Илья Шумей - Крестоносцы пустоты

– Если нас все же собьют, – пояснил он, регулируя пряжки, – то вероятность выжить в кресле пилота близка к нулю. У сидящих в салоне шансов все же побольше будет.

– Спасибо, успокоил! – я и все остальные начали торопливо выковыривать забившиеся в щели между креслами ремни и разбираться с их замками.

– Два дня подряд вляпываться в одну и ту же срань – это талант! – проворчала Урсула, и я не мог с ней не согласиться.

Только-только мы убрались с острова, находящегося под строжайшей охраной, и где любого незваного визитера могли пустить в расход без каких-либо объяснений, как тут же прыгнули из огня в полымя. Алан ведь не шутил, когда заявлял, что его Центр находится под колпаком ПВО. Он реально был готов пустить его в ход… если только ему кто-нибудь не помешает. Но кто?

Разумеется, я догадывался, что именно имел в виду Овод, требуя официально задекларировать и наш полет и всех пассажиров. Тем не менее, у меня все же оставались определенные сомнения в том, что его план сработает. Окопавшийся в Вирталии Александр Саттар, несомненно, обладал широчайшими возможностями по контролю над всеми доступными компьютерными системами, и здесь титул Цифрового Бога подходил ему как нельзя лучше. Но вот перехватить управление военной машиной… тут полной уверенности у меня не было.

Такого рода комплексы проектируются с прицелом на максимальную защищенность, чтобы никакой, даже сто раз гениальный хакер не мог их дистанционно взломать или вывести из строя. Ну не дураки же их проектируют, в конце концов! Однако Овод так усердно излучал уверенность и спокойствие, что я предпочел смириться с судьбой и принять будущее таким, каким оно будет.

Я закрыл глаза и откинулся на подголовник, хотя демонстрация внешней расслабленности не очень-то помогала утихомирить заходящееся в груди сердце.

– Что-то мне стремно немного, – пожаловался сидящий рядом Том и сразу же пояснил, упреждая мой вопрос, – Там, на острове я сам контролировал ситуацию и сам всецело нес ответственность за свои ошибки, но здесь… Надеяться на то, что некий виртуальный дедуля почему-то надумает нас защитить и отведет в сторону нацеленные на наш коптер ракеты… Зыбкая надежда, по-моему.

– Если что, то этот «дедуля» – мой тесть, – заметил я, не открывая глаз, – Мне кажется, что именно на этом факте и строился расчет Овода. Хотя, если подумать, то самого Овода Александр прихлопнул бы с бо-о-ольшим удовольствием.

– Ничья, – меланхолично констатировал Том.

– Внимание! – объявил Овод, – Начинаем снижаться!

– То есть наши останки разбросает по меньшей площади? – Урсула оставалась верна себе.

– Это означает, что ракетами коптер сбивать уже поздно. Нас действительно предпочли пропустить!

Судя по плохо скрываемому облегчению, Овод и сам не был полностью уверен, что его замысел сработает. Но у нас все же получилось!

Я разлепил веки и выглянул в иллюминатор, пытаясь сообразить, где именно мы сейчас находимся.

Мне, как человеку сугубо сухопутному всегда сложно давалось ориентирование в непривычных условиях. Что с борта коптера, что с яхты – когда местность изучаешь исключительно «на своих двоих» либо по картам, то взгляд с иной точки зрения неизбежно вгоняет в ступор. Размеры, расстояния, масштабы – все оказывается не тем, чем казалось в первый момент. И требовался немалый опыт, чтобы, вскинув к глазам бинокль, уверенно заявить – мы сейчас проходим мыс такой-то или пролив такой-то.

Так что я особо и не надеялся опознать свысока знакомые ориентиры, однако бассейн охлаждения и россыпь светлых зданий во главе с извивающейся змеей главного корпуса Центра на его берегу я идентифицировал сразу же и без малейших сомнений. На водной глади даже белоснежные пятнышки лебедей можно было различить. Мы действительно прибыли на место.

Краем глаза я заметил и заполонившие все подъездные дороги машины беженцев, осаждавших периметр Центра. Что-то неудержимо влекло их сюда, заставляя толпиться у ограды и рискуя быть подстреленными вооруженной охраной. В воздухе явственно ощущалось Ожидание. Ожидание каких-то решительных перемен, чего-то нового, важного и значительного.

– Не расслабляйтесь и на высовывайтесь в окна, – охладил наш энтузиазм Овод, – Я ни за что не ручаюсь. Обстрел из стрелкового оружия все еще возможен. Лишний раз рисковать не стоит.

– Умеешь же ты людей приободрить, засранец эдакий! – Урсула вжалась в спинку кресла, стараясь отодвинуться как можно дальше от иллюминатора.

– Осталось всего несколько секунд, потерпите уж! Думаете, мне сильно легче?!

Чуть погодя посадочные опоры коснулись земли, гул турбин стих, и все мы испустили дружный вздох облегчения.

– Ну, теперь главное, чтобы нас не подстрелили прямо на трапе, – Овод расстегнул пряжки и выскользнул из кресла.

– Нет, ты точно издеваешься! – Урсула запустила в него своей кофтой, – Что Томми, что ты – два сапога пара! Тебя послушать – так нам даже на собственных похоронах что-нибудь угрожать будет!

– Еще бы! – он ловко увернулся и вернул кофту обратно, – Могут ведь и гроб уронить. Позору не оберешься!

– Мы сюда работать прилетели или дурака валять? – обреченно поинтересовался Том.

Несомненно, счастливое избавление от возможной гибели привело всех пассажиров в состояние легкой эйфории, но нам, действительно, следовало собраться и заняться делом. Подшучивать над собственными страхами и фобиями мы будем позже.

После череды перелетов всем нам понадобилось некоторое время, чтобы разогнуть затекшую спину и вдоволь похрустеть суставами, измученными невозможностью выпрямиться в полный рост под низким потолком салона. Ну а потом Овод распахнул люк.

На улице нас встречала разношерстная компания, в которой я приметил несколько знакомых лиц. Я уже собирался направиться к ним, когда шедший рядом Овод вдруг остановился и озадаченно хмыкнул.

– Занятно, – пробормотал он, чуть склонив голову и изучая встречающих. Я последовал его примеру, пытаясь сообразить, что же именно так его заинтересовало?

На дорожке, ведущей от посадочной площадки к корпусам Центра собралось около десятка человек, среди которых выделялась громада Егора, занявшего позицию позади хмурого и сосредоточенного Андрея. Алан же стоял чуть в стороне, и на его лице читались нешуточная злость и раздражение.

Такой расклад представлял собой некий ребус, требующий разгадки. В последнее время, насколько мне было известно, Егор служил личным перфектом Алана, так почему же он в данный момент опекал его сына? Если он получил соответствующий приказ, то от какой опасности он оберегал парня? Я пока не видел ничего, что могло бы представлять угрозу для Андрея, чьи подчиненные с оружием наизготовку расположились чуть позади.