Анджей Бодун - Слепые идут в Ад [litres]

– Красивая легенда. – сказала, до сих пор молчавшая Маша. – И очень жалко этого Архангела.

– Женщинам всегда жалко черти кого!

Мы обернулись. За нашей спиной стоял лорд Карриган и набивал нефритовую трубку хорошим голландским табаком, от которого даже на расстоянии пахло черносливом.

– Совершенно непонятно, по какому принципу женщины выбирают, кто им нравится. – раздраженно заявил лорд. – Этот ваш общипанный архангел был заносчивый гордец, да к тому же предпочитал эдомские народы. Краденное благословение Иакова ему, видите ли, не нравилось. Ну что ж, пусть теперь поплутает! Я знаю пару позднеиудейских апокрифов на ту же тему, и в них говорится, что с помощью этого камня евреев можно собрать еще до восстановления Храма.

– Склонность обманывать Бога у нас в крови! – рассмеялся Эйб. – Что это за мелкие деревенские хитрости? Сказано ведь: когда придет Мессия. Так нет же, долго, наказание тяжелое…

– Я не разделяю вашего мнения. – пожал плечами Карриган. – Каждый народ в праве бороться за свое единство независимо от данных ему пророчеств.

– Да, но это не мешает им исполняться. – улыбнулся Шлиссенджер. Он встал и направился к палатке.

Я продолжал сидеть, раздумывая над странной историей, рассказанной Эйбом. Лорд явно знал, какая сила заключена в его перстне, и шел, чтобы использовать ее. Я уже давно перестал удивляться иррациональности действий моих спутников и принял как данность то, что побудительные причины у них почти всегда мистического характера. Но какие-то нити все же не связывались у меня в голове в единый клубок. Мне казалось, что я знаю уже достаточно много, но цельной картины происходящего не получалось. Неясных мне вопросов было еще больше, чем тех, ответы на которые, по моему мнению, я уже получил. Сейчас, может быть сильнее, чем когда-либо за последнее время, я был не уверен в каждом своем шаге, не зная, чем он может обернуться лично для меня. Мне начало казаться, что все вокруг сначала выдавали себя за кого-то другого, а потом, в силу разных обстоятельств отчасти раскрыли свое настоящее лицо, но вместо того, чтобы прояснить, это только еще больше запутало ситуацию.

День прошел без особых приключений. Экспедиция отдыхала, от тяжелого перехода по пустыне и приводила себя в порядок. Мулы паслись на сочной травке, женщины затеяли стирку и мытье голов, мужчины объедались фруктами и чинили кое-какую амуницию.

Ночь наступила здесь как-то сразу, после короткого заката, сад наполнился приглушенным гомоном своих ночных обитателей. Ветер шелестел в траве и скрипел деревьями, слышались чьи-то шаги и шуршание, шумел ручей.

Я покурил у входа, и залез в палатку. Эйб спал, накрывшись с головой. Я хорошо видел лежащий рядом с ним пистолет. Я мог бы сейчас убить его собственным ножом, который валялся тут же. Я сел в углу и уставился на него. Положение было не из приятных. Я даже не знал, как начать разговор.

– Эйб, мне надо с вами поговорить. – я тронул его за плечо.

Одеяло, которым Абрахам накрывался поверх спальника, поползло вниз, и я с удивлением увидел набитый вещами Эйба мешок, уложенный в форме человеческого тела. Сверху к нему была приколота, записка.

"Дорогой Лагер, простите меня, пожалуйста, за то, что я ухожу, не попрощавшись. – прочел я по-немецки. – Мне больше всего не хотелось ставить вас в неловкое положение. Я отлично знаю, что вы не захотите меня убить, а это создаст угрозу для вашей собственной жизни. Пока Хайдеггер и Бауэр готовы защищать вас из корпоративных побуждений. Нельзя этим рисковать. Вам удобнее всего будет сказать, что вы выполнили их поручение, а труп скинули в ручей: он достаточно глубок, течение сильное, метрах в 30-ти отсюда вода уходит под землю между каменными плитами. Туда вполне могло затащить тело. Что касается меня, то мне действительно на некоторое время лучше покинуть экспедицию и заняться здесь устройством кое-каких своих дел. Да, чуть не забыл. Простите меня за то, что я спровоцировал нашу ссору. Но, к сожалению, у меня не было выхода.

Прощайте. Шлиссенджер».

Я сложил листок. Чувство страшного одиночества и полной беспомощности охватило меня. "Где он сейчас? Какие у него могут быть здесь дела?" Я не знал, чего во мне больше: возмущения от самонадеянности Эйб или грустного удивления его благородством. Я заснул с тяжелым сердцем и проснулся в тревоге.

Утро было на удивление свежим, даже холодным. Полог палатки покрывали крупные капельки росы, я провел по нему пальцем и знобко передернул плечами. Выйдя по мокрой траве к ручью, я обнаружил там Машу, она в задумчивости сидела на земле, рассеяно крутя что-то в руках.

– Вы не видели мистера Шлиссенджера? – даже не поздоровавшись, спросила она, подняв на меня встревоженные серые глаза.

– Нет. – внутренне сжавшись, ответил я. – Он сегодня не ночевал в палатке. А что?

– Нет, ничего, так. – Маша встала. – Просто… – голос ее задрожал и она протянула мне мокрые от росы часы Эйба. – Я нашла это здесь, в траве. Они явно пролежали с вечера. Видите, стеклышко запотело.

"Какая предусмотрительность! – удивился я. – Интересно, она действительно не знает, что он ушел, или просто ломает комедию?"

– Приятная утренняя прогулка? – раздался за моей спиной голос Хайдеггера. Проводник, не отрывая взгляда, смотрел на Машину находку. Девушка инстинктивно сжала кулак и, резко развернувшись, пошла прочь.

– Хорошая работа, Лагер. – похвалил Рампа. – Главное, что вы сумели сделать это до росы. Трава совсем не примята. Тело, наверное, затянуло под камни? Там проходит?

– Если подтолкнуть. – равнодушно кивнул я. – А где же результаты вашей профессиональной деятельности? – в моем голосе прозвучала издевка.

– Полегче, Лагер. – проводник дернул бровью. – Нам хотелось сначала проверить вас. Честно говоря, вы мне вчера не понравились.

– А сегодня? – я чувствовал, как холодная ненависть к этому человеку начинает душить меня.

Исчезновение Шлиссенджера подействовало на оставшихся в живых настолько угнетающе, что даже лорд Карриган выглядел растерянным. Видимо, ему и в голову не приходило, что кто-то одновременно с ним может избавляться здесь от лишних людей. Смерти Степлтона и Кьюбита он еще мог себе как-то объяснить: разбойники, местные жители, монахи, дзу-те. Но Шлиссенджер – это было уже слишком.

Елена Александровна откровенно рыдала, чем вызвала немалое удивление у своего мужа. Маша, притихшая и вся подобравшаяся, сидела рядом с мрачным, испуганным Лабриманом. Кларк обалдело смотрел на меня, видимо, ожидая каких-то объяснений. Но я их не дал.

После завтрака, во время которого кусок ни кому не лез в горло, экспедиция двинулась дальше. Целый день мы шли по бесконечному саду, лишь изредка перебрасываясь фразами. Вечером вновь разбили лагерь.