Вера Крыжановская - Смерть планеты

И вот однажды юная пастушка открыла в скалах естественную галерею, которая спускалась на дно озера и привела ее в грот Пресвятой Девы, непостижимым, истинно чудесным образом уцелевший и как бы перенесенный туда благодетельной рукой. Чудотворный источник был по-прежнему хрустально чист и струился по песку.

Когда разнесся слух про это чудо, сатанисты хотели было вторично попытаться уничтожить святое место, но отказались от своего намерения, потому что многие из них задохнулись в галерее от ядовитых газов.

Наступило молчание, и Дахир с Супрамати погрузились в мрачное раздумье, но наблюдавший за ними Эбрамар, чтобы дать разговору другое направление, сказал шутя:

– Ну, дети мои, не мечтайте пока об удовольствиях вашей экскурсии; скоро вы увидите и людей, и вещи, и истощенную землю, плодородие коей поддерживают только искусственно электричеством, что ведет также к смертельному, окончательному удару.

– А! Кстати об окончательном ударе. Не можешь ли ты, Эбрамар, показать нам воздушную флотилию, которая понесет нас в новое отечество? Мне известно, что строят суда иерофанты и высшие маги, и мне очень хотелось бы видеть их! – воскликнул Нарайяна.

– Вся флотилия еще не готова, но я хотел предложить вам осмотреть то, что строил я и что почти окончено; только придется немного подняться вверх, – ответил с улыбкой Эбрамар.

– О, благодарим, благодарим. Мы пойдем за тобой даже в сферы, если потребуется! – воскликнули все трое с таким увлечением, что Эбрамар рассмеялся.

– Идемте же, друзья, и я угощу вас ужином в нашем походном аэро.

Он провел их в лабораторию и отворил узкую дверцу, так искусно скрытую, что трудно было заподозрить о ее существовании. Лаборатория примыкала к горе, и по небольшому коридору они вошли в маленькую, высеченную в скале залу, в потолке которой шла вверх темная труба, а внизу под ней была круглая подъемная машина. Когда все четверо вошли в нее, Эбрамар привел в действие механизм, и аппарат с ошеломляющей быстротой полетел вверх. Машина остановилась на площадке отвесной скалы, где была привязана воздушная ладья, в которую и сели маги.

– Теперь, – сказал Эбрамар, – мы отправимся туда, где не бывало еще ни одно живое и смертное существо, – в затерянный, недоступный ледник.

Минуту спустя воздушная ладья остановилась в обширном леднике, окруженном темными остроконечными скалами.

Посреди этой снежной равнины, словно утопая в беловатом тумане, виднелся длинный предмет, который блестел при бледном свете луны, как граненый хрусталь.

Вблизи это было колоссальное воздушное судно продолговатой формы, сделанное из странной прозрачной и похожей на хрусталь фосфоресцировавшей материи. На конце судна находился единственный вход. Когда Эбрамар зажег электричество, внутренность оказалась состоявшей из трех зал и множества маленьких, но удобных и с изысканной роскошью отделанных кают.

В каждой каюте было окно из одинакового с судном вещества, но очень тонкого; окно можно было задернуть занавеской, сделанной из гибкого, как газ, вещества, но непроницаемого, как кожа, что и показал гостям Эбрамар. Везде, в залах и каютах, помещались подставки с широкими вазами из того же хрусталевидного вещества.

– В трюме находятся помещения для необходимых припасов и вещей, которые возьмут с собой путешественники.

– А что они будут брать? – полюбопытствовал Супрамати.

– Самое драгоценное из всего, что хранится в лабораториях, герметических библиотеках, и произведения искусства для образцов; все это придется взять с собой, потому что понадобится же ведь строить новые дворцы науки и посвящения.

– Неужели есть аппараты, которые могут поднять на воздух такие колоссальные тяжести? – заметил Дахир.

– Я покажу тебе после – потому что еще не закончил их построение – аппараты, которые понесут нас, и ты убедишься, что они могут поднимать и нести почти неисчислимый груз.

И теперь уже готов список всего того, что должно перевезти каждое судно, чтобы не забыть о чем-нибудь необходимом или не таскать одно и то же вдвойне или втройне. В нужный момент, когда все путешественники будут в сборе, вот эта дверь наглухо закроется, и мы будем дышать лишь первобытной эссенцией, которую зажгут на всех треножниках.

Разговаривая таким образом, они вышли, но Дахир просил еще разъяснений, некоторых подробностей, а Супрамати остановился, ожидая их, и, опустив голову, погрузился в грустные мысли. Все, что сохранялось еще в нем «человеческого» и «земного», шевельнулось в ту минуту, и сердце сжала невыразимая тоска… Ведь когда он переступит в последний раз этот порог и за ним окончательно захлопнется дверь воздушного судна, то под ногами его рухнет мир, в котором он родился, умрет и исчезнет это чудное произведение творчества Создателя с его огромным и чудесным прошлым…

В эту минуту на его плечо опустилась рука и, подняв голову, он встретил глубокий взгляд Эбрамара, лучистым блеском своим пронизавший его подернутый грустью взор.

– Не вешай голову, Супрамати, и призови на помощь рассудок. Тебя тяготит надвигающееся будущее потому, что ты впервые будешь присутствовать при кончине мира вообще.

Но наступит время, когда, подобно ласточке, ты будешь легко перелетать от одного мира к другому, из сферы в сферу, и привыкнешь смотреть на гибель планеты, как на уничтожение, например, клеточки в каком-нибудь организме.

То, что теперь кажется тебе таким важным и трогательным, это – ничто в великом мироздании.

– Взгляни, – и он поднял руку, – на Млечный Путь, где роятся миллионы солнц с их планетными системами.

Миры кишат там, подобно пылинкам в солнечном луче; а ведь на каждом таком атоме пространства родятся, живут и умирают человеческие поколения. Только наше полное невежество во всех отношениях да узкий эгоизм ослепляют нас.

Мы пугаемся и дрожим, воображая, что должно произойти нечто, что перевернет вселенную. На самом же деле не случится ничего подобного, а просто погаснет один из бесчисленных атомов великой бесконечности.

Супрамати поднял голову и залюбовался лазурным сводом, усеянным точно золотом и алмазами. На такой высоте воздух был необыкновенно прозрачен, и звезды на темной лазури неба сверкали с изумительным блеском.

Вдруг в одной части неба вспыхнул сноп искр, которые рассеялись подобно лопнувшей ракете; на миг искры блеснули красным светом, закружились и затем потухли.

Загадочная усмешка появилась на губах Эбрамара.

– Слышал ты, Супрамати, шум или взрыв? Почувствовал ли что-нибудь, хотя бы движение воздуха? Нет?! А между тем этот искровый вихрь указал на кончину какого-то мира, при которой мы присутствовали издали.