Филип Фармер - Любовники. Плоть [сборник litres]

Коротко говоря, в тебе сошлись несколько религиозных ролей, в частности героя-Солнца и Царя-Лося. Герой-Солнце – это человек, которого ежегодно выбирают для изображения в символической форме обхода Солнца вокруг Земли. Да-да, я знаю, что на самом деле Земля движется вокруг Солнца, и дисийские жрицы тоже знают это, равно как и полуграмотные массы. Но с практической точки зрения именно Солнце обходит вокруг Земли, и так об этом мыслят даже ученые, отбрасывая на время сугубо научные факты.

Итак, герой-Солнце выбирается жрецами, и символически рождается в церемонии, происходящей 21 декабря, или на день-другой раньше или позже этой даты. Почему тогда? Потому что это день зимнего солнцестояния. Солнце в этот период слабее всего и достигает самой южной точки.

Поэтому тебе и пришлось пройти через сцену имитации родов.

И поэтому теперь ты идешь по дороге, придерживаясь северного направления. Тебе предназначено пройти путь, который проходит Солнце после зимнего солнцестояния. И ты, подобно Солнцу, становишься с каждым днем все сильнее и сильнее. Ты заметил, как растет действие пантов? Доказательство – тот сумасшедший номер, который ты отколол, когда оседлал лося и растоптал жриц.

– А что случится, когда я доеду до самой северной точки? – спросил Стэгг. Он говорил спокойно, держа себя в руках, но кожа под бронзовым загаром побледнела.

– Это будет город Альбани, который мы знали как Олбани, штат Нью-Йорк. Самая северная точка государства Дисия. И там живет Альба, Богиня-Свинья. Альба – это Колумбия в ипостаси Богини Смерти. Ей посвящена свинья, потому что она, как и смерть, всеядна. Еще она Богиня Белой Луны – другого символа смерти.

Калторп замолчал. Он, казалось, был не в силах продолжать разговор. Глаза его затуманили едва сдерживаемые слезы.

– Давай, – подбодрил его Стэгг. – Я выдержу.

Калторп сделал глубокий вдох и продолжал:

– Согласно дисийскому мифу, на севере Богиня Луны берет героя-Солнце в плен. Иносказание, обозначающее, что он…

– Погибает, – закончил Стэгг.

Калторп сглотнул слюну:

– Да. Герой-Солнце оканчивает Великий Путь в летнее солнцестояние – 22 июня.

– А что же ипостась Великого Лося, Двурогий Царь?

– Дисийцы могут казаться такими и сякими, но прежде всего они – экономный народ, а потому объединили роли героя-Солнца и Царя-Лося. Он – символ мужчины. Он рождается слабым и беспомощным младенцем, вырастает сильным и мужественным самцом, любовником и отцом. Однако, даже исполненный невыразимой мощи, он заканчивает Великий Путь и волей-неволей должен взглянуть в лицо смерти. Когда он с ней встречается, он уже слеп, лыс, слаб и лишен пола. И… он борется за последний вздох, но Альба безжалостно выжимает из него дыхание.

– Давай без символики, док, – попросил Стэгг. – Сообщай факты на простом английском языке.

– В Альбани готовится колоссальная церемония – финальная. Там ты овладеешь не нежными юными девственницами, но седовласыми старухами с отвислыми грудями – жрицами Богини-Свиньи. Твое естественное отвращение к этим уродливым ведьмам рухнет под бременем долгого воздержания, которому тебя подвергнут, держа в клетке, пока похоть не достигнет таких пределов, что ты с пеной у рта набросишься на любую столетнюю прапрапрабабку. А потом…

– Потом?

– Потом тебя ослепят, скальпируют и оскопят, а позже повесят. На неделю воцарится национальный траур. Потом тебя похоронят в позе эмбриона под дольменом, аркой из огромных каменных плит. Над гробом твоим прочтут молитвы и принесут в жертву лосей.

– Да, это утешает, – задумчиво произнес Стэгг. – А скажи, док, почему на эту роль выбрали меня? Разве герои-Солнца – не добровольцы?

– Мужчины на все готовы ради этой высокой чести, так же как и девственницы соревнуются за право стать Невестой Лося. Избранный мужчина обычно самый сильный, самый красивый, самый мужественный юноша нации. Тебе не повезло не только в этом, но еще и в том, что ты оказался предводителем людей, достигших неба на огненном скакуне и вернувшихся на землю. Мифы гласят, что это сделал герой-Солнце. Я думаю, дисийское правительство решило, что, убрав тебя, они дезорганизуют весь экипаж. И сведут на нет опасность того, что мы оживим прежнее богомерзкое знание.

Вон Мэри Кейси тебе машет. Я думаю, она хочет с тобой поговорить.

– А почему ты, когда говоришь со мной, смотришь в сторону? – спросил Питер Стэгг.

– Потому, что мне трудно разделить вас двоих, – ответила Мэри Кейси.

– Кого – двоих?

– Питера, знакомого мне по утрам, и Питера, которого я вижу вечером. Прости, но ничего не могу с собой поделать. Закрываю глаза и пытаюсь думать о другом, но слух доносит до меня ужасные звуки! И хотя я знаю, что ты ничего не можешь с собой поделать, я проклинаю тебя. Прости. Я тоже ничего не могу поделать.

– Так зачем же ты позвала меня на разговор?

– Потому что я знаю, что поступаю не по правилам милосердия. Потому что знаю, что ты хотел бы выбраться из своей клетки из плоти не меньше, чем я – из своей клетки из стали. Потому что я надеюсь, что мы найдем способ удрать отсюда.

– Мы с Калторпом проработали уже несколько планов, но ни один из них не предотвратит моего возвращения назад. Как только рога начинают действовать, я бегу обратно к бабам.

– А если ты стиснешь зубы и соберешь воедино всю свою силу воли?

– Эти рога собьют с пути даже святого.

– Тогда это безнадежно, – унылым голосом сказала она.

– Не совсем. Я не собираюсь покорно пройти всю дорогу до Альбани. Где-то между Манхэттеном и Альбани я сбегу в леса. Лучше предпринять отчаянную попытку и погибнуть, чем смиренно идти, как бык на бойню.

Сменим тему. Расскажи о себе и своем народе. Невежество тяготит меня, связывает мне руки. Я слишком мало знаю, чтобы найти выход.

Мэри Кейси ответила:

– Я была бы рада! Мне нужно с кем-то говорить, даже с… Ой, прости.

Весь следующий час Стэгг стоял около клетки, а она, не поднимая глаз от пола, рассказывала ему о себе и Кейсиленде. Он время от времени задавал вопросы, поскольку она считала некоторые вещи само собой разумеющимися.

Кейсиленд располагался на территории, которая когда-то звалась Новой Англией. Он не был ни так густо населен, ни так богат, как Дисия. Его обитатели занимались земледелием, но их благосостояние больше зависело от свиноводства и оленьих стад, а еще – от моря. Даже во время войны с Дисией на юго-западе, карелами на севере и ирокуазами на северо-западе они продолжали торговать со своими врагами. У них было принято довольно странное установление – Военный Договор. По общему согласию, он ограничивал число воинов, посылаемых в военные экспедиции через границу в течение года, а также устанавливал и правила ведения войны. Дисийцы и ирокуазы этих правил придерживались, но карелы постоянно их нарушали.