Тед Чан - Сборник “История твоей жизни”
- Название:Сборник “История твоей жизни”
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2005
- ISBN:5-17-020877-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тед Чан - Сборник “История твоей жизни” краткое содержание
, что Чан наработал за двенадцать лет. Казалось бы, невероятно мало: 7 рассказов и одна зарисовка, – но если учесть, что из них “Вавилонская башня” (дебют!), “История твоей жизни” и “Ад – это отсутствие Бога” получили по “Небьюле”, а последний удостоился еще и премии “Хьюго”; наконец, “72 буквы” был отмечен “Sidewise Award” (за лучшее произведение в альтернативно-историческом жанре)… – согласитесь, такое количество наград кое о чем говорит.
Работает Чан в редком нынче жанре “твердой” научной фантастики. Главное в его рассказах – идея, а сюжет, история той или иной жизни – второстепенны. Зато идеи у него действительно оригинальные. В мирах Чанга может быть все: искусство создания големов изучают в школах, самих големов – используют на промышленных предприятиях; обитатели земли наблюдают Ад буквально у себя под ногами, а также – что опасно для здоровья! – ангелов и Небесный Свет над головой; пришельцы обучают землян не просто своему языку, но принципиально иному способу мышления; строители Вавилонской башни добираются до свода небес и пробивают его…
Увы, иногда изложение той или иной идеи заслоняет сюжет, превращая рассказ в подобие эссе или краткого конспекта романа. Но прочесть эту книгу стоит, таких сегодня почти никто не пишет – а жаль…
Итог http://www.mirf.ru/Reviews/review124.htm
Сборник “История твоей жизни” - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Спасибо за беседу.
Рот хлопнул дверью. Стрэттон вздохнул.
Глядя в окуляр микроскопа, Стрэттон вращал колесико манипулятора, пока игла не коснулась яйцеклетки. В момент контакта по ее оболочке прошла волна, напоминающая сокращение ноги моллюска после прикосновения, и сфера превратилась в крошечный зародыш. Роберт отвел иглу от стеклянной пластинки, вынул ее из зажима и заменил на новую. Затем поместил пластинку в теплое нутро инкубатора, закрепил под микроскопом новую пластинку с нетронутой человеческой яйцеклеткой и прильнул к окуляру, чтобы повторить процесс наложения имени.
Недавно номинаторы разработали имя, способное индуцировать форму, неотличимую от человеческого зародыша. Однако эти формы не оживали, оставаясь неподвижными и не реагируя на стимуляцию. После дискуссии все пришли к выводу, что имя недостаточно точно описывает внутренние особенности человеческого существа. И теперь Стрэттон и его коллеги усердно компилировали описания человеческой уникальности, пытаясь выделить из них набор эпитетов – достаточно выразительный, чтобы эту уникальность отразить, и одновременно достаточно компактный, чтобы уложиться вместе с физическими эпитетами в имя длиной в семьдесят две буквы.
Роберт поместил в инкубатор последнюю стеклянную пластинку и сделал последнюю запись в лабораторном журнале. На сегодня у него закончились имена, записанные на кончиках игл, а новые зародыши станут пригодны для проверки на оживление лишь через день. И он решил провести остаток вечера в гостиной наверху.
Войдя в обшитую ореховыми панелями комнату, он обнаружил там Филдхарста и Эшборна. Они сидели в кожаных креслах, курили сигары и потягивали бренди.
– А, Стрэттон, – сказал Эшборн. – Присоединяйтесь.
– Обязательно, – отозвался Стрэттон, направляясь к шкафчику с напитками. Он налил себе бренди из хрустального графина и уселся рядом с коллегами.
– Только что из лаборатории, Стрэттон? – поинтересовался Филдхарст.
Стрэттон кивнул:
– Пару минут назад я наложил несколько своих новейших имен. Кажется, мои последние пермутации ведут в правильном направлении.
– Вы не одиноки в своем оптимизме – мы с доктором Эшборном только что говорили о том, насколько увеличились наши шансы на успех с тех пор, как вы взялись за это дело. Похоже, нам все-таки удастся получить эоним намного раньше, чем родится последнее поколение. – Филдхарст пыхнул сигарой и откинулся в кресле, положив голову на прикрывающую спинку салфеточку. – И эта катастрофа в конечном итоге вполне может обернуться благом.
– Благом? Каким образом?
– Неужели вы не понимаете? Как только мы возьмем воспроизводство человечества под свой контроль, то получим средство, с помощью которого предотвратим появление у бедняков таких огромных семей, как сейчас.
Слова Филдхарста поразили Стрэттона, но тот постарался скрыть свои чувства.
– Я над этим не задумывался, – осторожно произнес он. Похоже Эшборн тоже слегка удивился:
– Я и не подозревал, граф, что вы намерены проводить подобную политику.
– Прежде я считал преждевременным упоминать об этом. Как говорится, цыплят по осени считают. Вы должны признать, что здесь кроются огромные возможности. Рассматривая вопрос о том, кто может иметь детей, а кто – нет, правительство сумеет сохранить расовый фонд нашей нации.
– А разве ему что-либо угрожает? – удивился Стрэттон.
– Возможно, вы не обратили внимания на то, что низшие классы воспроизводят потомство гораздо чаще аристократии. Хотя простолюдины и не лишены достоинств, им не хватает чувства долга и интеллекта. А подобное скудоумие плодит самое себя: женщина, родившаяся на дне общества, производит на свет дитя, обреченное на повторение ее судьбы. Если же учесть большую плодовитость низших классов, то наша нация рано или поздно превратится в скопище болванов.
– Значит, низшим классам будет отказано в наложении имен?
– Не совсем, и уж точно не вначале – ведь когда станет известна правда о снижающейся фертильности, отказ низшим классам в доступе к наложению имен будет равнозначен приглашению к бунту. И, разумеется, низшие классы должны играть свою роль в нашем обществе – до тех пор, пока их численность держится под контролем. Как мне представляется, такую политику нужно пустить в ход только через несколько лет, когда люди уже привыкнут к наложению имен как к методу оплодотворения. И именно тогда – возможно, одновременно с переписью населения – мы сможем установить предельное число детей, которое будет дозволено иметь каждой конкретной супружеской паре. А далее прирост и состав населения станет регулировать правительство.
– По-вашему, это и есть наиболее подходящее применение такого имени? – усомнился Эшборн. – Ведь наша цель – выживание человечества как вида, а вовсе не спасение элиты.
– Наоборот, суть здесь чисто научная. Наш долг – обеспечить выживание вида, это верно, но также он заключается и в том, что мы должны гарантировать здоровье человечества, поддерживая должный баланс внутри него. Политика тут совершенно ни при чем. Окажись ситуация противоположной, мы стали бы проводить другую линию и увеличивать численность рабочих.
– А не может ли улучшение условий жизни бедняков со временем привести к рождению у них и улучшенного потомства? – предположил Стрэттон.
– Вы подумали об изменениях, к которым могут привести ваши дешевые двигатели, не так ли? – с улыбкой осведомился Филдхарст, и Стрэттон кивнул. – Как ваши, так и мои предполагаемые реформы могут взаимно усилить друг друга. Регулирование численности низших классов приведет к росту их уровня жизни. Однако не ждите, что простое увеличение экономического комфорта повысит их умственные способности.
– Но почему?
– Вы забываете о самоподдерживающейся природе культуры, – напомнил Филдхарст. – Мы видели, что все человеческие мегазародыши одинаковы, однако никто не осмелится отрицать межнациональные различия – как в облике, так и в темпераменте. Их единственной причиной может быть только материнское влияние, поскольку материнское лоно есть сосуд, внутри которого воплощается социальное окружение. Например, женщина, прожившая всю жизнь в Пруссии, естественно, родит ребенка с характером пруссака. Именно таким образом национальные особенности сохраняются столетиями, несмотря на многочисленные исторические события. И совершенно нереалистично полагать, будто бедняки в этом отношении чем-то отличаются.
– Будучи зоологом, вы, несомненно, разбираетесь в этих вещах лучше нас, – сказал Эшборн, взглядом заставив Стрэттона промолчать. – И мы станем полагаться на ваши выводы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: