У Мин-и - Человек с фасеточными глазами [litres]

К Дахý подошел коренастый мужчина средних лет с детской улыбкой, похлопал Дахý по плечу. Дахý тут же представил ему Хафáй.

– Анý, бунун. – Дахý показал на Хафáй: – Хафáй, амúс.

Анý был очень разговорчив, и ему удалось разговорить впавшую в хандру и не желавшую ничего слушать Хафáй. Он стал рассказывать обо всем подряд: почему решил создать Лесную церковь, сколько трудностей пришлось преодолеть, что до сих пор не расплатился с долгами, а банкиры все время приходят, чтобы опечатать его дом.

– Столько раз собирались мой дом на аукционе продавать.

– А чего не продали?

– Да не покупает никто, кому нужен дом в таком-то месте. Здесь только бунун и согласились бы жить. Ха-ха-ха, так им и надо. Сотрудника банка, который мне выдавал кредит, говорят, потом уволили! Ах-ха-ха!

Хафáй не смогла удержаться от смеха.

– Есть только два типа людей, которые могут дать деньги в долг Анý: это или добрые люди, или круглые болваны, – сказал Дахý.

Когда Анý напился, то остался без движения лежать на земле. Родственники и друзья разошлись по домам. Дахý отвел Хафáй в ее комнату, где стояли две одноместные кровати. Хафáй легла спать на одну кровать, а Умáв – на другую.

Ночью Хафáй никак не могла уснуть. Оказывается, Умáв тоже не спалось: она сидела на кровати и смотрела на луну снаружи.

– Тетя Хафáй, ты не хочешь сходить в Лесную церковь?

– В Лесную церковь? Сейчас?

– Ага, сейчас.

– А ключи есть?

Умáв удивленно посмотрела на Хафáй.

– Разве бывают ключи от леса?

Когда они добрели до конца дороги, то вышли на высокое место, откуда открывалась вся долина. Подойдя к двум огромным деревьям, Умáв сказала: «Вот это и есть вход». Тут Хафáй поняла, как она ошибалась. Оказывается, Лесная церковь – всего-навсего участок леса, никаких тебе ворот, никаких стен. Они вдвоем стояли перед лесом, как будто превратились в двух зверей.

– А я-то думала, что это настоящая церковь.

– А как это – настоящая церковь или ненастоящая?

– Я не это имела в виду… – Хафáй спросила: – А что внутри?

– Там деревья, которые умеют ходить, – ответила Умáв.

– Жила-была одна девочка. Всякий раз, выходя в поле, она несла корзинку и никому не позволяла в нее заглядывать, очень скрытная была. Но ее соседка все удивлялась, почему красивый юноша помогает ей пахать и сеять, когда она работала в поле. Поэтому она тайком решила рассказать об этом инá – маме девочки.

– А что она сеяла?

– Просо, наверное.

– Папа говорит, что здесь не сажают, а просто разбрасывают семена.

– Наверное, на той земле, где жила девочка, нужно было сажать просо. Подбирать камни, например, распахивать землю.

– Мне кажется, она бы не призналась, что ей кто-то другой помогал.

– Правильно, Умáв, умница. Инá девочки спрашивала, спрашивала, но так и не добилась от нее ответа. Инá догадалась, что девочка прячет в корзинке что-нибудь странное. Однажды, когда девочка заболела и не вставала с кровати, а корзинка лежала у нее рядом с подушкой, любопытная инá улучила момент, когда девочка крепко спала, и приподняла платок, лежавший сверху. И что она увидела? Это была большая рыба длиной два чи , шириной семь цуней [24].

– А это насколько большая?

– Вот такая. – Хафáй изобразила руками, какой длины была рыба, и Умáв осталась этим явно удовлетворена.

– Мой папа ловил рыбу еще больше.

– Инá взяла рыбу, сварила и съела ее сама, а потом положила косточки обратно в корзинку. Девочка проснулась и увидела, что рыба пропала, спросила: «Где моя рыба?» Инá во весь голос закричала на нее: «Ах ты, неблагодарная дочь, сколько дней толкли рисовую муку для лепешек, ничего другого не было, а ты утаила целую рыбину. Зла не хватает!»

– Девочка, наверное, рассердилась, ведь мама неправильно поняла.

– Может быть, она рассердилась из-за того, что ее инá сделала, а может, и по другой причине. Так или иначе, девочка так расстроилась после этих слов, что взяла и проглотила рыбьи косточки, лежавшие в корзинке, да и умерла. Оказывается, это рыба превращалась в того красивого юношу.

– А почему не бывает так, чтобы красивый юноша превращался в рыбу? – спросила Умáв.

– Хороший вопрос. Эту историю рассказала мне инá . Но я ее забыла спросить об этом.

Умáв, правда, умница.

Стоявший рядом Дахý не мог сдержать улыбки. И амúс, и бунун одинаково любят рассказывать истории. В детстве Дахý спрашивал отца:

– А кто тебе рассказывал истории?

– Старые люди рассказывали.

– А старым людям кто рассказывал истории?

– Им рассказывали истории еще более старые люди, чем они.

– Но ведь те более старые люди тоже когда-то были детьми, да?

– Да.

– Значит, они тоже слышали истории.

Отец подумал, подумал, и сказал:

– Правильно, Дахý. Те более старые люди тоже раньше были детьми. Истории переносят детей в такие места, где им еще не удалось побывать, и могут поведать им о том, что случилось с теми, кто старше их.

Дахý заметил, что Умáв очень внимательно слушала историю, расказанную Хафáй. Раньше он никогда не видел, чтобы она так слушала других людей. Было похоже, что она питает особое доверие к Хафáй. В первый день, когда Хафáй приехала жить к ним, Дахý немного беспокоился. Но когда он узнал, что Умáв ночью повела Хафáй в Лесную церковь, Дахý перестал волноваться. Ведь он хорошо понимал, что деревья, растущие там, пробуждают страх, уважение и благоразумие, и что люди, видевшие их, не захотят умирать.

Несколько дней подряд Дахý гонял по шоссе в город Х. и обратно в селение, неизвестно сколько раз. Вдоль береговой линии все заметнее распространялось зловоние, к тому же на побережье здорово припекало. Достаточно протяженный участок восточного побережья был завален волнопоглощающими блоками, и его было очистить особенно трудно. Природоохранные организации координировали участие нескольких университетов и колледжей в уборке побережья, и по всей дороге можно было увидеть молодых ребят и девушек, таскавших мусор. Зрелище было трогательное. Правда, машин не хватало, и было очевидно, что за короткое время не получится восстановить все так, как было прежде.

Бывший одноклассник Дахý по имени Али служил рядовым менеджером в компании, занимавшейся опреснением воды, добытой из глубинных слоев океана. Он тоже приехал оценить ситуацию на месте. Надев новенькую защитную маску, он сказал Дахý:

– Знаешь, хотя газеты еще об этом не сообщали, но у нашей компании вышло из строя девяносто процентов оборудования и труб. Мусороворот за прошедшее время смял все трубы. Мы запустили подводный дрон с видеокамерой, там такое! Ты бы офигел, что там под водой творится.

– Хуже, чем об этом говорят в уездном правительстве?