Кристофер Прист - Сны об Уэссексе. Фуга для темнеющего острова [сборник litres]

Увлекшись мыслями о грядущем свидании, Джулия вдруг встрепенулась и пощупала платье. Высохло, не высохло, а пора идти.

Взобравшись на первую насыпь, она постояла там, глядя на синюю бухту. Вода за ночь поднялась, но уже понемногу убывала; десятки прогулочных судов сновали по ее ровной глади. Над гаванью висел туман, закрывая холмы по ту сторону Бландфортского пролива. Порой Джулия завидовала богатым туристам: те могли купить виллу и наслаждаться покоем подальше от местных жителей, погрязших в бытовой рутине. Совсем уж бедняков в этой части Уэссекса, конечно, не было, однако виллы, отели и апартаменты для приезжающих разительно отличались от обычных домов. По окончании туристического сезона уэссекцам приходилось затягивать пояса, и когда в разгар зимы сквозь пролив неслась громадная приливная волна, свирепый вал напоминал о том, что стихийные силы создали здешние места отнюдь не для праздной потехи богачей.

Правда, Мэйден-Касл большую часть дохода получал как раз от продажи оборудования для этой самой потехи, что в глазах Джулии теперь было иронично вдвойне. Во-первых, без торговли обитатели замка просто не выжили бы, а во-вторых, именно поиски скиммера привели к ней Дэвида Хакмана – а уж его-то назвать праздным богачом она никак не могла.

Джулия отвернулась от моря и зашагала по гребню насыпи. Потом сбежала по склону и нашла тропинку, вьющуюся по лугам между крепостью и Дорчестером. Та не вела никуда конкретно, просто уводила путника прочь от моря. Джулия очень любила эти места: здесь было тихо и безлюдно. Ее тайное святилище.

На берегу даже в самую спокойную погоду ощущалась близость моря; лишь здесь, в глубине острова, Джулия чувствовала, как море отступает: становилось жарче, суше и вокруг вскипала жизнь. Жужжали насекомые, шелестела трава, зеленели кусты, земля становилась более темной, мягкой и пружинила под ногами.

Наконец Джулия нашла, что искала: небольшой холм, поросший папоротником. Он находился довольно далеко от Мэйден-Касла, хотя с его макушки сквозь деревья вокруг крошечной деревушки Клендон можно было разглядеть крепостные валы. Джулия стала взбираться по пологому склону, продираясь сквозь заросли папоротника, что порой доходил ей до плеч. Мшистая земля кишела насекомыми и прочими мелкими тварями. С противоположной стороны холма, более крутой, травы росло меньше: почва там была каменистой, и папоротник колосился не так густо.

Джулия села и обхватила колени руками. Она ни разу не встречала здесь обитателей крепости. Это было только ее место, она единственная о нем знала. Целый час она сидела, наслаждаясь свободой и одиночеством. Потом все-таки стала спускаться сквозь папоротник, собираясь не спеша дойти до Дорчестера, поторговать немного в палатке, забрать лодку и вернуться в крепость.

Внезапно ее ослепило яркой вспышкой; Джулия моргнула и замотала головой, словно вытряхивая из глаз попавший песок. Огляделась, пытаясь понять, откуда свет. Вроде бы он шел справа, из самых кустов.

Она шагнула в ту сторону, вглядываясь в густые заросли. И, раздвинув руками самый высокий куст, увидала, как по траве и листьям мечется яркое белое пятно, которое вдруг кинулось прямиком к ней, снова нырнув в глаза. Отскочив в тень, Джулия разглядела источник света: метрах в двадцати на корточках сидел молодой человек и игрался с какой-то стекляшкой.

Поняв, что его заметили, он тут же встал.

– Ты что здесь делаешь? – спросила Джулия, прикрывая лицо рукой: вдруг он снова решит ее ослепить.

– За тобой наблюдаю.

Судя по произношению, мужчина был из местных, однако Джулия все равно усомнилась: складывалось впечатление, что он нарочно тянет слова, подражая уэссекцам.

Мужчина вышел из кустов – молодой, темноволосый, неплохо сложенный, симпатичный даже, вот только ехидная ухмылка ей откровенно не нравилась. Джулии стало тревожно, но потом она заметила, что одет он в рубаху и штаны из такой же ткани, как и ее платье. Значит, незнакомец из Мэйден-Касла. Правда, она ни разу его там не встречала.

– Ты кто такой?

– Не важно, – сказал молодой человек с тем же протяжным старинным акцентом. – А ты Джулия, я знаю. Правильно?

Она машинально кивнула и лишь потом спохватилась:

– Ты из общины?

– Можно и так сказать.

– Я ни разу тебя там не видела.

– Я вроде как только что приехал.

Незнакомец стоял перед ней, не пытаясь угрожать, – словно и сам удивлялся неожиданной встрече. В правой руке молодой человек держал зеркальце: маленькое круглое стекло, на вид совершенно обычное; он поигрывал им, крутя в разные стороны, отчего солнечные зайчики разбегались по кустам, небу и Джулии.

– Чего тебе надо?

– Ты и сама знаешь.

Опять-таки, не угроза, а искреннее удивление: мол, почему она не знает таких простых вещей?

– Мне пора в крепость, – сказала Джулия, пытаясь его обойти.

– Мне тоже. Пойдем вместе.

С этими словами он сделал шаг в сторону, оказавшись на солнце. Снова поймал зеркалом луч и направил Джулии прямо в глаза.

Она отвернулась.

– Пожалуйста, хватит!

– Джулия, посмотри на себя.

Он поднял зеркальце на уровень ее глаз. Она не хотела в него глядеть, опасаясь новой слепящей вспышки, но на сей раз незнакомец держал зеркало так, чтобы она увидела свое отражение. Держал ровно, просто слишком низко: она могла разглядеть только подбородок и шею. Джулия невольно наклонилась, чтобы увидеть глаза.

– Не двигайся.

Она не слышала, потому что смотрела в свои глаза – будто в бездонную пропасть. Это и пугало ее, и манило одновременно, и чем пристальнее она глядела, тем более одержимым становился взгляд у ее отражения.

Джулия невольно отшатнулась и моргнула.

– Ты себя видела?

– Пожалуйста… Я не понимаю… Что ты делаешь?

Она отступила, чтобы больше не видеть собственного пронзительного взгляда. И вдруг заметила в зеркале движение. За ее спиной кто-то был!

Испуганно охнув, Джулия обернулась. Позади бесшумно подкрадывался другой мужчина. Он тоже на высоте ее лица держал зеркальце.

В душе шевельнулось что-то смутно знакомое… нечто вроде давнего воспоминания…

– Нет! – прошептала Джулия. – Не надо, прошу…

Первый парень снова крутанул зеркало, чтобы солнечные зайчики завертелись вокруг ее головы, мазнув по лицу.

Джулия зажмурилась – не только от яркого света, но и чтобы не видеть это страшное зрелище, которое таилось внутри стекла.

Второй мужчина заговорил:

– Джулия, посмотри на себя.

Он уже стоял рядом с первым, и они держали перед ней зеркала. Она пятилась, увязая ногами в папоротнике, а они упорно следовали за ней. Отводить глаза становилось все труднее, и…

Взгляд невольно уцепился за отражение. Там, в ее глазах, полыхал тот же испуг вперемешку с восторгом, притягивая, удерживая в зыбком, иллюзорном мире зеркал. Джулия стала двухмерной, растворилась в плоскости между стеклом и амальгамой. Где-то в отголосках сознания хотелось бежать, спрятаться – но было поздно. Ее поймали в зеркале.