Исаму Фукуи - Матрица террора

— Ты этого хотел? — безжизненным голосом спросил Тэк; его слова заглушал рев огня и крики людей.

Зейд не ответил, но в отблесках пламени Тэк ясно видел его лицо, искаженное гримасой боли и ужаса. За этими переживаниями скрывалось еще одно чувство, которое словно кровожадное чудовище разъедало предводителя бунтовщиков изнутри, — чувство вины.

Зейд молчал. Тэк отвернулся и снова уставился на пылающий Город. Неожиданно его внимание привлекло странное темное пятно: вдалеке Тэк увидел обширное пространство, которое, по какой-то невероятной случайности, не было затронуто царившим вокруг безумием. В этом пространстве не было ни ярких огней, ни горделиво уходящих ввысь небоскребов, там не плясали жадные языки пламени, и оттуда не доносились душераздирающие вопли. Бледно-желтые огни фонарей, совсем не похожие на те, что освещали центральные улицы, мягко светились в ночной мгле; казалось, эти огни зовут к себе, обещая мир и покой. Тэк пригляделся повнимательнее и неожиданно понял, что в свете фонарей проступают зеленые кроны деревьев. Тэк вздрогнул, словно очнулся от внезапного толчка.

Деревья. Значит, там находится парк, и, судя по размерам, это был не обычный городской парк, — перед Тэком раскинулся Центральный парк, следовательно, они с Зейдом находятся… в Двадцатом районе.

По крайней мере, перед ними было то, что осталось от Двадцатого района.

В лучшие времена, и особенно днем, широкая улица, где сейчас стояли Тэк и Зейд, была забита машинами, автомобили то и дело раздраженно сигналили — торопившиеся по делам жители Города подгоняли друг друга. Единственными людьми в форме, появлявшимися на этой улице, были дети, которые по утрам шли в школу, а вечером возвращались домой, да еще невооруженные полицейские, которые занимались самым что ни на есть мирным делом: регулировали движение в часы пик. В стеклах небоскребов отражались бегущие по небу облака, так что казалось, будто сами небоскребы парят в вышине. Изумрудная зелень парка переливалась под лучами яркого солнца, приходившие в парк люди не искали здесь ничего, кроме покоя и отдыха.

Тэк помнил, каким был когда-то его Двадцатый район, и теперь, глядя на царивший вокруг хаос, чувствовал, что сердце наполняется горечью и отчаянием, на которые, как считал сам Тэк, он уже не был способен. Ему хотелось упасть на колени и разрыдаться, глядя в бездонное черное небо, с которого равнодушно взирала на мир красноватая луна. Тэк услышал, как рядом шевельнулся Зейд. Отчаяние сменилось ненавистью и гневом, Тэк обернулся к предводителю бунтовщиков:

— Ты. Ты сделал это!

— Да, Тэк, — покорно согласился Зейд. — Это сделал я.

— Зачем?

— Я не ожидал, что все так получится, — тихо сказал Зейд. — Но в любом случае, я думаю, что сегодня утром, когда встанет солнце, все поймут, что педагоги больше не контролируют Город, и нам, бунтовщикам, останется только взять власть в свои руки.

— И это все, что тебя волнует? — фыркнул Тэк. — Да если так пойдет дальше, то к утру от Города ничего не останется.

— Я обыкновенный человек и тоже могу ошибаться, — сказал Зейд.

— Ты руководишь бунтовщиками, и ты должен знать, что со всем этим делать! — выкрикнул Тэк, но его голос потонул в новой волне взрывов и пронзительных криков.

— Я понятия не имею, что это такое — быть руководителем. А ты знаешь, Тэк? — неожиданно Зейд рассердился. — Ты полагаешь, мне достаточно просто взмахнуть рукой, и все станет так, как я захочу?

— Нет, но именно ты и никто другой просто взмахнул рукой и послал людей на смерть, чтобы они убивали друг друга, разрушая при этом то, что каждый из них пытался сохранить! — Тэк в гневе вскинул кулаки.

— А ты мог бы распорядиться ситуацией лучше меня? — с вызовом спросил Зейд.

— Возможно, и смог бы! — заорал Тэк. — А ты все испортил, ты просто жалкий неудачник!

Зейд без предупреждения выхватил из ножен меч и бросился на Тэка. Тот быстро отскочил в сторону, его лицо превратилось в гримасу ненависти.

— Возможно, ты и прав, возможно, я не гожусь на роль лидера, — безжизненным голосом произнес Зейд, делая выпад. — Эта мысль не раз приходила мне в голову. Честно говоря, Тэк, — Зейд взмахнул мечом, целясь в голову, — я ужасно устал… — не дав Тэку опомниться, он снова взмахнул мечом, — …у меня такое ощущение, что дело, которым я занимаюсь, по капле высасывает из меня жизнь… — признался Зейд.

Тэк, уклоняясь от удара, нырнул под его меч.

— …если хочешь знать, руководство бунтовщиками — тяжелая ноша…

Тэк ловким и точным ударом парировал очередной выпад предводителя бунтовщиков.

— …если ты можешь справиться лучше меня…

Тэк постепенно отступал вглубь улицы.

— …тогда приди и сними с меня этот груз! — срывающимся голосом выкрикнул Зейд.

Зейд с таким остервенением размахивал мечом, что Тэк, уже не помышляя об ответных выпадах, просто отступал. Очередной бросок Зейда — и пуговица на кителе Тэка отлетела в сторону, словно ее срезали бритвой. Зейд снова и снова кидался на Тэка, лишь раз Тэк попробовал отразить выпад Зейда, но тот с такой силой ударил по его мечу, что у Тэка заломило руку. Никогда прежде он не видел Зейда в таком состоянии: предводитель бунтовщиков был похож на дикого зверя, отблески далекого зарева освещали его лицо, длинные волосы, обычно забранные в хвост, разметались по плечам, ноздри раздувались, глаза горели безумным огнем. Но хотя Зейд наносил удары с невероятной силой, в его движениях не было прежней точности и изящества; теперь он был похож на тяжелый танк, который идет напролом, разрушая все, что попадается ему на пути.

«Если так пойдет дальше, он скоро выдохнется, — подумал Тэк. Меч Зейда просвистел возле его лба, срезав клок волос. — Он не шутит. Он действительно хочет умереть».

Неподалеку прозвучало несколько выстрелов. Тэк скосил глаза и увидел, что пули чиркают по асфальту возле их ног.

Тэк отвлекся лишь на мгновение, но предводитель бунтовщиков, воспользовавшись моментом, с ожесточением бросился на него. Зейд оказался настолько близко, что Тэк, не успевая отскочить в сторону, вынужден был подставить свой меч под удар. Он вцепился в рукоятку, но Зейд с такой силой рубанул по мечу, что Тэк едва не выпустил его из рук. Прежде чем Зейд успел нанести следующий удар, Тэк развернулся и побежал, он мчался назад, в сторону парка. Мимо его уха просвистело несколько пуль, Тэк вжал голову в плечи и прибавил ходу.

«Но если Зейд так хочет умереть, — подумал он, проскакивая раскрытые настежь ворота парка, — почему он не дал мне просто пристрелить себя?» — Тэк припустил по дорожке, слыша позади хруст гравия, — Зейд гнался за ним по пятам.

«Вероятно, он преследует какую-то цель, — промелькнула у него мысль. Тэк перепрыгнул через низкую чугунную оградку и помчался по газону; аккуратно подстриженная трава мягко пружинила под ногами, в желтоватом свете фонарей газон напоминал шелковистый ковер. — Но какую?»