Глен Кук - Темная война

Тогда Марике не пришло в голову задуматься, что тому причиной.

Встав, она принялась расхаживать по центру связи. Слова Брайдик внушали ей беспокойство и тревогу.

— Старайся их как-то отвлечь, — говорила Брайдик. — Тебе в буквальном смысле приходится бороться за жизнь. Будь крайне осторожна. — Она снова сменила тему: — Хотя невооруженным взглядом и не видно, снег уже начал таять. Как можно заметить на мониторах.

Марика подошла к видеоэкрану, за которым сидела Брайдик. С неодушевленными предметами ей было куда проще, чем с метами. У нее обнаружился талант управляться с клавиатурой, хотя она не понимала и трети из объяснений Брайдик, как та работает. Для Марики электроника казалась большим колдовством, чем ее дар, который был естественным и признанным фактом, наподобие зрения. Ей не приходило в голову сомневаться в собственном зрении или пытаться его изучать. Но машина, выполнявшая работу мозга… Чистая магия.

По экрану скользили замысловатые колонки чисел.

— На севере теплее, чем здесь, Брайдик?

Марике вовсе не казалось, будто хватка зимы хоть сколько-нибудь ослабевает.

— Нет. Просто везде теплее. — Связистка ввела небольшую поправку, регулировавшую работу некоего устройства, которое она называла выходным затвором. — Меня беспокоит, что этой зимой было слишком много снега. Внезапное потепление может привести к таянию, с которым система не справится.

— А если открыть затворы полностью? Прямо сейчас?

— Тогда опустеют резервуары. Этого я сделать не могу. Нужно поддерживать определенный уровень, чтобы потока хватало для вращения генераторов. Иначе мы останемся без энергии, а без нее я не могу делать свою работу.

Марика собралась снова задать вопрос, но тут ее коснулось незримое «щупальце», и она подпрыгнула, словно внезапно напуганный щенок. Брайдик оскалилась и зарычала, инстинктивно отзываясь на грозящую щенку опасность.

— Что случилось, Марика? — Похоже, она и сама удивилась собственному рыку.

— Кто-то идет. Силта. Мне нужно уходить.

Ей не полагалось торчать в центре связи, подвергаясь воздействию его ауры. Впрочем, ей многого не полагалось, к примеру тайком навещать Грауэл и Барлог. Силты не могли постоянно не спускать с нее глаз. В итоге она просто стала меньше спать. А охотницы из крепости, казалось, вообще ею не интересовались и не собирались докладывать о ее ненадлежащем поведении.

Она подозревала, что это заслуга Грауэл и Барлог, хотя те постоянно предостерегали ее во время коротких встреч. Порой она ловила намеки на то, что ее соплеменницы заработали себе среди лишенных дара обитательниц Акарда репутацию весьма свирепых мет.

Марика выскользнула из центра связи по коридору, ведшему на крышу и к металлическому дереву. Здесь, наверху, его аура все еще сбивала с толку, но не настолько, чтобы юной ученице силт не удалось пробраться в свете лун к северной стене. Поднявшись на нее, она уставилась на суровую снежную равнину.

Ей вовсе не казалось, будто зима ослабила хватку.

Краем глаза она заметила движение, но не стала оборачиваться, зная, что никого не увидит, если только не вложит в свой дар всю силу, подобно удару молота.

Не стала она и смотреть на огромное холодное небо, хотя чувствовала, как оно безмолвно взывает к ней, стучась в душу.

Когда-нибудь, подумала она. Когда-нибудь. Если Брайдик права, когда-нибудь она там окажется.

Луны, будто играя, гнались друг за другом в ночи, и их редкое сочетание выглядело невероятным, — казалось, они вот-вот столкнутся друг с другом.

По словам наставниц Марики, иногда малые луны в самом деле сталкивались с Кусакой или Гончей. Однако последний раз столь впечатляющее событие случилось два столетия назад, а предшествующее ему — на тысячу лет раньше. Хотя ночное небо вовсе не выглядело пустым, небесные тела налетали друг на друга редко.

— Опять замечталась, Марика? — послышалось возле уха. Вздрогнув, она поняла, что остановилась и ее нагнала Барлог, шедшая с замыкающими в нескольких сотнях ярдов позади. В голосе охотницы чувствовалась мягкая усмешка. — Собираешься переделать мет из крепости по своему образу и подобию, а не наоборот?

Марика не ответила. Выдернув тупой конец копья из размокшей земли, она зашагала дальше по склону пологого холма. Она поняла, что Барлог в очередной раз съехидничала по поводу упрямого сопротивления некоей щены, не желавшей вливаться в жизнь силты, — сопротивления молчаливого, почти ничем себя не проявляющего и вместе с тем неизменного. Она жадно поглощала новые знания, но внешне оставалась все той же дикаркой, повергая в отчаяние силт.

Подсознательно, а может, инстинктивно она делала все возможное, чтобы избежать внимания большинства сестер. С другой стороны, гордость не позволяла силтам Акарда доложить, что среди них — дикарка, с которой они не способны справиться.

Марика расположилась ближе к концу отряда, шагая след в след за идущей впереди нее сестрой. Всего в отряде было двенадцать силт и двенадцать охотниц. Они ушли далеко к северу от Акарда, и луны здесь поразительно низко висели над головами. Некоторые охотницы несли с собой трофеи в виде отрезанных ушей, но охота была не столь удачной, как ожидалось. Кочевники тщательно избегали встречи. Сестры-дальночующие говорили, что у других отрядов охота не лучше. Казалось, будто кочевники всегда знали, где их преследователи. Те немногие, кто стал добычей, были в основном самцами, которые отстали от стай, слишком ослабев.

Случилось нечто весьма пугающее. Орда кочевников не распалась после гибели верлена на грызущиеся между собой стаи, и это крайне беспокоило старших силт Акарда. Но почему — они не объясняли. По крайней мере, Марике.

Пока она не принимала участия в охоте — лишь брела вместе со стаей, учась всему необходимому. И любовалась бескрайними незнакомыми видами, горами, каньонами, водопадами и деревьями, какие она не могла даже себе представить, будучи запертой в родном стойбище. Она наслаждалась ночным миром, с его диковинными существами, опасностями и запахами.

Охотничьи отряды вышли из Акарда вскоре после последней, уже слабеющей зимней бури, пока на севере все еще лежал снег. Им поручили безжалостно преследовать отступающих кочевников, вытесняя их в Жотак и дальше. Марика не понимала целей старшей, зато у нее не возникало вопроса: «Почему ее отправили вместе с ними?»

В Акарде она стала возмутительницей спокойствия. Старые силты не могли с ней справиться. Им хотелось хотя бы на время от нее избавиться, чтобы вновь обрести покой. И возможно, решить, что делать с бунтаркой.

Она не позволяла себе над этим задумываться — слишком мрачно выглядели перспективы. И она вовсе не была уверена в своей безопасности, что бы ни говорила Брайдик. Старшая, хлес и Горри неоднократно намекали, что она полностью зависит от их милости. И она чувствовала ответственность перед Грауэл и Барлог. Но как она ни старалась выглядеть более покладистой, хотя бы внешне, неизбежно кто-то затрагивал некую упрямую мятежную струну ее души.