Василий Колташов - Торжествующий разум

- Любопытно, а чем вы занимаетесь?

- Работаем с молодежью и даже с подростками. Создаем пионерские организации, проводим военно-спортивные мероприятия, помогаем партии. Участвуем в демонстрациях и митингах, разных пикетах…

- Вот черт, и принесло же тебя как раз тогда когда мне уезжать, - неожиданно ворвался Михаил. - Очередная командировка на три месяца. Иной раз думаю, зачем? Жаль, а то я чувствую, тут интересное начнется. Мы тут всякие акции планировали, только пока не знали что да как. Партийные начальники пока одобряют…

- Слушай, Павел, присоединяйся к нам, - предложил Виктор.

- Возражений пока нет.

- Приходи в четверг?

- Договорились.

Солист затянул медленную грустную песню. Их соседи молча курили, глядя в дно пустым кружкам.

- Весело тебе? Без бабла с тоски можно издохнуть. Если бы у меня были деньги, я бы сюда не пришел, - донеслись до него, смешиваясь в одну общую мысль голоса.

- Почему никто не танцует? - поинтересовался Павел.

- Черт его знает? Скучают?

- Подожди, сейчас немного музыканты разойдутся, потом зажгут, и начнется, - вытягиваясь в кресле, улыбнулся Михаил. - Команда хорошая, играют бодро.

Внезапно сменив мотив, музыканты заиграли веселей. Баритон беловолосого солиста что-то затянул по-испански. Барабаны и трубы ритмично оглушили зал.

- Под Ману Чао репертуарчик, - с лицом профессионального музыканта отметил Михаил. - Конечно скорость не та, но ребятки стараются.

Павел осмотрелся, заметив, что народу прибавилось, а кое-кто уже и танцует. На танцевальную площадку пустили дым. Игра света увлекала, гипнотизируя.

- Что будем развлекаться? - спросил Литвин. - Потанцуем, мисс? - предложил он Павлу.

Калугин усмехнулся.

- А что, самая подходящая ночка?

- Вы, ребята, идите, а я еще посижу тут. Вы ведь знаете: я не любитель кабаков, танцев всяких. Так что… - он добродушно засмущался, поправляя очки.

- Знаем, - добродушно съязвил Михаил.

Калугин и Литвин встали из-за стола и, двигаясь в такт быстрому резкому мотиву, ворвались в рой танцующих. Павел ловил глазами силуэты девушек один за другим. Он искал Марию. Она любила такие места, а он зло надеялся встретить ее. Михаил, найдя себе русую подругу, кружился с ней, нежно обхватив тонкую извивающуюся талию.

Было уже почти утро, когда, покинув друзей, Павел вышел из "Ночных блинов" и направился домой.

Метро еще не работало, и он решил пройтись. Дом был недалеко.

Улица казалась совсем пустой. Даже снег почти не хрустел. Ярко горели фонари, редкие окна светились далекой жизнью. В ушах Павла все еще кружился веселый мотив. Он в отличие от Литвина ни с кем не познакомился. Да и не хотел он ни с кем сегодня знакомиться. Шли его первые дни на Земле.

Ноги немного устали, но он не чувствовал этого полностью отдавшись полусну воспоминаний. Так километр за километром он шел по окутанному тишиной городу. Вдруг его взгляд до этого рассеянный на линии горизонта упал на толстый, еще советский, фонарный столб. Лист с каким-то неясным рисунком бросился ему в глаза. Он присмотрелся. На листовке была изображена вертикально срезанная наполовину голова индейца с густым оперением. Надпись справа от нее гласила: "Будь настоящим индейцем!".

Павел улыбнулся, всматриваясь в перекрещенные серп и молот внизу рисунка. Он сразу догадался - чьих это рук дело. Идея и слоган явно принадлежали Литвину.

- Кайф! - подумал он. - Мне уже начинает нравиться мое новое дело. Если так пойдет и дальше то, Эвил, я не пожалею что вернулся. Кайф! - повторил он.

Воздух был свежим, холодным, ночным и родным. Павел глубоко вдохнул. Мотнул головой, оживляя веселый мотив и отгоняя слабый сон, и прибавил шаг. Новая дорого сама шла ему на встречу.

- Это Белкин, Евгений - наш секретарь по идеологии, - заметил Датов. - Он неплохой парень.

Павел глубокомысленно посмотрел на худощавого молодого человека среднего роста лет двадцати. В его внешности не было ничего примечательного. Однако крупный нос, тонкие губы и немного оттопыренные маленькие уши вместе с бегающим взглядом создавали какое-то неприятное впечатление. Павел задумался. Он был здесь впервые, и потому разглядывая всех собравшихся, а было тут человек десять, сразу выделил свою антипатию к этому человеку. Возможно, речь Евгения повлияла на Калугина таким образом. Он не мог сейчас точно это определить.

Молодой голубоглазый оратор продолжал:

- Советский Союз был великой империей, могущественным справедливым государством в котором все могли трудиться - не было безработицы, создавать семьи, получали жилье - бесплатно, служить в армии и не быть искалеченным этой армией. Страна наша была великой державой, с которой считался весь мир. Советский человек мог ездить по всей стране, не за границу конечно, да и незачем туда ездить, и самое главное цены были низкими. На зарплату можно было жить. И жить хорошо. Люди могли копить деньги, летом отдыхать на даче, воспитывать детей. Преступники сидели в тюрьме, а не разгуливали по улицам и кремлевским кабинетам!

- Какой бред, какой бред, - заметил про себя Павел. - Надо же говорить такие вещи, всю эту глупость, да еще таким уверенным и бескомпромиссным тоном. Империалистический дух пропитывает каждое слово, и слушать все это неприятно. И не слова о социализме, о свободе.

- У нас не было разврата, порнографии на телевиденье, - дальше звенел голос Евгения. - Семья была под защитой государства, а девушки были девственницами до двадцати шести лет. Именно поэтому мы и победили в великой отечественной войне. У нас был сильный русский - могучий дух. Все то, что реформаторы-демократы, эти евреи сейчас пытаются разрушить.

Калугин поморщился.

- Вот почему наша главная задача сохранить целостность России, не дав Западу развалить последний оплот русского духа и социализма. Мы должны искать настоящих союзников, наша опора - это традиции, это православие, державность, патриотизм. Партия идет верным путем. Без союза с церковью, со всеми патриотическими силами, даже с монархистами и националистами, победить преступный режим нельзя. Особенно важно налаживать контакты с патриотическими священниками.

- А… вот сказал, - заметил Павел. - Лучше бы не говорил. Он еще и религиозен. Страшный бред! Неужели все это в головах этих людей? Ужасно.

Павел посмотрел на своих соседей. Рядом с ним за столом сидело несколько угрюмого вида безвкусно одетых молодых людей и внимательно слушало оратора. Но среди этих печально неинтересных лиц, Калугин все же к своему удовольствию заметил несколько несогласных выражений. Это понравилось ему.

- Значит, и тут есть умные глаза, - подумал он. - Значит, будет с кем работать.