Александра Соколова - Дневник выжившего [litres самиздат]

Пёс не выдавал никакой тревоги. Разум же твердил, что лучше бежать отсюда и не нарываться, но любопытство брало вверх. Мне действительно было интересно, чем ещё может удивить этот мир. Я вошёл в книжный и приблизился к прилавку. Мертвяк стоял, не двигался. Его ладонь лежала на одной из книг. Я медленно вытянул её. Небольшой томик пушкинских стихов. Я начал читать, старательно, пытаясь подобрать правильную интонацию.

Мертвяк тихо слушал. Я взглянул на его лицо. По щекам тонкими струйками текли слёзы.

Пустошь. Лишь одним единственным словом возможно описать этот разрушенный мир. Тихо, холодно и пусто. Руинный город, неживое поле, замеревшая вода. Такое же холодное, мёртвое белое поле с угасающими лучами. Мир разрушен. И как бы сильно я не желал исправить всё – не мог, и навряд ли смогу вообще. Слышали про Чернобыль? А может про Хиросиму и Нагасаки? А кто мог предположить, что таким же станет весь земной шар?! Страшным, тихим, заражённым…

Война – само по себе пугающее слово. Но оно есть… И существует на протяжении многих веков.

Но сейчас исчезло даже оно. По-сути, нет ничего, всё уничтожено. Лишь маленькие отголоски человечества разбросаны по всей Земле; они борются, хватаются своими костлявыми руками за жизнь. Все, как могут…

Все, как могут? Да. Порой в разъяренном существе, жаждущем еды и воды сложно угадать человека. Но что ещё его волнует? Нажива. Власть. Могущество. Даже в этом прогнившем мире они никак не могут забыть про то, что можно получить угодную душеньке вещь совершенно бесчестным путем, иногда жестоким и гнусным. Эти людские пороки не исправит ни Война, ни Голод, не Смерть, не Чума.

Люди же, настоящие, должны в эти моменты держаться друг за друга, не отнимать руки, и уж тем более не враждовать, но нет… Уж не знаю, как это всё задумано, но так устроен человек. Это подтверждалось из года в год мировой историей.

Но, подождите! Возможно человек, как бы мне выразится, не до конца эволюционировал, поэтому сейчас так яро выступают его животные инстинкты, хоть и был пройден путь социализации. Но я уверен, что не всё до конца потеряно. Есть, есть, но немного, людей, которых действительно можно назвать людьми.

Поэтому я один. Хотя, нет. Человек не сможет быть один, так ведь очень легко свихнуться. Природа и тут всё продумала. Даже тот самый Робинзон не мог жить… не разговаривая с кем-то. Да! Вот что отличает человека от животного: язык, слова, мысли, чувства.

И лучший мой друг, как вы могли уже догадаться – пёс. Мой милый пёс, за которого я готов отдать жизнь. Сколько раз в этом страшном мире он спасал мою шкуру. Сколько раз! Не сосчитать. Собака всё знает, всё видит, всё чувствует. Самое преданное и любящее существо на свете. Уж не знаю, за что нам, людям, природа подарила такое благородное создание.

На улице светло, но небо задёрнулось серыми облаками. Редко, когда можно теперь увидеть его голубизну. Вчера мы с Рексом набрели на этот полуразрушенный городок, но тут были люди! Об этом я узнал только ночью, когда послышался дурманящий запах костра, ну а за ним тихие разговоры на знакомом языке. Кажется, эти люди нормальные, то есть не одичали, как некоторые. Устроили здесь что-то типа лагеря, живут и пытаются хоть как-то привыкнуть, воссоздать атмосферу невозвратимого прошлого. Но это слишком отдаленно напоминает прежнюю жизнь.

Я не решился выйти к ним. Сам, пожалуй, одичал. Поэтому спокойно сидел в руинном здании, за обвалившейся стеной. Нам нужно отдохнуть перед предстоящей длинной дорогой, которая никуда не ведёт. Я умиротворённо прикрыл глаза, подперев стену спиной. Пёс мирно сопел под боком, и я уже почти погрузился в сон. Вдруг отдалённое жужжание поразило слух. Затем оно переросло в гул, и этот гул становился всё громче и громче, сильней и сильней. Я, судорожно вздохнув, распахнул глаза. Звук мотора. Машины. Это могло означать лишь одно. Мародёры…

Я резко вскочил, подхватил рюкзак и на всей своей возможной скорости ринулся прочь. Пёс так же испугался и уже убежал вперед, ведя за собой.

Мародеры, грабители, разбойники – хоть как назови – это весь тот смрад, все те людские пороки. Они не знают, что означает гуманность, они уничтожают всё и вся, оставляя после себя лишь разруху и уныние. Их методы слишком жестоки и безжалостны.

Я бежал, ничего не слышал, смотрел только вперед. Судорожно билось сердце, чуть ли не ломая клетку ребер, дыхание сбивалось. Вдох, выдох, вдох, выдох…. В глазах потемнело от страха и отчаяния, наворачивались слезы от быстрого бега. Холодный, пронзительный ветер безжалостно бил в лицо.

Я выбегаю в пустынное поле. Тут негде спрятаться! Осматриваюсь и вижу свой маленький лучик надежды. За полем виднелся пушистый зеленый сосновый лес, нужно лишь пересечь это безжизненное пространство. Лес – это спасение.

Вдруг стало слишком тихо. На долю секунды показалось, будто солнце в небе померкло. В голову ударил резкий и противный свист, похожий на ультразвук. И в следующее мгновение я почувствовал сильный удар в спину. Меня откинула на несколько метров. Жужжание усилилось.

Это была граната, брошенная откуда-то из городка, взрывная волна которой откинула меня так быстро и резко, без сожалений. Оружие не обладает чувствами. Лишь убивает.

Это всё, что я четко помню об этом моменте. Далее всё пространство заволокло густой пылью, а я лежал неподвижно на земле, побитый, уставший. Отдаленно до слуха доносились звуки собачьего лая, но они совсем не мешали, не раздражали. Я устал, я хочу отдохнуть. Возможно навсегда. Я слышал над головой скулеж Рекса, незнакомые голоса, почувствовал, как потекла липкая кровь, то ли из глаза, то ли из уха. И я лежал, подперев носом землю, не было сил даже, чтобы повернуться и последний раз взглянуть в далекое небо. Я ведь так не…

Но вдруг пред глазами промелькнул рыжеватый силуэт. Это что? Бабочка! Но как? Они же не могут… Они же не живы. И тут мне резко вдарило в голову: “ Живи!”

Я вскочил на ноги, ошарашив пса, и ринулся бежать в лес, к спасению, изо всех сил. Вот что значит второе дыхание! Теперь я понял. Я нёсся вперёд и, достигнув леса, не остановился, продолжил бежать, ведомый слишком мощной силой. Обегая деревья, чуть не врезаясь, спотыкаясь о корни, оплетающие земли, я бежал и бежал, не оборачиваясь. Я не заметил, как пересёк лесное пространство и вдруг… не почувствовал землю под ногами. Затем полетел с крутого обрыва вниз, словно мячик, крутясь и переворачиваясь, когда остановился, глухо шлепнулся о землю и, раскинув руки и ноги, уставился вверх. Вот оно – небо…

Мне не было больно, я ничего не чувствовал. Лишь рад, что спасся. Где-то рядом зашуршал шум волн. Река. Я выскочил на берег и сейчас лежал в песке. Вот почему не больно. Здесь и дышится легче.