Сергей Юрьев - Шанс милосердия [litres]

Улицы становились всё более пустынны, и редкие прохожие ускоряли шаг, чтобы успеть забиться в свои норы до начала комендантского часа. Но Флора не спешила. В сумочке лежит новенькое удостоверение сотрудника канцелярии Великого сагана. Формально оно не давало права находиться на улице после полуночи, однако все знали, что на подобные нарушения, совершаемые государственными служащими, патрульные Ночной Стражи смотрят сквозь пальцы. Но всё равно лучше избежать встреч с ними, расспросов и предложений сопроводить. Лучше думать о чём-нибудь другом. Например, о легендарной Флоре Далл-Озирис, лежащей в алмазном склепе где-то там – в Тигриных горах, на склонах которых ещё скрываются повстанческие отряды. Только что-то о повстанцах этих давно ничего не слышно. Ещё лет десять назад в сводках с фронтов по радио то и дело звучали сообщения о вылазках отрядов мятежников – как правило, безуспешных. А теперь – нет. Тихо. Хотя даже сейчас, когда с момента оккупации прошло двадцать лет, люди иногда пытаются бежать в горы. О том, чем кончаются попытки такого рода, регулярно сообщает пресса: такой-то и такой-то приговорён к пятнадцати годам каторги за незаконную попытку проникновения на территорию особого горного района провинции Кетт. Но не всех же ловят. И если люди продолжают попытки оказаться на территории свободного Кетта, то как-то до них доходит информация, что он существует, что он продолжает бороться. Тогда, двадцать лет назад, страна была оккупирована молниеносно. Едва имперские войска перешли границу, над Катушшашем зависли сотни дирижаблей, выбросивших десант в самом центре города. Уже через час президент Адад Аддар подписал акт о капитуляции, но смирились с этим далеко не все. Конно-моторизованная армия рабсака Абу Шамаша прорвалась в горные районы, а потом к ней присоединились ещё несколько десятков воинских частей. Туда же, не дожидаясь, когда будет оккупирована вся территория государства, бежали сотни тысяч граждан, не желающих смириться с потерей Родины. По слухам, сейчас в долинах за Челюстью Тигра проживают до двух миллионов человек, и там даже есть заводы, производящие оружие, на склонах гор выращивают пшеницу и виноград. На всех перевалах воздвигнуты укрепления, столь мощные, что даже если Империя разгромит Федерацию, эта горная крепость может держаться десятилетиями – до тех пор, пока её защитникам будет хватать мужества и терпения. Но это всё слухи, которые вот-вот превратятся в легенду, такую же, как о Флоре Далл-Озирис, матери владыки Кроса, царя, при котором Кетт полторы тысячи лет назад обрёл наибольшее могущество. Как это в скрижалях Шумуна, жреца храма семи ипостасей Мардука, судьи богов: «И явился ей перед смертью Шамаш – Мардук справедливости, и изрёк он, что смерть ей ниспослана не по гневу богов, а затем, чтобы вернуть её к жизни в те времена, когда царство постигнут великие бедствия. И встретит она достойного мужа-воителя, и родит сына, который спасёт страну, вернёт Кетту былую гордость, воссоздаст из пепла его величие, вернёт ему уважение иных народов и внушит страх его врагам…»

Неплохо было бы, конечно, встретить достойного мужа-воителя. Сына, правда, рожать поздновато, но богам видней. Только вот в богов в последнее время мало кто верит всерьёз. Даже те, кто ещё изредка посещает храмы, смотрят на веру лишь как на признак благочестия и верности традициям…

Внезапно впереди на безлюдной улице показался одинокий чёрный силуэт, и Флора замедлила шаг. Что-то в этой фигуре внушало тревогу – человек двигался как-то напряжённо, и руки его были заведены за спину. Обычные припозднившиеся прохожие так не ходят. Они либо делают вид, что беззаботно и неспешно прогуливаются, либо явно куда-то спешат. А этот идёт какими-то странными зигзагами – от края тротуара до стены дома, как будто боится разминуться с идущей навстречу беззащитной женщиной. Она остановилась, когда незнакомец приблизился на десять локтей. Лица его по-прежнему не было видно. На фоне горящего за его спиной в конце улицы фонаря можно было различить, что он худосочен, что на голову его нахлобучена кепка. И ещё чувствовалось, что и сам он чего-то боится. Он явно что-то хотел сделать, но решиться на это было не так просто, как ему казалось. Но он решился…

– Умри, тварь! – неожиданно крикнул незнакомец и бросился на свою жертву, размахивая увесистым стальным прутом.

Флора метнулась в сторону, прижалась к стене и будто оцепенела. И в тот момент, когда опасный незнакомец занёс над её головой своё незамысловатое орудие убийства, раздался выстрел, затем ещё один. Незнакомца отбросило назад, а Флора закрыла лицо руками, чтобы не видеть того, что произойдёт дальше. Она стояла, вжавшись плечом в стену, и не смела оторвать ладони от глаз, пока чья-то твёрдая рука не легла не её плечо.

– Успокойтесь, госпожа Озирис. Всё позади. – Кто-то хотел её успокоить, но она боялась смотреть на своего спасителя. Он мог оказаться опаснее незнакомца, который только что пытался её убить. – Госпожа Озирис, вам уже нечего бояться.

– Кто вы? – Флора всё-таки подняла веки и увидела сквозь пальцы глаза, сверкающие белками в темноте. Остальную часть лица скрывала чёрная повязка, а лоб до самых бровей был обвязан чёрным нихангом. – Кто вы?

– Не извольте беспокоиться, госпожа. Ночная Стража. Братство Невидимых. – Из-за повязки голос звучал слегка приглушённо и невнятно, зато блеск глаз впечатлял – они выражали уверенность, твёрдость и, как ни странно, сочувствие.

Она с трудом оторвала взгляд от его лица и увидела, что над неподвижным телом, рассматривая его при свете тусклых ручных фонарей, склонились ещё двое стражников в чёрных кафтанах и со скрытыми под масками лицами.

– Зачем было его убивать? – спросила Флора первое, что пришло в голову. – Что вам мешало его просто схватить? И как вы вообще здесь оказались?! И откуда вы знаете, кто я?

– Не слишком ли много вопросов сразу, госпожа? Отвечаю по порядку. Застрелили мы его, потому что покушение на убийство не карается смертью, и, останься он жив, дело ограничилось бы десятью годами каторги на рудниках Северного Киша. По закону, чтобы заслужить смерть, ему следовало вас убить. А по совести он её заслужил. Мы сделали так, чтобы и справедливость восторжествовала, и закон не был нарушен. А здесь мы оказались потому, что нам стало известно о готовящемся покушении, и мы взяли вас под негласную охрану. А теперь позвольте проводить вас до дому.

– Сама дойду. – Она отвела его руку, обтянутую чёрной перчаткой из тончайшей кожи. – Я знаю дорогу.

Проходя мимо распластанного на тротуаре окровавленного тела, она нашла силы взглянуть на лицо своего несостоявшегося убийцы и узнала его. Якуб был когда-то её студентом, писал курсовую работу о древнекеттской любовной лирике, всегда был почтителен и усерден. Два года назад его мобилизовали, и с тех пор о нём никто ничего не слышал. Либо он сбежал с призывного пункта, либо дезертировал с фронта… Славный мальчик. Мальчик-храбрец… Зачем он это сделал? Если за два года его не нашли, значит, у него было надёжное убежище, где он мог отсиживаться годами. Нет, не мог. Судя по тому, что Невидимые ждали его здесь, Ночная Стража знала, где он прячется и кто предоставляет ему убежище. Он всё равно бы погиб. Не она виновата в его смерти. Не надо было ему так рисковать ради того, чтобы убить несчастную женщину, которой всё равно, проживёт ли она следующий день. А ей самой-то не честнее было бы просто покончить с собой? И мальчик был бы жив. Мальчик-храбрец. Мальчик-глупец… Убить себя? Нет… У неё и на это не хватит храбрости.