Вера Крыжановская - Маги

Но так как меня не допускают в высшие сферы, то я должен влачить свое существование в людской среде, а ты сама понимаешь все невыгоды подобного состояния. Какое человеческое воображение способно придумать более ужасный ад, чем блуждание около земли! Пляска мертвых, людей, и животных, атмосфера отчаянной борьбы миллиардов существ, ищущих равновесия, беспорядочные стоны, картины преступлений, наполняющий все адский вихрь смертей и рождений – нет, существовать в таких условиях у меня не хватает сил.

Бедное человечество и так достаточно страждет, чтобы увеличивать эти страдания. Продолжать же существование бродячей собаки я не хочу ни за что на свете. Поэтому-то я и решил снова наполовину войти в человечество, чтобы быть в состоянии скрыться, когда этого пожелаю, от удовольствия созерцать окружающее и прозябания в вонючей атмосфере первой сферы.

Полудух, получеловек, я буду жить в Индии подобно йогу и буду подкреплять свои силы необходимыми жизненными токами, но не стану никому делать зла, не считая, конечно, шуток над негодяями, не заслуживающими ничего лучшего. Обещаю тебе больше не пользоваться первоначальной материей, а буду забавляться лишь своей двойственностью. Вообрази только, как будет смешно, если какая-нибудь старая леди, не видя меня, наступит мне на ногу, а я закричу «ай!» и вырву у нее ридикюль; или, например, если я крикну: «Ха! ха!» на ухо какому-нибудь обожателю, когда он объясняется в любви своей возлюбленной.

– И подобные глупости могут развлекать тебя? Право, ты достоин сожаления, Нарайяна! Великий Боже! Кому же будет дано внушить тебе любовь к истинному знанию! – вздохнула Нара.

– Успокойся! Я не буду заниматься исключительно глупостями. Как только я прилично устроюсь,- ведь тебе известен мой девиз: «если жить, то надо жить хорошо»,- и немного позабавлюсь, ослепляя людей своим блеском и заинтриговывая их окружающей меня таинственностью, я обосную небольшую школу посвящения. У меня будет несколько учеников, которых я обучу если не высшей магии, то во всяком случае, феноменам, вызываемым полумагом. И ты увидишь, что меня будут уважать не меньше, чем Супрамати, который одарен всеми качествами, чтобы сделаться настоящим магом, что без малейшей зависти я и признаю. А теперь – до свидания, моя прекрасная экс-супруга! Приглашаю тебя вместе с Супрамати навестить меня. Вы будете желанными гостями, особенно ты, так как отказавшись от прав мужа и от всех сопряженных с ними удовольствий, я сохраняю за собой права кавалера и постараюсь вниманием второго загладить все ошибки первого.

– Шут! – сказала Нара, пожимая плечами и невольно смеясь.

В своей комнате Нара застала взволнованного и встревоженного Супрамати. Он тотчас же спросил про Лоренцу. Нара рассказала ему, что она сделала, и прибавила, что видела Нарайяну, упрекавшего ее в ненависти к нему, вследствие которой она будто бы слишком строго судит его.

– Я тоже думаю, что ты к нему недоброжелательна, – заметил Супрамати. – Ты очень рассердилась, когда я дал ему чуточку эликсира, а между тем не все ли тебе равно?

– Конечно, все равно, за исключением некоторых флюидических неудобств, проистекающих от уз, какие образовались между нами в течение веков. Я просто считала бесполезным и опасным вводить Нарайяну в искушение. Если бы он оставался в состоянии блуждания, то отвращение к своему страждущему положению все-таки толкало бы его вперед по пути очищения и серьезного труда. Теперь же он остановится на одном месте, будет забавляться и ничего не делать.

– В таком случае, я искренне сожалею о своей непредусмотрительности,- с сожалением сказал Супрамати.

– Теперь уже никакие сожаления не помогут. Нет, мой друг, я вижу, что тебе надо еще много учиться, прежде чем ты приобретешь не только знания истинного мага, но и его благоразумие.

Для Нары настали тяжелые дни. Ей надо было объяснить бедной Лоренце неслыханные вещи, а именно: что она спала более трех веков и что ничего не осталось от того, что она знала и любила.

Самое грустное заключалось в том, что ум воскрешенной положительно не мог понять того, что она считала невозможным.

Сначала Лоренца упорно подозревала злую мистификацию; но подавляющая действительность скоро рассеяла последнюю иллюзию, и это вызвало такое безумное состояние, что только искусственный сон на время прерывал его.

Наконец после недели самого бурного отчаяния и потоков слез Лоренца впала в глубокую апатию. Целыми часами лежала она на диване, отказываясь от пищи и питья, или, сидя у окна, смотрела на канал таким подозрительно злобным взглядом, как будто задумала что-нибудь отчаянное.

Нара с беспокойством наблюдала за ней; Супрамати же был совершенно подавлен последствиями своего «научного опыта». Для обоих состояние духа воскрешенной тем более было тяжело, что приближалось время их отъезда в братство, а они не хотели бросить Лоренцу, пока не пройдет такой опасный нравственный кризис.

С согласия Дахира было решено отвезти Лоренцу в Индию и поместить ее в общину женщин, судьба которых была одинакова с ее судьбой. Там постарались бы развить ее ум и создать ей новые условия существования в занятиях и труде. Если бы она оказалась неспособной найти счастье и покой на этом пути, то можно было бы постараться выдать ее замуж, как только она приобретет достаточно спокойствия, чтобы войти в свет под новым именем и не выдать тайны своего странного и необыкновенного прошлого.

Однажды утром Нара отправилась к своей пациентке, чтобы попытаться еще раз внушить ей благоразумие. Не обращая внимания на мрачный и озабоченный вид Лоренцы, Нара села рядом и строгим тоном, каким еще ни разу не говорила с ней, заметила, что покорность истинной христианки с верой и доверием преклонилась бы перед путями Провидения, как бы непонятны они ей ни казались.

Видя, что Лоренца покраснела и смутилась, наставница напомнила ей, какой ужасный грех предшествовал ее летаргии,- что она была мертва, так и осталось для нее тайной, – и что Господь, наказывая ее, был настолько милосерден, что соединил ее с Нарой, которую она знала, и обеспечил ей новое будущее. Она прибавила, что Супрамати дает ей весьма солидное состояние, а это избавляет ее от всяких денежных забот. Поэтому она, по своему усмотрению, может вернуться в свет и выйти замуж под новым именем, или ехать с ними в Индию и отдохнуть среди друзей до той минуты, пока не успокоится достаточно, чтобы решить свое будущее.

Этот разговор не остался без результата. Уверенность, что она не нищая, видимо, успокоила Лоренцу, и в конце концов она выразила желание помолиться в церкви. Нара свозила ее в церковь Св. Марка.