Филип Дик - Валис

– Хотел бы я быть упомянутым в его Последней Воле, – заявил Кевин. – Вдруг хоть доллар мне оставит.

– Все в Его Воле, хоть первой, хоть последней, – отрезал Дэвид не моргнув глазом. Он никогда не позволял Кевину себя подловить.

Нашей маленькой компанией все сильнее завладевало беспокойство. Мы, друзья, успокаивающие и утешающие одного из нас, всем скопом угодили в большие неприятности. Ситуация коренным образом изменилась: вместо того чтобы утешать Жирного, нам самим пришлось искать у него совета. Только через Лошадника могли мы связаться с Зеброй или ВАЛИСом, который, как оказалось, имеет над нами власть, если верить фильму Матушки Гусыни.

Оно не только выстреливает в нас информацией. При желании оно может контролировать нас. Поработить нас.

Этим все сказано. В любой момент в нас могут шарахнуть розовым лучом, а когда мы обретем зрение – если обретем! – то выяснится, что мы знаем все или, наоборот, ничего. Или попадем в Бразилию четырехтысячелетней давности. Пространство и время ничего не значат для ВАЛИСа.

Общее беспокойство сплотило нас – страх, что мы узнали или догадались о слишком многом. Теперь нам доподлинно известно, что христиане апостольских времен, вооруженные хитроумной технологией, пробили пространственно-временной барьер в наш мир и при помощи всеобъемлющей интеллектуально-информационной системы коренным образом изменили историю человечества. Раскрыв такой факт, вы имеете мало шансов поставить рекорд долгожительства.

Хуже всего: мы знали – или догадывались, – что апостольские христиане, которые получали учение Христа напрямую из его уст до того, как вмешались римляне, на самом деле бессмертны. Они обрели бессмертие через плазмат, описанный Жирным в трактате. Хотя в действительности апостольские христиане были убиты, плазмат укрылся в пещере Наг-Хаммади, а теперь вновь вернулся в наш мир. И он, прошу прощения за резкость, голоден как собака. Он жаждет возмездия. И уже начал мстить, воздействуя на сегодняшнее воплощение Империи, на имперское президентство Соединенных Штатов.

Я очень надеялся, что плазмат считает нас друзьями, что он не принимает нас за провокаторов.

– Где же спрятаться, – размышлял Кевин, – когда бессмертный плазмат, который знает все и уничтожает мир посредством его изменения, начнет искать тебя?

– Хорошо, что Шерри не дожила до того, чтобы услышать такое, – проговорил Жирный, всех нас поразив. – Я имею в виду, это поколебало бы ее веру.

Все расхохотались. Вера, поколебленная открытием, что тот, в кого верили, действительно существует, – парадокс набожности. Теологические взгляды Шерри застыли и закоснели, им некуда было развиваться. Нам пришлось бы утаить свое открытие. Неудивительно, что они с Жирным не могли жить вместе.

Встал вопрос: как войти в контакт с Эриком Лэмптоном, Линдой Лэмптон и сочинителем синхронической музыки, Мини? Очевидно, используя меня и мою дружбу – если это дружба – с Джемисоном.

– Дело за тобой, Фил, – сказал Кевин. – Под лежачий камень вода не течет. Позвони Джемисону и скажи ему… да все что угодно. У тебя голова варит, придумаешь. Скажешь, что написал обалденный сценарий и хочешь, чтобы Лэмптон прочел его.

– Назовешь его «Зебра», – добавил Жирный.

– Ладно, – сказал я. – Назову его «Зебра» или «Конская Задница», как скажете. Вы, конечно, понимаете, что это против профессиональной этики?

– Какая этика? – вопросил Кевин в свойственной ему манере. – Твоя этика – точь-в-точь как у Жирного. Никогда не была на первом месте.

– Вот что ты должен сделать, – сказал Жирный. – Покажи ему, что знаешь о гнозисе, открытом мне Зеброй, который появляется в «ВАЛИСе». Это его заинтригует. Я напишу несколько формулировок, полученных напрямую от Зебры.

Вскоре он подал мне листок.

18. Реальное время закончилось в 70-м году о. э. с падением Храма Иерусалимского. Оно снова началось в 1974 году о. э. Промежуточный период был высококачественной подделкой, интерполяцией, подражающей творению Разума. «Империя бессмертна», однако в 1974-м была послана шифровка, сигнализирующая о том, что Железный Век закончен. Шифровка состояла из двух слов: ЦАРЬ ФЕЛИКС, что означает Счастливый (или Справедливый) Царь.

19. Зашифрованное послание из двух слов ЦАРЬ ФЕЛИКС предназначалось не для людей, а для потомков Эхнатона, представителей трехглазой расы, тайно живущих среди нас.

Прочитав написанное, я задал вопрос:

– Полагаешь, я должен показать это Робину Джемисону?

– Мол, отрывок из сценария «Зебры», – посоветовал Кевин.

– Шифровка настоящая? – спросил я Жирного.

На лице его появилось загадочное выражение.

– Возможно.

– Это тайное послание из двух слов действительно существовало? – спросил Дэвид.

– В семьдесят четвертом, – кивнул Жирный. – В феврале. Криптографы армии США изучали-изучали его, но так и не поняли, о ком идет речь и что это значит.

– А ты откуда узнал? – поинтересовался я.

– Зебра ему сказала, – хмыкнул Кевин.

– Нет, – заявил Жирный, однако дальше объяснять не стал.

В киноиндустрии всегда имеешь дело с клерками, и никогда – с важными шишками. Однажды, будучи под кайфом, я пытался связаться с Кей Ленц, на которую запал после фильма «Бризи». Ее агент сразу же дал мне от ворот поворот. То же самое случилось, когда я хотел пробиться к Виктории Принципал, которая сейчас сама агент. На нее я тоже запал, но, когда начал дозваниваться на «Юниверсал», меня точно так же обломали.

В нынешнем случае, конечно, дело другое – у меня был адрес и телефон Робина Джемисона в Лондоне.

– Да, я вас помню, – раздался из трубки приветливый голос, когда я позвонил в Лондон. – Писатель-фантаст с юной невестой, как выразился в своей статье мистер Пурсер.

Я сообщил Джемисону об ударном сценарии под названием «Зебра», а потом сказал, что видел их сенсационный «ВАЛИС» и подумал, что Матушка Гусыня идеально подходит на главную роль – лучше, чем Роберт Редфорд, чью кандидатуру мы тоже обсуждали, поскольку сам он очень хотел бы сняться.

– Все, что я могу, – ответил Джемисон, – так это связаться с мистером Лэмптоном и дать ему ваш номер телефона в Штатах. Если Лэмптон заинтересуется, тогда он или его агент свяжутся с вами или вашим агентом.

Мы еще немного поболтали, и я повесил трубку с ощущением, что все впустую. Еще я ощутил легкий укол стыда за беззастенчивое вранье, хотя и знал, что это вскоре пройдет.

Является ли Эрик Лэмптон тем самым пятым Спасителем, которого ищет Жирный?

Странное дело, как реальность соотносится с нашими представлениями. Жирный был готов вскарабкаться на самую высокую гору в Тибете и найти там двухсотлетнего монаха, который объяснил бы ему: «Сын мой, все, что случилось, означает…» «Что время обращается в пространство», – сказал бы я. Но я ничего не сказал – мозговые цепи Жирного и так уже были перегружены информацией дальше некуда. Жирному требовался кто-то, на кого он мог бы эту информацию вывалить.