Эрин Боумэн - Замерзший

СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ БЫЛИпохожи один на другой. Мы просыпались утром и собирали лагерь. Мы шли часами, которые казались бесконечными, как и сами Отходы. Ксавье теперь отвечал за Джексона, который большую часть времени тратил на рассматривание деревьев, как будто он у него могла появиться возможность сбежать, а остальное время смотрел на членов нашей команды с настолько злым взглядом, что у мне от него начинался озноб.

Я не мог его понять, потому что каждый вечер после разбивки лагеря, первое, что он делал — это играл в «Камень, Ножницы, Бумага» с Эйденом. Однажды ночью Расти, который долго не успокаивался по его поводу, позволил Копии почесать ему за ушком. Джексон улыбнулся этому — настоящей, искренней улыбкой — и на долю секунды я как будто увидел сквозь клона реального Джексона. Тот, который должно быть вырос в Декстерне, поскольку ни Бри, ни я не признаем в нем своего.

Эмма продолжала вести лошадей, но Сэмми иногда снимал Эйдена с седла и сажал его на свои плечи. Что всегда радовало мальчика. Наблюдая за ними, я вспомнил похороны в Клейсуте. Тогда Эмма стояла рядом со мной, а Кейл спала у меня на руках, и это чувствовалась так правильно, что заставляло меня думать, что я действительно хочу когда-нибудь иметь семью. Но не сейчас. Определенно, не сейчас. Хотя, когда Сэмми смотрит на Эмму и одаривает ее своей бестолковой, шутливой улыбкой, я начинаю думать, что я, возможно, готов к этому, если придется. Я мог бы быть всем, в чем нуждается Эмма, пока она не перестанет улыбаться ему в ответ, что она делает в настоящее время.

Мне выпадает идти рядом с Бри, когда мы отправляемся в путь. Она вернулась к себе прежней, перестав метаться от горечи после соревнования по стрельбе из лука до удивительной нежности, следующей после него в тот вечер. Я жалуюсь ей, что у меня уже мозоли от ботинок, а она говорит, чтобы я прекратил ныть.

Я что-то предлагаю на собрании команды, а она возражает этому, просто неодобрительно смотря на меня. Я залезаю на дерево, чтобы проверить, нет ли за нами хвоста, а она критикует мой вид, и выкрикивает властные советы со снега снизу, как будто я не знаю, за что мне ухватиться. Единственный раз, когда ей, кажется, было нечего мне сказать — когда я откровенно обсуждал с ней свои разборки с Копией Блейна, размышляя вслух о том, почему сделав все правильно, я потом чувствую себя так ужасно. Она просто смотрела на меня, ее лицо было немного омрачено, прежде чем она перевела взгляд и уставилась в горизонт.

Она до сих пор приходит каждую ночь ко мне в палатку, засыпая рядом со мной, и каждый раз возвращаясь со своего дежурства, я обнаруживаю, что она уже ушла. Я всегда чувствую укол в груди, когда нахожу свой спальник пустым. Я начал задумываться о том, а что если она, уходя от меня, отдаляется так же, как и Эмма. Прежде чем я могу найти в этом смысл, начинается новый день, где мы с Бри возвращаемся к нашим привычным шуточкам, к нашему комфортному и обычному состоянию подобному паре изношенных перчаток, от которых ты не хочешь избавляться.

Пейзаж становится ровнее и скуднее, леса отступают с холмистых равнин и долин. Снега под нашими ногами становится все меньше, пока мы, наконец, снова можем видеть землю. Мерзлую землю, но все же. Я думаю, что становится теплее, но я такой окоченевший после стольких недель холода, что возможно, я просто себя обманываю, пытаясь поверить в это. Я снимаю шапку и расстегиваю свою куртку, получая удовольствие от того факта, что мне не больно глубоко вздохнуть.

— Все эти дни мы двигались к югу, — говорит Клиппер, когда я спрашиваю его о температуре воздуха. Он показывает мне это на своем навигаторе, которым он пользовался экономно, чтобы продлить срок службы батарейки. Отходы скоро закончатся, и мы упремся в массивный кусок синего, который распространяется на север, примерно на две трети страны. Клиппер зовет это Новым Заливом. Граница между ЭмИстом и ЭмВестом проходит вдоль западного берега залива, а на севере, вода разветвляется на две губы, длинные и узкие, напоминающие заячьи уши. Группа А, якобы, находится где-то между ними, на Западной территории ЭмИста.

Но сейчас наша цель это Бон Харбор. Он находится на восточной окраине Залива в милях к югу от того места, где вода разделяется на два уха. Никто ничего не говорил в эти дни — даже Клиппер, который знал, насколько как мы близки — но мы все могли почувствовать эту надежду.

Прибытие в Бон Харбор означало хорошую еду и ванну, но прежде всего, это знаменует собой решающий поворотный момент в нашем походе. Мы будем более чем на полпути до конца, самая трудная часть останется позади. Я никогда не плавал на лодке, но я был бы рад получить такой опыт, только бы дать ногам отдохнуть. Бри предупреждает меня, что проход через Залив может тяжело мне даться, но я смеюсь ей в лицо.

— Это всего лишь вода. Я купался в ней. Почему плавание будет проходить как-то по-другому?

— Я напомню тебе об этом, когда ты будешь блевать за борт, — отвечает она.

Накануне вечером до того дня, когда мы по оценкам Клиппера должны прибыть в Залив, у меня состоялся разговор с Бри, который не включал в себя спор со мной или критику моих недостатков. На самом деле, он скорее был цивильным, и в нем полностью отсутствовала критика.

Команда после ужина отдыхала у костра, когда она села напротив меня и сказала:

— В последствие это ужасно. Ощущать. Ты проходишь через это снова и снова и задумываешься, что ты мог бы изменить, как мог бы поступить по-другому, а что если ты пропустил что-то, что могло бы спасти их.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она говорит об убийстве кто-то, наконец-то отвечая на мои комментарии по поводу Копии моего брата.

— Это именно то, через что я прохожу, — признаю я. — Каждый день я заново прокручиваю это.

— В конечном итоге ты прекратишь анализировать, а вот кошмары могут продолжиться. Мне до сих пор иногда снится мой первый.

— А что случилось? — Она никогда не рассказывала мне подробности, и мне вдруг стало любопытно. — Если не хочешь, можешь не говорить об этом.

— Нет. Все нормально. — Но прежде чем снова заговорить, она в течение долгого времени смотрела на пламя. — Я ходила на разведку с Повстанцами. Мы все рассредоточились сами по себе, у нас был приказ встретиться через два часа. Я, кажется, заблудилась и не могла найти дорогу обратно к месту встречи. Так, я скинув свое оружие, полезла на дерево, чтобы осмотреться. Когда я спустилась вниз, там оказались два члена Ордена. Я не знаю, как я не увидела или не услышала их раньше.

— Они навели на меня свои пушки, а один из них прижал меня к дереву. Я стерла из памяти, как он выглядел, но я помню, что его дыхание было горячим, когда он сказал… Я никогда не забуду его слова: «А она ужасно красивая, Мак. Может быть, мы сначала должны повеселиться с ней».