Вера Крыжановская (Рочестер) - Гнев Божий.

В конце концов, планета умирает, и ад торжествует победу, радуясь, что уничтожен чудный цветок божественного творчества.

Поэтому, когда новая планета вступает в жизнь, законодатели, избранные духи, знающие основные законы творения, устанавливают строгие правила, ограждающие добродетель, учреждают культ Божества и священным ореолом окружают земледелие и вообще все, что растет и нарождается на земле, дабы оградить его по мере возможности от влияния адова.

В человеке врождена потребность молиться, обожать Верховное Существо, неведомые и таинственные силы, управляющие его судьбою, для поклонения которым он посвящает особое место. Создание бессознательно чувствует, что молитва служит ему связью с Творцом, спасительной цепью, которая соединяет его с небом, ограждает от множества опасностей и привлекает к нему на помощь невидимых покровителей.

Тот же непреложный инстинкт внушал первоначально людям освящать поля, плоды, скот, жилища, дабы привлечь на них благотворные токи, светлые и чистые флюиды, отгоняющие бесов.

Какое величайшее заблуждение воображать, будто человек делает угодное Богу и его служителям, созидая в их честь храмы и молясь им! Ни верховное, неизреченное Существо, ни исполнители воли Его в этом не нуждаются.

Человек воздвигает храм исключительно для себя, чтобы иметь особое место, священную ограду, твердыню против вторжения духов зла.

Он ставит там престол, чтобы в одном месте сосредоточить божественный ток, привлеченный молитвой; священные песнопения, наполняющие церковь, порождают вибрации, которые поддерживают приток святого огня и собирают лучезарное, не загрязненное бесами вещество, откуда человек черпает силы душевные и телесные. Курения, всюду, во все времена и во всех культах сопровождавшие божественную службу, распространяют ароматы, которые отгоняют и рассеивают нечистые выделения, приносимые с собою людьми в храм.

В древности все эти вопросы, тщательно изученные, применялись с полным знанием дела. Моисей, например, подробно перечисляет материалы, необходимые при построении святого места и для предметов богослужения: золото, серебро, слоновая кость, кедровое и сандаловое дерево; ладан для курений, оливковое масло, воск, вырабатываемый пчелами как чистыми насекомыми, сопровождающими работу пением молитв на своем языке.

Священнослужители, подчиненные относительно чистоты драконовским законам, должны были носить льняные одежды; а алмазы, рубины, изумруды, сапфиры и другие драгоценные камни, украшавшие нагрудник первосвященника, – все имели магическое, мистическое и символическое значение. Жемчуг, между прочим, на который большой спрос в обществе и который ценится высоко, не входил в число этих драгоценностей, несмотря на свою красоту; он считался нечистым, не приносящим счастья.

Со всех точек зрения, человек сам нуждается в Боге, великих покровителях планеты и в тех, кого вы называете святыми; это необходимый атрибут всех истинных религий, как наследие великих посвященных и посланников Божиих. Все такие верования признавали невидимых покровителей, и новорожденного ребенка посвящали или божеству, или святому. Верование это, в настоящее время поруганное и считаемое предрассудком, имеет, как видите, свои глубокие и справедливые основания; источник его теряется во мраке глубочайшей древности и составляет одну из великих тайн культа. Имя связывает человека с высшим духом или целой группой духов, которыми тот руководит и которым покровительствует; народ называет его ангелом-хранителем, ангелом имени человека.

Так же и изображения святых, статуи, мощи, даже идолы являются (для прозорливого) очагами света; ибо всякая молитва, всякая благочестивая мысль, всякий горячий призыв дает луч светозарной материи, которая пристает к этому символическому изображению, проникает насквозь и в некотором роде оживляет его. Места, посвященные культу, – церкви и храмы, – как постоянно наполненные изображениями божества, благотворными ароматами, гармоническими вибрациями, освещенные неугасаемыми лампадами, в буквальном смысле являются убежищем для человека. Там, перед каждым из очагов лучезарного света, в единении с неведомыми, могучими силами, находится хранилище нравственной и физической помощи, готовой к услугам каждого, способного принять ее.

И чем больше в церкви таких очагов света, тем они могущественнее, выделяемый ими свет чище, молитва человека действительнее, тем скорее она облегчает и очищает его. Отсюда из этого основания проистекает уверенность в помощи чудодейственных икон и статуй, как, например, Лурдекой Богоматери, святое место, колодезь и источник которой обладают неизвестными и неуловимыми целебными свойствами, излечивают болезни, признаваемые «наукой» неизлечимыми, и восстанавливают жизненные вещества в организме.

Эбрамар оживился во время разговора.

Горячая, восторженная вера звучала в голосе мага, а в ночной тьме его белоснежная одежда казалась осыпанной бриллиантовой росой. Вокруг его красивой головы образовался широкий светлый диск, три ослепительно ярких луча исходили из его чела в виде звезды, и все его тело как бы источало фосфорический свет.

Он весь был точно из огня и света; даже сам голос его звучал удивительно сладко и воодушевлено, а в лучистых глазах отражались словно чудеса иного мира, созерцать которые ему было дано.

Дрожь благоговейного страха охватила Дахира и Супрамати. Почти бессознательно опустились они на колени и преклонились перед дивным, руководившим ими наставником, который постепенно открывал им чудные, божественные тайны творения.

Эбрамар вздрогнул и выпрямился.

– Что вы делаете, друзья? Какое незаслуженное поклонение оказываете вы мне, – строго сказал он, поспешно поднимая их.

– Как я еще ничтожен в сравнении с великими светочами небесного пространства! Но чтобы иллюстрировать рассказанное мною, я покажу вам некоторые места, посвященные молитве. Сначала мы побываем здесь, в Индии, в древней пагоде; а потом отправимся в далекую северную страну. Там вера сохранилась еще сильнее, чем где-либо, но зато рассвирепело воинство бесовское и ринулось на приступ, удушая совесть и щедрой рукой сея зло, преступления и разврат.

– Мы отправимся путешествовать, учитель? – удивился Супрамати.

– Астрально, сын мой. Что за жалкие маги были бы мы, если для перемещения нам потребовалось бы много времени и экипаж, – возразил, улыбаясь, Эбрамар.

– А теперь, дети мои, вернемся к нашему путешествию. Примите ванну, наденьте одежду, что была на вас в прошедшую ночь, и возвращайтесь ко мне.

Когда молодые люди вернулись, он приказал им сесть, сделал над ними пассы, потом прикоснулся к их глазам и дунул на них со словами: