Юлия Волшебная - Эмоции оптом

По мере того как Тай подрастал, он как отец стремился уделять максимум внимания физическому развитию сына, обучать его основам боевых искусств и техникам самозащиты. И Тай благодарно впитывал отцовские наставления, отрабатывая усвоенные навыки на игровых поединках с мальчишками-ровесниками и со взрослыми друзьями матери из СПЧ. Год назад, на семилетие, он сделал сыну первый подарок настоящего воина: самодельный нож с коротким обоюдоострым клинком и Т-образной рукояткой, которая легко помещалась в мальчишеской ладони. Похожий ножик, только не из стали, а из графенового стекла, в своё время помог ему самому одолеть великана Бугатти. И выиграть смертельный выпускной поединок в колледже. Теперь же всем трюкам, которые знал сам, он стал обучать и сына.

– Не волнуйся, папочка. Поезжай в свой город. Мама тут у меня под надёжной защитой, – гордо заявил однажды Тай, в очередной раз прощаясь с отцом на несколько недель. В серо-голубых мальчишеских глазёнках не было и намёка на сомнение – они лучились спокойной, но твёрдой уверенностью в собственных силах. И находили отражение этой уверенности в таких же светлых и немного усталых глазах отца.

Отличный парень у него подрастал. Достойный лучшей жизни. Впрочем, как и все остальные эмпаты и их дети.

Въезд в Южный-2 остался далеко позади, когда голографический дисплей глайдера внезапно ожил и вывел красный мигающий прямоугольник с оповещением:

«Миссия отменена. Младший офицер 3386tn, вы можете возвращаться в Центрополис. Подтвердите получение информации. Маршрут вашего автопилота автоматически будет изменён через десять, девять, восемь…»

– Подтверждаю получение новых данных. Отменить автоматическую смену маршрута. Запрашиваю соединение со старшим офицером 2812gm.

– В соединении отказано. Старший офицер 2812gm ограничил уровень доступа для мгновенной связи.

– Код доступа девяносто, тридцать один, пятнадцать, сорок четыре, ноль, один. Запрашиваю соединение со старшим офицером 2812gm.

– В соединении отказано. Старший офицер 2812gm ограничил уровень доступа для мгновенной связи.

– Запрашиваю соединение с рядовым 6476or.

– В соединении отказано.

– Ошибка! Проверить информацию. Рядовой 6476or находится в моём непосредственном подчинении.

– Отклонено. Причина: старший офицер 2812gm ограничил инициирование мгновенной связи для всех ваших служебных контактов.

Он едва сдержался от громкого ругательства вслух, но всё-таки успел корректно завершить диалог с системой уведомлений. Вместо смены маршрута автопилота он тотчас переключился на ручное управление и повернул глайдер в сторону трущоб.

Плотная, пульсирующая волна тревоги, которую он так старался сдержать с момента получения неожиданной миссии, теперь вырвалась на волю и обволокла его целиком.

Беспокойство возникло не на пустом месте. Что-то происходило в стенах Департамента безопасности уже не один месяц. Что-то, во что старший офицер Кевин2812gm Олби, его непосредственный начальник, не стремился посвящать своего подчинённого. Явные недомолвки на фоне привычно бесстрастных распоряжений. Участившиеся требования рапортов о его деятельности в трущобах, отстранение от ряда заданий и внезапные поручения, которые раньше не входили в круг его компетенций… И это лишь малая часть того, что так настораживало. Чем дальше – тем сильнее крепло подозрение, что где-то он прокололся, проявил неосторожность. Неважно, когда и как, но старикан Олби его раскусил. И то, что Олби установил немотивированный запрет на экстренную связь младшему офицеру, которого перед тем выслал на фиктивное задание, было самым недобрым знаком.

Перед мысленным взором не переставал мигать красный прямоугольник, буквально орущий «Анна и сын в опасности!». Критический сигнал от внутренней системы оповещения, наконец, прорвался из подсознания.

Болидом он нёсся в сторону резервации, выжимая из служебного глайдера максимум, на который тот был способен. Но расстояние по-прежнему сокращалось чересчур медленно.

Слишком поздно.

Он понял это, когда только въехал в резервацию. Ощущение катастрофы повисло в воздухе плотным туманом, который просачивался сквозь любую преграду – даже бронированный корпус глайдера не спасал.

Непривычно пустые, притихшие улочки встречали его редкими людьми. Да и те тут же норовили укрыться при виде его машины. Может быть, так было и раньше, просто он не замечал? Он пытался себя успокоить, но безуспешно. Скорость движения на просевших и разбитых дорогах трущоб приходилось снизить в несколько раз: здесь исключалась возможность использования магнитных подвесов. Казалось, проще бросить глайдер посреди дороги и бежать, бежать, что есть мочи туда, где – он был уверен – прямо в этот момент происходило нечто ужасное.

Два перекрёстка. Четыре поворота. Конец пути.

Выйти из глайдера с каменным лицом, не выдавая ни единой эмоции. Он умеет, он справится. Отставить тремор в руках. Он здесь, чтобы исполнить свой служебный долг.

Дом, где жила Анна, уже был окружён боевиками. По характерным голограммам на графитовых комбинезонах он мгновенно узнал группу мышеловов, которая находилась в его непосредственном подчинении. Но они здесь без него. Значит, их привёл Олби, – потому и установил ему запрет связи с подчинёнными.

– Слава ОЕГ, господин младший офицер! – при виде руководителя боевики вытянулись в струнку. Снаружи была только половина группы. Значит остальные – внутри многоэтажки.

– Слава ОЕГ. Рядовой, доложите, почему отряд выехал на задание без моего ведома? – потребовал он, не замедляя шага.

Мышелов с туповатым взглядом, идя в ногу с начальником, промычал что-то о внезапной тревоге, поступившей сразу после его выезда из Центрополиса. Весь отряд отправили в трущобы для поимки банды террористов, поскольку Кевин Олби получил информацию о готовящемся теракте на междугородних автомагистралях.

– Нам поступил приказ не отрывать вас от важной миссии, господин младший офицер.

– Принято. Оставайтесь на месте.

Оказавшись внутри жилого корпуса, он на несколько секунд остановился, ухватившись за перила лестницы: в глазах замелькали мушки, а уши заложило, будто он нырнул на дно глубокого водоёма. С верхних этажей доносились крики, женский плач и звуки глухих ударов. Он заставил себя осмотреться. За лестницей, возле дверей, ведущих в апартаменты Анны, тоже стояли несколько мышеловов. Здесь, внизу было подозрительно тихо. Он беспрепятственно вошёл в знакомые апартаменты, сопровождаемый дежурными приветствиями своих мышеловов. Внутри было ещё трое. Рядом с ними лежали два изувеченных трупа – охранники Анны. Самой Анны и Тая в прихожей не было видно.