Юрий Никитин - 2024-й

Тимур одобрил глубокомысленно:

— Да-да, это мысль. А то расслабляются некоторые, прут из одной локации в другую как в парке, под ноги не смотрят.

Скопа сказал беззаботно:

— Я вообще-то на коне. Если на конские копыта прилипнет, ну и что? Ему дебаф? Так я для кача все равно с коня слезаю.

— Скорость уменьшить, — сказал Роман. — Карьер на галоп, галоп на рысь, а если на рыси, то вообще конь перейдет на шаг.

Гулько покосился на меня, я все еще не реагировал, пусть народ брэйнстормит, наконец он раздул грудь, как самец ящерицы в брачный период, и рыкнул так, что затряслась посуда:

— Придурки, вы о чем?.. Я ж для примера! Как не надо! Что не стоит тащить в виртуальный мир из рилайфа! Как это самое, во что вляпываемся в реале!.. А вы?.. Как не стыдно?

— Деньги не пахнут, — ответил Тимур бодро. — Если на говне заработаем, как император Диоклетиан, то почему не вставить? Даже прикольно будет.

— Кому прикольно? — вскрикнул Гулько и чуть не опрокинул тарелку, взмахивая дланями. — В такую байму приличные люди заходить побрезгают!

— Откуда знаешь? — спросил Скопа деловито. — А вдруг как раз попрут? Телешоу вон сколько смотрят!.. А это еще то говно, любое говно перед их говном вообще запахнет пирожным!

Тимур с таким смаком облизал пальчики, что чувствительный Роман позеленел и зажал ладонью рот, а глаза полезли на лоб. Немного подумав, он взял свою тарелку и перебрался за другой стол.

Тимур потер ладони, глаза вспыхнули злорадным блеском.

— А у кого петы, тому совочек вручить и пакетик! Пусть за своими зверюками убирают. А что? Будем приучать к культуре!

Скопа сказал с сомнением:

— Так совсем замордуем баймера. Нет уж, пусть хоть в виртуальном мире оттянется… В смысле, отосрется. В реале нельзя, а тут пусть дефекалит вволю. Даже на тротуаре.

— Какие у нас тротуары? — спросил Тимур с недоумением. — У нас дикие и неисследованные локации.

— Тогда на памятники старины, — поправил Скопа. — У нас же везде из песка руины древних цивилизаций. Вот только собрался подойти и осмотреть, а там на плитах атлантов и лемурцев: «Здесь был Вася», «Коля + Маша = любов», а также куча говна. И все довольны.

— А любители старины?

Скопа беспечно отмахнулся:

— Они не баймят. Они вообще компов боятся, а инет для них — сатанинская придумка. У нас же целевая аудитория продвинутых в хай-теке! Так что все путем. Срать можно вволю!

Тимур засопел, посмотрел умоляюще на меня, но я взялся за десерт и ни на что не реагирую, он ухватил тарелку и сделал вид, что возмущен, прямо щас уйдет вслед за Романом.

Скопа схватил его за руку:

— Все-все, сменили тему! Это же мы так. Прикалываемся просто. Ешь и не думай вовсе, что твоя котлета похожа не только на котлету…

Тимур молча взял тарелку и все-таки ушел к Роману. Скопа посмотрел ему вслед и сказал задумчиво:

— Может быть, лучше всего забабахать на тему постъядерного мира? Ну там развалины городов, мутанты всякие, зомби, а мы ходим с автоматами, у которых патронов немерено, с рельганами и бэфээфами…

— Бефээфами, — передразнил Гулько. — Ты еще «Золотой Топор» вспомни. Нет, постъядерными, уверен, народ объелся. Что-то эти баймы, как стадо коров, поперли…

— Почему именно коров? — поинтересовался Скопа.

— Коровы тупее, — объяснил Гулько. — Даже ты соображаешь лучше. Нет, я другое заметил… Тенденцию!

— Ну-ну?

— Чем больше у народа компов, инета и мобильники чем навороченнее, — сказал Гулько, — тем сильнее нас тянет в мир меча и магии. Объелись техникой! Жить без нее не можем, видеокарты покупаем самые крутые, а мечтаем о волшебстве, драконах и принцессах… Потому байму надо делать именно на фэнтезийной основе!

Скопа подумал, сказал осторожно:

— Может быть, соединить мир магии и мир технологии?

Гулько отмахнулся:

— Уже делали. Я б не сказал, что успешно. Вроде бы и вашим, и нашим угождали, а что-то не идет. Фальшь какая-то чувствуется. Вроде двухголовых монстров. Рейтинг таких байм невысок.

— Может, плохо сделали? — спросил Скопа с надеждой.

— Да вроде бы, — ответил с сомнением Гулько, — графика на уровне… И мир детально проработан. И система боя… Нет, там именно это вот соединение. Многие, не разобравшись, скорее бегут в такую байму, чтобы хлебнуть того и этого щастя, а потом через месяц уходят обратно… А в Ультиму вон одиннадцатый год играют! Одни и те же.

Они все чаще поглядывали на меня, я молча допивал кофе и все еще не сказал веское слово.

— Шеф, а как это видится с высокой колокольни?

Я сказал с тяжелым вздохом:

— Знаете, ребята, первый признак бездельника? Он берется рассуждать, как преодолеть ипотечный кризис в стране, нехватку нефти по всему миру, глобальные проблемы интеграции, а дома вода хлещет из прорвавшейся трубы, дети кричат голодные…

— Понятно, — сказал Тимур быстро. — Все понятно, шеф! Я вот тут просчитал… Сейчас у всех двуядерники, у многих уже и на четырех, а когда выйдет наша байма, будут восьмиядерные. Так что можем уже сейчас анимировать даже морды! Проги уже есть, но можно устроить аппаратную поддержку, при драке будут кривиться в ярости, при шутках — улыбаться, хохотать…

Я молча отодвинул пустую чашку, все поднялись синхронно, Тимур искательно заглядывал мне в лицо. По дороге к двери я сказал с горьким вздохом:

— Хорошо бы, согласен. Заодно обскачем конкурентов. Но ты, Тимур, как будто ни в одну байму не играл!..

Он спросил обидчиво:

— А что я сказал не так? Что не так?

Я вздохнул еще горше:

— А ты не видишь, сколько нашего труда и так улетает в дупу?.. Вкалываем, как негры на плантации, над графикой, каждый листок вытютюливаем. Стараемся, чтобы при увеличении даже букашки ползающие были крупным планом со всеми их пятнышками, лапками, усиками… и что? Да любой баймер всегда поднимает камеру повыше, чтобы обзор, обзор!.. А то будет любоваться капельками росы, а сзади напрыгнет моб и сожрет искусствоведа на месте!

Хотя яркое солнце ударило в лица так, что все поморщились, Гулько ухитрился потемнеть, словно его одного накрыло грозовой тучей.

— Эх, — сказал он тяжело, — не хочется соглашаться с начальством, в подхалимы запишут, но из-за такого подхода баймеров… в самом деле многие наши находки коту под хвост.

— Ничего, — сказал я, — соглашайся, соглашайся. Люблю, когда мне вот правду-матку прямо в глаза.

Он сказал уныло:

— Как сказал Базаров, природа не храм, а мастерская, и человек в ней — работник.

— Это Некрасов сказал, — уточнил Тимур. — А что за Базаров? Нет такого писателя. Писарев, может быть?

— Вот-вот, — сказал Гулько. — Вся природа в байме — только мастерская. А еще место боя. На арене никто не рассматривает цветочки!

Мы брели к своему офису — до здания всего полквартала — настолько озабоченные, что прохожие начали посматривать с опаской. Одна из девчонок крикнула из их стайки, что покажет сиськи, только чтоб мы заулыбались.