Array Array - Похититель вечности

— Найди одеяло, — поспешно сказал я П.У., который нервно топтался возле, ожидая моей реакции. — А лучше даже два.

Он исчез и через секунду вернулся с двумя толстыми одеялами, одним из которых я накрыл Джеймса. Как только я это сделал, девушка внезапно очнулась и уставилась на меня широко открытыми глазами. Взяв второе одеяло, я подошел к ней, и она отпрянула, в панике пытаясь как можно глубже вжаться в кресло.

— Все хорошо, — тихо сказал я, дружелюбно протянув ей руку. — Вам нужно согреться. Я хочу вам помочь.

— Это не я, — быстро сказала она. — Я тут ни при чем. Он сказал, что справится. Сказал, что и раньше так делал. — Для юной проститутки девушка выражалась на удивление грамотно. Интонации, привитые частной школой, манеры, присущие образованным, богатым. Девушка во вкусе Джеймса, без сомнения. У нее было хорошенькое личико, скромный макияж, хотя ресницы накрашены чересчур густо, и от жары в комнате тушь потекла.

— Сколько вам лет? — мягко спросил я, опустившись перед ней на корточки и подтыкая одеяло.

— Пятнадцать, — быстро сказала она, отвечая мне вежливо и честно, точно учителю или родителю.

— О господи… — вздохнул я и раздраженно обернулся к П.У. — Какого хрена вы тут делали? — Не в моих правилах выражаться грубо, но ее ответ меня сразил. — Какой херней вы тут занимались всю ночь?

— Извини, Матье, — сказал П.У., грызя ногти; по лицу его струились слезы. — Мы не знали. Она сказала, что она старше. Она сказала…

Какой–то блеск привлек мой взгляд — я посмотрел на пол и увидел серебряную чайную ложку, в центре слегка побуревшую, а на самом кончике ее посверкивал крохотный пузырек. Я подобрал ее, посмотрел и снова бросил на пол.

— Господи боже мой, — не удержался я, подошел к телу Джеймса и отбросил одеяло. Девушка завизжала, когда я отвернул рукав его рубашки и увидел шприц, воткнутый прямо в вену. Он был пуст. — Что это было? — спросил я. — Что он ввел?

— Это все она! — раздраженно закричал П.У. — Она это принесла. Она сказала, что с этим будет лучше.

— Врешь, блядь! — завопила девушка. — Сам попросил принести. Сказал, что вам нужно расслабиться. Сам дал мне на это денег, ебаный ублюдок!

П.У. в ярости рванулся было к ней, но я остановил его и отшвырнул к дивану, где он едва не приземлился на тело Джеймса.

— Сядь! — приказал я. Мне показалось, что я разнимаю двух ребятишек, подравшихся на детской площадке, а вовсе не защищаю от пожилого мужчины девушку на сорок лет его младше. — А теперь рассказывайте, что случилось.

На несколько минут воцарилось молчание — я ждал, когда кто–нибудь из них заговорит. В конце концов П.У. пожал плечами и виновато посмотрел на меня.

— Мы просто хотели немного развлечься, — проговорил он, — Вот и все. Решили немного выпить. Но потом разошлись. Ты же знаешь, он не дурак выпить. И всех вокруг заставляет напиваться вместе с собой. Мы искали такси. Потом увидели ее, эту маленькую шлюшку.

— Пошел ты! — завизжала она.

— Джеймс подошел к ней и спросил, не прочь ли она, ну… сам знаешь, она согласилась и…

— Опять врешь, сука! — заорала она. Я развернулся и разъяренно посмотрел на нее; она захныкала и забилась в кресло, всем видом показывая, что больше не заговорит ни за что на свете.

— Продолжай, — велел я П.У. снова. — Рассказывай, как все происходило. Правду .

— Ну, мы вернулись сюда, — сказал он, — настроились, сам понимаешь. Я должен был идти первым, за мной Джеймс. Он сказал, что у него в последнее время проблемы. Со стояком, понимаешь. Сказал, что ему нужно что–нибудь — взбодриться. Спросил, что у нее есть, и тогда она предложила героин.

— Но это бы его сразу же вырубило! — возмутился я, повернувшись к ней. — О чем вы думали?

— Не смейте на меня орать, — зарыдала девушка. — Я не виновата. Думаете, мне хотелось, чтобы этот жирный ублюдок барахтался на мне? Я сказала, что у меня есть, он заявил, что хочет героина, я спросила, вмазывался ли он раньше, он поклялся, что да, вот я и дала ему. Мне все равно, лишь бы платили. Я ему, блядь, не мамаша, понятно?

— Да посмотри на него! — заорал я. — Он ведь умер.

— Он воткнул иголку, — сказал П.У., — а затем его начало трясти. Изо рта потекла слюна, похоже на припадок. Упал на пол и через минуту перестал шевелится. Я поднял его и прислонил к кушетке. Никто из нас не виноват, правда. Никто не может нас обвинить. Он сам это сделал.

— Господи, П.У., — сказал я, посмотрев на него. — Вы сняли проститутку. К тому же, мать вашу, несовершеннолетнюю. Вы тут принимали наркотики. Тяжелые наркотики. А теперь здесь покойник. Тут что ни фраза — все противозаконно.

Он обхватил голову руками и снова зарыдал. Я посмотрел на девушку — та с отвращением уставилась на него, затем достала из кармана пилочку и принялась с удивительной скоростью обрабатывать ногти.

— Я ухожу, — заявила она, когда я на нее посмотрел. — Я тут ни при чем.

— Сядь на место, — приказал я. — Никто никуда не идет. Пока я не решу, что делать. Никто не двинется из этой комнаты, пока я не разрешу. И ни звука, понятно?

Я вышел в коридор, словно родитель двух малолетних детей, застукавший их за болтовней посреди ночи, и плотно закрыл дверь за собой. Хотел даже запереть ее, но ключ остался с другой стороны. Я присел на ступеньки и задумался. Я могу просто уйти. Открыть входную дверь, спуститься на улицу и отправиться домой. Пусть сами разбираются. Я к этому не имею никакого отношения, в конце концов. Разумеется, я приехал сюда на такси, и мои отпечатки теперь там повсюду, но по крайней мере не на шприце, и я сумею что–нибудь придумать. Смогу как–то объяснить. А что будет с этими двумя, меня не касается, верно? Я могу просто уйти .

Но я не ушел. Слишком велик был риск. Пожизненное заключение могло бы оказаться ужасно долгим. Я задумался; я не слишком хорошо разбирался в современных наркотиках — где их достают, как употребляют, как они действуют. Мне нужен кто–то сведущий. Я достал записную книжку и пролистал ее, затем набрал номер с телефона в холле. Глубоко вздохнул, надеясь, что поступаю правильно.

Томми приехал через двадцать минут, одетый, как всегда, в черное, только на сей раз он надел еще и темную вязаную шапочку. Я не знал эксперта по наркотикам лучше, чем мой племянник. Уж он–то перепробовал все доступное человеку или животному и навидался подобных ситуаций. Он должен знать, как с этим разобраться. Томми выслушал всю историю и покачал головой.

— Ты уже по уши в это вляпался, — сказал он. — И с этим ничего теперь не поделаешь. Этот мудак не должен был звонить тебе, а тебе не нужно было приезжать. Но раз ты уже здесь, проблему нужно как–то решать.

— Послушай, — сказал я, поразмыслив обо всем, пока он был в пути. — Он сам принял наркотики, верно? Люди ведь нередко от этого умирают. Нам только нужно придумать, как обставить все так, чтобы стало ясно: он сам это сделал. Я имею в виду, так оно все, разумеется, и было на самом деле, но мы должны сделать так, чтобы никто в этом не усомнился. У него хватало стрессов на работе, такие вещи происходят сплошь и рядом. Ты даже не представляешь, скольких я знал людей, покончивших с собой из–за проблем на работе. Однажды это случилось прямо на моих глазах, — добавил я, вспомнив о Дентоне Ирвинге, моем друге с Уолл–стрит.