Кристофер Прист - Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова [сборник litres]

Грэг снова глянул на Хакмана и скривился в ревнивой гримасе. Надо же, Джулия и не знала, что Хакман смотрит на нее как-то по-особому… Приятно…

– Только сдери с него побольше. Раз он из комиссии, может купить за те же деньги, что и в государственном магазине.

– Я знаю, что делаю. Грэг, не учи меня торговать!

Тот по-прежнему не торопился уходить, поэтому Джулия добавила:

– Потом поговорим.

Грэг постоял еще немного, опять с подозрением глянул на Хакмана, но все-таки зашагал к ближайшей насыпи и вскоре пропал из виду.

Хакман наклонился вперед, завел двигатель, и доска чуть не вылетела из-под ног. Он сдавленно вскрикнул от неожиданности, в последний момент поймал равновесие и выполнил широкий разворот на мелководье бухты. Потом отъехал подальше от берега и прибавил газу, чтобы испытать двигатель на скорость. Упасть он не боялся: бухта со всех сторон была укрыта от ветра: с одного бока крепость, с другого – лес на холме; вода глаже стекла.

Проезжая мимо пляжа, где он выбирал скиммеры, Хакман поискал взглядом Джулию, но та куда-то запропастилась. Он доехал до конца бухты и вновь повернул к берегу, на сей раз опробовав обычный для гонщика маневр: используя один лишь свой вес, развернулся на сто восемьдесят градусов по малой дуге радиусом не больше длины доски.

Уже увереннее подкатил к берегу и теперь увидал Джулию. Та плавала и, заметив его, помахала из воды рукой.

Старые навыки вспоминались легче, чем он думал, так что Хакман еще трижды прокатился по узкой бухте, с каждым разом все лучше закрепляя результат. Наконец он подъехал к Джулии и сбавил ход, позволяя двигателю затихнуть.

Та подплыла ближе. Мокрые волосы облепили ей лицо. Когда Джулия ухватилась руками за край скиммера, Хакман заметил, что девушка совсем голая.

– Ты бледнее даже наших туристов!

Засмеявшись, она плеснула в него водой.

– Я всю жизнь не вылезал из рабочего кабинета, – парировал Хакман, стараясь удержаться на скиммере, который девушка нарочно раскачивала.

– Слезай, поплаваем.

– Нет, я хочу испытать другую доску.

– Обойдешься!

Он с усмешкой завел двигатель и, отъехав чуть в сторонку, вдруг повернул обратно и обдал Джулию волной брызг. Она зафыркала, отплевываясь от воды.

Хакман же со смехом помчался на другой край бухты.

Джулия все еще плавала, когда через пять минут он спустил на воду второй скиммер. Лишь раз прокатившись туда-обратно, Хакман понял, что этот гораздо тяжелее и неповоротливее.

Джулия тем временем выбралась на отмель и стояла по пояс в воде, так что он подъехал ближе.

– Я возьму первый, – сообщил Хакман, стоя на доске и глядя на нее сверху вниз.

Она широко улыбнулась и вдруг с силой толкнула доску. Хакман неистово замахал руками и свалился в воду. Сориентировавшись, хоть и не сразу, он ринулся за Джулией, собираясь окунуть ее еще разок, но та ловко выскочила на берег.

– Ты же хотела искупаться, – напомнил он.

– Уже накупалась. Холодно. Лучше здесь подожду.

Она подобрала платье, небрежно валявшееся на песке, и им вытерлась. Хакман отвернулся и погреб на глубину. Плавать одному в зеленой бухте было не так интересно, как плескаться рядом с красивой голой женщиной. Перевернувшись на спину, он увидел, что Джулия, снова отложив платье в сторону, сидит на пляже, поджидая его.

Минут через пять Хакман выполз на берег, и Джулия бросила ему платье.

– Вот, можешь вытереться.

Он, промокнув лицо с шеей, сел рядом.

– На солнце высохну.

И растянулся на песке, остро ощущая близость обнаженной женщины.

– Отличные у вас скиммеры, – сказал Хакман, лишь бы думать о другом. Нельзя забывать, что в этой части Уэссекса нагота в порядке вещей, Джулия вовсе не пытается его соблазнить.

– Наверное.

– Кто их делает?

– Рабочие в той мастерской.

Интересно, она вообще сознает, какой эффект на него производит? Они обменивались пустыми фразами, чтобы друг друга не спугнуть. Или ему просто так кажется?.. Джулия лежала, опираясь на локти, и смотрела на темно-зеленую гавань. Хакман, стараясь не слишком откровенно пялиться, разглядывал ее тело и восхищался изящными формами и загорелой коричневой кожей.

Интересно, почему Джулия вообще осталась с ним на пляже? Если дело в продаже скиммера, то сделку давно можно было закрыть…

Одежда валялась горкой рядом, и он залез в карман пиджака, доставая сигареты.

– Куришь?

– Нет, спасибо.

Хакман откинулся на спину, выдыхая дым. Позади них на солнце пылала крепость, излучая древний жар и жизненную силу. А может, ему просто мерещится ее мощная аура? Он ведь поддался тому непонятному желанию, что снедало его в Лондоне, – и приехал в Мэйден-Касл. Однако по-прежнему не знает ответа, что привело его сюда, и ничего не делает, чтобы узнать – только лежит на пляже в тени крепостных стен и наслаждается отдыхом.

Джулия вдруг заерзала и беспокойно оглянулась на крепость.

– Это был твой приятель? – спросил наконец Хакман, нарушая тишину, которая длилась уже несколько минут. – Тот, из красильни?

– Грэг? Не то чтобы приятель…

– Ты его ждешь?

– Нет, просто… – Она вдруг села. – Мне не стоит сидеть вот так рядом с тобой.

– Хочешь одеться?

– Не в этом дело. Если Грэг… Если кто-нибудь будет идти мимо, то обязательно спросит, почему я здесь до сих пор торчу.

– Да? И почему же?

– Не знаю…

– Может, оформим продажу? – спросил Хакман. – Я взял деньги.

– Не надо. – Она выставила перед собой руку. – Потом. Пока останься, поболтаем еще.

Вот оно – подтверждение, что Джулия испытывает то же самое. Нечто неопределенное, что трудно выразить словами. Просто странное, беспричинное желание быть рядом, говорить, наладить более крепкую связь.

Хакман сказал:

– Когда я позавчера приехал в Дорчестер, мне показалось, что я тебя знаю. Понимаешь, о чем я?

Она кивнула.

– А я будто чувствовала, как тебя зовут. Дэвид Хакман… С таким же успехом можно было на лбу написать.

– Неужели? – усмехнулся он.

– Не то чтобы так прямо… И все же. Мы точно никогда не встречались?

– Вряд ли. Я в Уэссексе впервые.

– Я тоже живу здесь всего третий год.

Она принялась рассказывать о своем прошлом, спокойно, словно описывая череду обстоятельств, при которых их пути могли бы пересечься. Хакман внимательно слушал, хоть и без того знал, что прежде они не встречались: Джулия родилась на кооперативной ферме под Херефордом и жила там до трех лет. Никогда не бывала в Лондоне, никогда не выезжала дальше Малверна, где училась в школе.

Хакман задумался о своей жизни, впервые ощутив груз собственного возраста. Все-таки на пятнадцать лет старше Джулии… И рассказ об этих пятнадцати лишних годах занял бы гораздо больше времени, чем история всей ее жизни. Хотя, в общем-то, ничего особенного и не происходило: учеба, работа, женитьба, опять работа, развод, снова работа… Бесконечная череда кабинетов, департаментов, отчетов. Сорок лет – не так уж много, но гораздо больше, чем хотелось бы описывать Джулии.