не ответил.

— Бомба, — вдруг поняла она и выпалили это вслух. — Бомба-ловушка, которая так настроена, что взрывается, когда кто-то к ней прикасается.