Василий Колташов - Торжествующий разум

Пройдя до конца коридора, путешественники оказались в просторной цилиндрической комнате, где, по-видимому, и находился цент управления полетом, а в других помещениях мимо которых они прошли, очевидно, располагались технические и жилые отсеки. Все эти мысли целиком занимали Павла, внимательно разглядывавшего все, мимо чего они проходили, он даже попробовал коснуться стены. Надавив на нее, Павел был поражен тому, как легко она подалась усилиям. Он предположил, что все тут сделано из какого-то эластичного материала.

- Это живая материя. Корабль сам по себе, конечно, не является биологическим созданием, но в его структуре, как и вообще во всех наших вещах есть биочастицы. Правда, тут их использование носит совершенно особый характер, - сказал Эвил, заметив какой неподдельный интерес вызвала у Павла структура стен. - Но, знаешь, без них мы, наверное, не могли бы позволить себе перемещаться в пространстве быстрее света. Это внутренняя обшивка, помимо генерации кислорода для нас и одолона для Ло, она имеет еще немало функций, а вот внешняя обшивка защищает нас во время полета. Это кроме генерируемых защитных полей судна. Все здесь сделано так, чтобы и внутри, и снаружи мы находились в полной безопасности.

- Интересно, а корабль вооружен? - спросил Павел. - У вас вообще бывают войны?

Этот вопрос удивил всех. Эвил конечно знал, что его могут задать, но все равно был заметно поражен. И все же ответ прозвучал просто.

- Войн не бывает. Они явление тех народов, которые еще не перешагнули грань материально ограниченного общества. Нам незачем воевать. Все, что нам нужно у нас есть. Есть у всех развитых народов. Мы дружим, обмениваемся знаниями, если только нам не хочется что-то открыть самим, живем единым, ничем не разграниченным сообществом. Даже кулинария у нас стала удивительно схожа, - улыбнулся Эвил.

- А оружие, безусловно, имеется, - вставил Ло своим громовым басом. - Мало ли что может произойти. Но я не стал бы говорить, что вооружение тут носит военный характер.

Мысль эта поразила Павла. Он и предположить не мог, что нечто разрушительное может не предназначаться для войны. Впрочем, он сразу понял, что бескрайний космос все же таит в себе некоторую угрозу, но угроза это явно исходила не от разумных сил мира, а от стихии, странного порядка бесконечности природных явлений.

- Разрушение есть одновременно и созидание, и потребность познания. Постижения нового иногда толкает нас на этот путь, - проговорил Эвил Эви, словно по лицу читая мысли Калугина. - Но это не войны, разум никогда не станет уничтожать разум.

Они расположились в рубке, и Ло сообщил: галактические странники отправятся через десять минут и у них есть время отдохнуть, пока он все приготовит. Впрочем, сделал он это довольно быстро.

Старт "Истории" произошел раньше назначенного срока и оказался почти не заметным, если не считать раскрывшихся в пространстве комнаты экранов обозрения, на которых можно было наблюдать первые минуты путешествия. Как увидели Эвил и Павел, а определить, куда смотрит восьмиглазый капитан, было нельзя, судно поднялось по вертикали, открылись заслонки космопорта станции, и корабль медленно вышел за ее пределы. Потом, развернувшись хвостом к планете, он дал настоящий старт и скрылся в черной мгле.

Полет начался.

- Сколько же времени займет наше путешествие? - спросил Павел.

- Через три недели мы уже вернемся, пока не знаю вместе или по одному, а полет будет длиться около часа. Мы больше времени проведем на всяких дурацких курсах. Впрочем, тебе они понравятся, у тебя будет особая программа пребывания на Дюрране. Там ты познакомишься с одним из образованнейших людей нашего мира, его зовут доктор Ноторимус. Когда-то почти семьдесят лет назад он был моим учителем.

- Только бы этот действительно оказался человеком, а не жирафом в розовой рубашке, - подумал Павел, произнеся вслух:

- Неужели путешествие сквозь всю галактику займет всего-навсего час?

- Теперь уже и того меньше.

- Все равно, так мало? - снова удивлялся Калугин.

- Мало? Да тут лететь всего ничего. Ведь мы путешествуем в одном большом скоплении, а не в галактике, и не сквозь вселенную.

- Да ребятки с вами не соскучишься, - пробормотал Ло. - Вы меня тут порядком веселите. Хоть бы уж, что другое выдумали. Вот правильно, а спросите-ка меня! Уж я сумею блеснуть умом!

- Ло, а чем занимается твое судно, да и ты сам?

- Это, как надеюсь, уже говорил мой старый друг, - спокойно начал капитан "Истории",- научный поиск. Моя постоянная работа состоит в открытии новых планет во вселенной. Поскольку наша галактика еще недостаточно известна, то мне приходится отыскивать в звездном пространстве новые разумные миры. Это называется поисковик ближнего мира, есть еще дальние поисковики. Они работают в соседних нашей галактике звездных скоплениях и других галактиках. Вот где по настоящему приходится рисковать, ведь можно погибнуть или пропасть без вести лет эдак на двести, - расхохотался он. - Впрочем, и у меня работка не сахар, бывает такой дури наглотаешься, ели ноги уносишь. Все же загадок то еще много, а тайны физики постигать это ребятки не мой удел.

- Ладно, хорош, хвастать Ло, лучше скажи парню, что ты на самом деле делаешь, - лукаво заметил Эвил.

Ло вздохнул, если это действительно был вздох, и, придав всему себе более серьезное состояние, продолжил:

- При помощи различного оборудования мы сканируем пространство, отыскивая те маленькие светящиеся точки вокруг которых есть шанс найти планеты, на которых может быть жизнь, а возможно и разум. Я не занимаюсь контактами с местными чудаками, это дело других. Впрочем, пару раз я почти сталкивался с иными мирами, - снова расхохотался он. - Всей деятельностью, таких как я бродяг, руководит Совет внешних контактов. Ну и зануды же те, кто там сидят. Думают если они знают больше всех, то доброму рыболову нельзя уже покувыркаться в звездной пыли!

- Космос чудесная сказка, опасная и откровенная, - произнес Эвил. - Признаюсь, я иногда жалею, что посвятил себя прогрессорству, а не поиску, хотя и то, и то интересная наука.

Ло скорчил туловищем и кучей глаз ласковое, самодовольное выражение.

- За все время я видел столько людей знания, что можно подумать тут кроме как наукой никто ничем не занимается, - удивился Павел. - А вот неужели и правда никто ничем иным не занимается?

- Почему же, у нас есть и бездельники. Это те, кто считает, что нет смысла посвящать себя знанию, а можно только отдыхать и развлекаться. Если это молодежь, то тут нет ничего удивительного. Эта болезнь быстро проходит. Ведь, по сути, чем себя занять, если не делать что-нибудь? А у нас все кроме науки сделано. Стулья строгать? Зачем, это делают машины. Может собирать вещи? Если просто без ума то это глупо, просто фетишизм какой-то примитивный. Нет уж, коль хочешь чем-то себя занять, то раз ты человек изволь трудиться на прогресс. Займись искусством. Ведь это самое важное. Ведь если мы что не придумаем, или не откроем, то какой нам в нас самих прок? Да и не интересно по другому.