Игорь Давыдов - Viva la Mesalliance, или Слава Мезальянсу [СИ]

Это вам не посреди торгового центра, забравшись с ногами на стол, глотку драть.

— Я уже подготовился к данному событию. Моя команда разработала ряд схем, в теории способных замедлить или прервать процесс мутации, и эти схемы уже поданы на все принадлежащие УСиМ и её дочерним академиям магические башни. При первых же признаках опасности магический контур ударит по всей площади.

Молодой человек поджал губы.

— Но это не панацея. Даже если забыть о том, что данный контур невозможно применить без сопутствующего ущерба для больных, беременных, стариков и ряда животных, как домашних, так и диких, башни рода Маллой попросту не способны покрыть всю Богемию. Прага. Окрестности. Примерно двадцать пять процентов всех значимых населённых пунктов. Я не знаю, как далеко раскинулись щупальца Ганниба…

— Это возмутительно!

Всё же, Даркена перебили.

Личность столь нетерпеливого юного некромага, что осмелился покуситься на священные права оратора, приглашённого к трибуне лично принцем Лотарингским, была известна будущему ректору УСиМ. Бельмонт Вольгац. Их разница с сыном рода Маллой составляла всего пару лет, однако в данном возрасте даже столь малый срок являлся принципиальным. Молодой потомок семейства Вольгац уже получил диплом аж самого ЦИВК, академии, где обучались потомки короля.

Не то, чтобы Даркен и Бельмонт часто пересекались, но и этого малого времени хватило, чтобы проникнуться друг к другу жаркой ненавистью. И ненависть эта была столь яркой, что «номер один» вскочил на ноги прежде, чем сумел осознатьсвои действия и их причину. Вряд ли попытка перебить выступающего в исполнении кого-либо ещё могла бы вызвать у Маллоя-младшего желание схватиться за меч столь же жгучее.

Дворянин огромным усилием воли заставил себя остановить руку всего в паре десятков сантиметров от оружия, и выслушать, что же именно столь сильно возмущает юного Вольгаца.

— Вы все это слышали? — вещал Бельмонт, обращаясь к аудитории. — Сколь нагло и беспардонно этот мальчишка пытается протоколкнуть оружие массового поражения и призывает не сопротивляться ему. «Если какие последствия для здоровья и будут, так это побочный эффект от заклинания, призванного остановить мутантов». Семеро, какая бесподобная чушь! Под этой эгидой можно проклинать кого угодно, а любого, развернувшего контр-заклинание обвинить в препятствии оборонной активности.

Сын рода Маллой скрипнул зубами. Кажется, где-то даже треснула эмаль: столь сильно молодой человек стиснул челюсти.

Но спустя секунду пришлось усилием воли открыть рот, чтобы возразить самодовольному бреду оппонента.

— Схематика будет передана каждому семейству. Вы сможете лично изучить её и даже улучшить, не говоря уже о том, чтобы убедиться, что в контуре нет абсолютно ничего, что можно было бы посчитать намеренной угрозой для кого-то, кроме мутантов, — молодой человек развёл руками. — Проклятье, Вольгац, сопутствующий ущерб понести может только челядь, потому как у шляхты попросту не существует долгосрочных проблем со здоровьем! Я уж молчу о том, что каждый из вас имеет доступный инструментарий для оживления любого важного человека!

Однако раздражённая отповедь ничуть не смутила выскочку. Тот демонстративно покачал головой и рассмеялся неестественным натянутым смехом.

— Ха, ха, ха, Даркен Маллой делает вид, что не в курсе существования «глубоких проклятий с отложенным эффектом». Искусство убийства людей другими людьми — вещица древняя. И крайне востребованная. Если в мире появляется «что-то», человек найдёт способ это «что-то» поставить на службу Морте Санте. На каждую защитную меру мгновенно рождается контрмера, — Бельмонт смотрел в глаза ректорскому сыну с вызовом. — Оживление — не панацея. И предупреждая твоё «к глубоким проклятиям тоже есть контрмеры», скажу: да, есть, но Лешая меня раздери, если возможность массово проклясть кучу народа не откроет на короткий период великое множество возможностей для захвата власти.

Громкий стук привлёк внимание спорщиков и свидетелей этой перепалки. То Фортуна не сдержалась и ударила кулачком по подлокотнику столь сильно, что тот треснул и накренился. Однако молчаливое приглашение высказаться было проигнорировано девушкой. Она даже отвернулась и устремила взор куда-то в сторону плинтуса, делая вид, что ей бесконечно любопытно, каким образом обработан стык между стеной и полом.

Вместо неё решила высказаться мать семейства Штернберк. Она неторопливо поднялась с места, откровенно купаясь в том интересе, который вызывали у окружающих её невысказанные слова и ладная фигура, обтянутая длинным облегающим алым платьем с двумя вырезами до средины бёдер.

— Мы привыкли оценивать окружающих по себе. И нет в этом ничего предосудительного. У человеческого существа, действительно, не имеется инструментария выполняющего сию функцию лучше, чем зеркальные нейроны. И даже наши души, когда лишаются связи с мозгом, продолжают имитировать его работу, не зная способа более совершенного, чем тот, что дала нам природа, — спокойно и сдержанно произнесла пани Штернберк, рассеянно поигрывая изящными пальчиками, укрытыми красной тканью с шелковистыми волосами цвета полымя. — Оттого нет ничего удивительного, что юный пан Вольгац узрел в действиях пана Маллоя предпосылки для исполнения тех планов, о претворении в жизнь которых и сам мечтал долгими ночами, когда оставался наедине со своими фантазиями…

От возмущения Бельмонт аж выскочил в проход меж кресел, словно бы готов был тут же, не тратя ни секунды больше на бессмысленные расшаркивания, вступить в бой.

— Что за низкая и очевидная попытка уязвить меня и принизить мой род? — прошипел он, не скрывая характерного движения, когда пальцы сами скользят к волшебной палочке. — Считаете, что коль мои родители отбыли из Богемии по делам государственной важности, их юный наследник не в силах защитить честь семьи от нападок тех, кто как только не стелится, лишь бы их дочь заметил избалованный ректорский сынок?

Матушка Фортуны стрельнула взглядом в сторону наглого мальчишки, вздумавшего перечить знатной пани. Разумеется, на стороне молодых выступали горячность и рисковость. Юнцы не боялись показаться порой глупыми, если имеется возможность добиться желаемого. Но были в этом мире и те, кто был рождён управлять человеческим восприятием.

И если доселе Даркену казалось, что таковой является слечна Штернберк, то лишь потому, что он не часто видел её родительницу в деле. Ведь у той дар оттачивался годами практики и закалялся в великом множестве словесных баталий.

— Снова судите по себе, юный пан? Желаете, чтобы избалованный ректорский сынок заметил вас?