Журнал фантастики ЕСЛИ / Проза / Г.Л. ОЛДИ СЕМЬ СМЕРТНЫХ (№8 -- 2009г.)

Люська опять ела арахис.

Какое там ела - жрала, давилась, чавкала. Ухватит пальчиками и давай жмакать, шелуху лущить. И в рот, в рот! - один желтоватый катышек за другим... Запах - от стены до стены. Ошметки шелухи - где ни попадя. На клавиатуре, на полу, у нее на коленках, туго обтянутых колготочным ажуром; у меня, блин, в печенках!

- Корова! - не выдержал я. - Жвачное, растудыть!

Люська не откликнулась.

- Я тебе сколько раз? Сколько, я спрашиваю!

Молчит. Жует.

- Щас по морде размажу! Жрешь, как не в себя...

Хлопнув ресницами - точно, коровьими!.. угадал... - Люська ткнула остреньким маникюром в эмокарту, висевшую у нее над столом, между видом на гребаный Колизей и конопатой мордой Сеньки, ее дебила-сына, заключенной в рамку, как в тюрьму.

Я пригляделся.

Делать мне нечего, как ее карту помнить. Ну да, точно. Людмила Марковна Нечувалова. Вторник: Ч-62%. Подпись доктора, закорючка астролога-аналитика, печать клиники. Дата последнего освидетельствования. "График недельных колебаний без существенных отклонений..." У этой буренки по вторникам чревоугодие, да еще и выше среднего. Сегодня разве вторник? Вечно забываю, чтоб ее, дуру... Потому как у меня по вторникам Г-71%. Гнев, значит. И процент выше Люськиного. Натянуло бы до восьмидесяти пяти, подал бы заявление. На отгулы. Отгулов, ясен пень, не дали бы, пожлобились, зато позволили бы работать на дому.

Гнев от 85% социально опасен.

- Убью, - буркнул я, душевным усилием гася ярость до приемлемой.

- Я в столовую, - доложила Люська. - Тебе принести бутерок?

- А пошла ты...

- Иду, уже иду...

Цок-цок, каблучки. Задом виляет, торопится. Шалава.

- Виктор Павлович, вас шеф зовет.

- Какого черта?!

- Придете - узнаете...

У секретарши Валечки по вторникам Л-47%. Она от лени на ходу засыпает. Ко мне еле дотащилась. Зевает во всю пасть. Хоть бы рукой прикрылась, лимита деревенская. Когда на работу брали, вторничная лень у Валечки фиксировалась не выше тридцатки. Еще год-два, и с такими темпами роста...

Ничего, шеф ей напарницу подыщет. Это у него, козла, быстро.

Когда я вошел, шеф быстро шаркнул мышкой.

Это он зря. А то я не в курсе, какое окошечко он сейчас свернул. Sexopilochka, новые видеоролики. Черненькие, беленькие, желтенькие. Деточки, развратницы, толстухи. Горы совокупляющегося мяса.

- Репортажец, - буркнул шеф.

Он сопел и пыхтел, с трудом восстанавливая дыхание. Узкий лоб взмок, покрылся блестящими каплями пота. Бисер, значит. Сам перед собой мечет.

- "Княжий двор", новый ресторан в парке. Оператором возьми Генчика, он в курсе.

- Генчик? - Я сжал кулаки. - Генчик идет лесом. Он у меня полтинник занял.

- И что?

- Ничего. Не отдает. На фиг Генчика.

- Не морочь мне голову.

- Я ему морду разобью. И объектив.

Шеф сощурился, вглядываясь в меня.

- А-а... Забыл. Ты ж сегодня полное Г. В четверг сходи. У тебя что в четверг? Чревоугодие? - Он вывел на дисплей эмокарты сотрудников, нашел мою. - Ага, хорошо. Вот и поешь от пуза. Княжата обещали, от щедрот.

Он все глядел и глядел на меня, словно впервые видел.

- Слушай, как тебе Валька? - вдруг спросил он. - Ну, с утра?

- Дырка с ручкой, - честно ответил я. - Гнать поганой метлой.

- Вот и я так думаю. Томная, теплая. Драть метлой. Скажи ей, пусть зайдет. Я ей кое-что продиктую.

- Глубже диктуй. С подтекстом.

- А ты не хами, не хами. Забуду, что друг детства, вставлю по самое... - Взгляд шефа лип к телу, как мокрое белье. - Короче, возьми Генчика. Возьми его за это... за самое...

Еще минута, и я дал бы ему в дыню.

- Я пошел?

- Что? Да, иди. - Туманный глаз моргнул. - Вальку позови.

По вторникам у шефа похоть. П-47%+. Плюс означал непредвиденные колебания в сторону роста.

- Толик?

- Нет, уголовка!

Тупость жены доводила до бешенства. Человек открыл дверь своим ключом, разувается в прихожей, а эта дура из комнаты интересуется: муж или нет? Ясное дело, это Чероки, наш мопс. Сам выгулялся, сам вернулся. Тапочки берет - жевать.

Идиотка!

Чероки прятался на балконе. Он, гад, хуже барометра. Чует, когда у меня гнев или алчность. Его тогда ничем не приманишь. Однажды руку прокусил, до кости. Я хотел его, падлюку, за шкирку. Он мою барсетку сгрыз.

Зато по четвергам ходит за мной хвостом. А за женой - по воскресеньям.

- Ужин есть?

- Макароны...

- Опять макароны?!

- В шкафчике. Ты свари их, Толик...

Лежит на диване, сволочь. На лбу - мокрое полотенце. Мигрень, депрессия, мировая скорбь. Л/У-54%. Если у Вальки сегодня чистая лень, то у моей - с вариациями. Лень/уныние. На днях была передача, какой-то профессор разъяснял, почему эти грехи - двойняшки. Источники цитировал, на авторитеты ссылался.

Пустозвон.

С трудом удержавшись, чтобы не рассказать жене все, что я думаю про ее невареные макароны, я пошел на кухню. Лучше так. В мае не сдержался, врезал. Назавтра стыдно было - хоть вешайся. Она на шее виснет, целует, в постель тащит. "Бьешь, значит, любишь!" Ну конечно, у нее в среду - похоть. А у меня-то - зависть. Отцеловываюсь, лишь бы отстала, а сердце колотится. Хорошо, мол, тебе, родная. Фингал под глазом - и тот в радость.

Мне бы так...

- Толик!

- Ну что?

- Сделай мне чаю... умираю, Толик...

Ага, умирает она. Еще меня переживет.

Ничего. Бывает хуже. Вон у Авраменко по вторникам чистый цирк. У него - гордыня, у нее - гнев. Весь дом ходуном ходит. Менты через раз. Меня как-то позвали успокаивать. А у меня тоже Г. Чуть не сел лет на пять. Хорошо, Авраменко утюг отобрал. Здоровый, собака. Сказал:

не кто иной, как я, ее убью.

И в позу встал.

Я дверью хлопнул и больше к ним ни ногой.

...и что мы имеем с холодильника?

Гуся, увы, не наблюдается. Опа-на! Балычок-с! Горбуша? Она, родимая. Сейчас мы ее на хлебушек, да с маслицем, да сверху лимончиком... Где у нас лимончик? И веточку укропа... Сыр? "Дор-Блю", "зеленая марка"? Любимый мой! Нет-нет, мы никуда не торопимся. Мы медленно спустимся с горы... На ломоть батона - толстым-толстым слоем - и в микроволновку. Тридцать секунд. Ага, кофе подоспел. Ветчинка, помидорушки, шпротики - "Рижское золото", с медалями! - тортик на сладкое...

Заморим червячка?

- Толик, ты сдурел?

- Ыгм?

- Тут еды на неделю! Нам обоим! А ты!.. Ты...

С сожалением откладываю бутерброд. Надо прожевать. Надо ответить. Внятно и убедительно. Иначе благоверная не отстанет.

- Какую неделю, Лидок! Оно ж испортится! Укроп вянет, ветчина сохнет. Про балык я вообще молчу. Пропадет! Жалко...

На "пропадет" супруга покупается. У нее, красавицы, по четвергам А-38%. Алчность, или жадность, если по-простому. Уровень так-сяк, терпимо.