Глен Кук - Темная война

После этого холод и снег могли бы стать лишь небольшой помехой. Меты с набитым брюхом обычно готовы бросить вызов чему угодно. Но они слишком долго голодали и страдали от холода, и силы их угасали.

Марика не видела Акард снаружи: когда они приблизились к каменной крепости, небо затянуло густыми тучами и не взошла ни одна луна. На размеры и форму крепости намекали лишь мельком увиденные огни. Но к тому времени ее ничего не интересовало, кроме желания, чтобы путешествие наконец закончилось. Она уже не верила, что доберется до цели.

Путь от стойбища Дегнанов занял десять ночей, в основном пришедшихся на последние двадцать миль. Несмотря на набитый живот, Марика настолько устала, что пришедшим на помощь силтам пришлось ее тащить, и это притом, что она была в лучшей форме, чем спутницы. Она надеялась, что путешествовать зимой ей больше не придется.

Ее принесли в каменное помещение, и она рухнула без сил, даже не задумываясь о том, насколько кошмарнее чувствовали себя спутницы. А они, между тем, едва не умерли, и последние несколько дней их тоже пришлось нести. Она вообще ни о чем не думала, кроме окутавшего ее мягкого тепла и сна.

Сон, однако, не обошелся без неприятных моментов. Ей снился Кублин — одинокий, напуганный, раненый, брошенный всеми, в окружении странных недружелюбных морд. Сновидение было совершенно бессмысленным. Во сне она скулила и плохо выспалась.

Четыре дня на Марику никто не обращал внимания. Казалось, будто она некая помеха, которую силты предпочитали не замечать. Она ела, спала, а когда наконец пришла в себя настолько, что в ней пробудилось любопытство, начала бродить по нескончаемым каменным залам, чувствуя, как удивление сменяется ошеломлением, благоговейным трепетом, страхом, отвращением и потерянностью. Это было чудовищных размеров логово — естественно, из камня, — окруженное высоким каменным частоколом. Архитектура его выглядела чуждой, и некому было объяснить, почему все здесь именно так, а не иначе. Немногие меты ее возраста, которых она встречала, постоянно куда-то спешили, были заняты или попросту презирали оказавшуюся среди них дикарку.

Крепость стояла на известняковом мысу, нависавшем над слиянием рукавов Хайнлин. От основания уходили вниз на шестьдесят футов каменные утесы, а стены ее высились на шестьдесят футов над фундаментом — отвесные и гладкие, идеально отремонтированные, но выглядевшие невероятно древними. Вдоль верха шла широкая дорожка, защищенная каменной оградой, походившей на нижнюю челюсть, в которой выбили каждый второй зуб. Вся крепость была построена в форме большого квадрата с прикрепленным к нему острием, указывавшим вниз по течению реки. На стенах всегда стояли охотницы. Впрочем, в ответ на вопрос Марики они признались, что на их памяти Акарду ничто не угрожало.

— И все же, — сказала одна, с большим запасом терпения, — зима была суровой, а северяне не отличаются наличием мозгов. Им вполне может взбрести в голову явиться.

— Вряд ли они настолько глупы, — заметила Марика. — Но явиться они и в самом деле могут. Посмотрят и уйдут. Стойбища — куда более легкая добыча.

— Несомненно. Тем не менее ходят слухи, будто кочевников уже видели в Верхнем Понате.

Марика отступила на шаг, недоверчиво наклонив голову:

— Слухи? Ты не знаешь, почему мы с охотницами сюда пришли?

— Тебя привели, потому что у тебя дар силты.

— Я пришла, потому что мне больше некуда было идти. Кочевники истребили всю мою стаю, кроме двух охотниц, что пришли со мной. Точно так же, как и несколько других стай и стойбищ до нас. В ближайших окрестностях. В Верхнем Понате их десятки сотен. И сотни погибли в нашем стойбище.

Охотница ошеломленно уставилась на нее:

— Сестры бы такого не допустили.

— Правда? Судя по тому, что я видела, пользы от них было немного. Ну да, прикончили верлена, возглавлявшего кочевников. И — убили тех, кто грабил наше стойбище, но ничего не сделали, чтобы освободить от захватчиков остальной Верхний Понат.

— Верлен, — пробормотала охотница. — Ты сказала — верлен?

— Да. Очень сильный. Силты говорили, он был столь же могуществен и хорошо обучен, как и они сами. — Почувствовав, что рассказ заинтересовал собеседницу, Марика добавила: — И еще с ордой кочевников были силты. Моя мама убила одну. Высокая сестра, которую другая называла Хлес, принесла ее плащ и оружие.

От внезапной мысли Марика отвернулась и уставилась на долину восточного рукава. Ее озадачивало, почему кочевники преследовали их по пути к крепости, хотя у них нечем было поживиться. Если только… Высокая силта вела себя так, будто дубинка и плащ представляли собой великую ценность.

Возможно, так и было, по каким-то непонятным Марике причинам. Кочевники пытались добраться до дубинки и мешка высокой силты.

Марика уже поняла, что жизнь среди силт будет не столь проста, как в стойбище. Похоже, здесь все руководствовались мотивами столь же туманными, как и у Похсит.

Охотницы, патрулировавшие стены и наблюдавшие за снегами, называли себя часовыми — новым для Марики словом.

Она узнала много новых слов, которые теперь слышала достаточно часто. Еще одним было «цитадель». Меты Акарда называли его цитаделью, бастионом, который принадлежал общине силт под названием Рюгге, с центром в далеком южном городе Макше.

Еще больше новых слов обрушилось на Марику, когда она обнаружила центр связи.

В конце крепости, находившемся вниз по течению, на острие стрелы, стояло большое высокое дерево из металла. Марика обнаружила его на второй день блужданий. Оно выглядело так, будто какой-то извращенный художник пытался изобразить мертвое дерево. На десятке его главных ветвей крепились проволочные тарелки, развернутые на юг, а за каждой из них — тарелка побольше из сплошного металла. Из главных ветвей росло множество ветвей поменьше, величиной с саженец. Каждый дюйм металла блестел в солнечных лучах. Снег не прилипал к металлическим веткам так, как к деревьям в лесу.

Внизу перед сумасшедшим деревом располагалась одна огромная тарелка, направленная к небу над южным горизонтом. Иногда эта тарелка поворачивалась, словно голова следящей за проворной дичью охотницы.

Что это могло быть? Вопрос озадачивал щену из Верхнего Поната, считавшую использование такого количества металла для столь необъяснимой цели по меньшей мере преступлением. Ей стало интересно, знают ли об этом Грауэл и Барлог, которые уже бывали раньше в крепости и наверняка разгадали некоторые тайны. Стоило постараться более настойчиво выяснить, где они сейчас приходят в себя.

Судя по всему, Грауэл и Барлог держали отдельно. Она не видела их с тех пор, как они пришли в крепость. Никто не хотел говорить, где их лечат. Когда она попробовала воспользоваться своим замечательным даром, чтобы найти охотниц, что-то ей помешало.