Елена Пронина - Я не калека, или Седьмое чувство

На следующий день фотографии с нашей с Драгомировым «прощальной» вечеринки были у Семы. И не только они. Похоже, у Мориарти в доме по всем углам были распиханы камеры. В итоге на одной фотке я была в рубашке Игоря Александровича (она была необычной, узнаваемой), на другой – он целовал меня в шею, а блузка на мне была расстегнута, на третьей он стоял, частично загораживая меня, в одних трусах.

– Это что? – спросил меня, пролистав перед моим носом пикантную подборку, Сема.

– Эти фотографии вырваны из контекста, – попыталась я оправдаться перед женихом. – У нас с ним на самом деле ничего не было.

– Как, по-твоему, можно фотографии вырвать из контекста? – насмешливо поинтересовался мой жених.

– Сейчас объясню, – начала я. – Вот на этой фотографии я переодеваюсь, потому что у него в доме парилка, она не после секса сделана.

– Не продолжай, – остановил меня Сема. – Звучит жалко и неубедительно. Не сомневаюсь, что и другие объяснения будут аналогичными. Мы больше не встречаемся. Мне не нужна девочка легкого поведения. Интересно, с кем ты еще переспала из-за оценок?

– Больше ни с кем, – я поняла, что глупо сформулировала ответ, оговорив себя, когда слова уже сорвались с моего языка.

– Вот и призналась, – зло произнес Семен. – Ты для меня – никто. Больше не звони, не пиши, и даже не приближайся ко мне.

– А что будет, если я нарушу твой запрет? – я прильнула к бывшему жениху и попыталась поцеловать его. Он отстранился и больно ударил меня по щеке. Я машинально закрыла лицо руками, так как мне почему-то стало стыдно. Стыдно и горько. Я почувствовала себя оскорбленной, обманутой, обокраденной и загнанной в угол.

Когда я отняла руки от лица, Семы рядом уже не было. Мне захотелось ласки и тепла. Я пошла на пляж. Был май, и вода еще не прогрелась, но где-то в подсознании засела мысль, что у моря я найду утешение. Несмотря на то, что на мне не было купальника, я скинула с себя одежду и вошла в воду. Оттолкнулась от дна, поплыла.

Что произошло потом, я не помню, но очнулась я на пляже, переполненном людьми. Сначала увидела над собой встревоженное лицо какой-то девушки. Потом надо мной склонился какой-то парень. Его лицо тоже выражало тревогу и озабоченность. Молодые люди переглянулись и пожали плечами, снова склонились надо мной.

Я села на теплом песке и только тут заметила, что девушка и парень совершенно голые. На пляже было много и других обнаженных людей. Они выглядели немного странно: худощавые, с непропорционально большими головами и огромными живыми глазами. Я посмотрела на себя. Нет, я все-таки была одета в те же трусики и бюстгальтер, в которых входила в воду. Но мне показалось, что изменилось мое тело: ноги и руки стали более тонкими и, кажется, хрупкими, талия тоже постройнела. Может, все это мне снится?

Вокруг меня собрались все, кто был на берегу. Они заглядывали мне в лицо, старались поймать мой взгляд, трогали мое тело, но ничего не говорили. Я догадалась, что попала на нудистский пляж при каком-нибудь пансионате для глухонемых людей. Но почему они пришли позагорать так рано? Хотя, вообще-то, холодно не было. Может, я переместилась в пространстве и времени? Да ну, это бред!

Молодая парочка, подошедшая ко мне первой, помогла мне подняться. Девушка накинула мне на плечи парео. Сама она натянула на себя легкие полупрозрачные шаровары. Я обернулась и увидела, что юноша облачается в аналогичные штаны. Поддерживая меня под руки, хотя я в этом и не нуждалась, так как не чувствовала себя обессиленной, глухонемые проводили меня в стоящее неподалеку бунгало и чуть ли не силой уложили в постель.

Потом девушка принесла какой-то коктейль и предложила мне. Пить на самом деле хотелось сильно. Я поблагодарила ее за напиток, забыв, что она ничего не слышит. Глухонемая улыбнулась мне и понимающе кивнула. Вскоре меня начало клонить в сон. Вероятно, мои новые знакомые, если их можно назвать таковыми, подмешали в коктейль снотворное. Поняв, что со сном бороться бессмысленно, я покорилась ему.

Проснувшись, я не сразу узнала место, где очутилась. Это была небольшая, но светлая комната. Легкий ветерок, проникающий сквозь приоткрытое окно, играл тюлевыми шторами. Вместе с ветром в комнату врывались крики чаек и свежий, но слегка терпкий аромат морской воды. Я вспомнила, что, будучи отвергнута возлюбленным, который поверил не мне, а оклеветавшему меня профессору, я в отчаянии пошла к морю. Я любила его, и плавание было для меня лучшим средством снятия стресса. Однако сейчас вода была слишком холодна для того, чтобы плавать, и я не могла понять, что заставило меня войти в нее. Закралось подозрение, что, возможно, будучи в отчаянии, я хотела уйти из жизни (а такие мысли у меня были). Но почему тогда я выбрала столь неподходящий для меня способ самоубийства? Я была кандидатом в мастера спорта по плаванию, и утонуть мне было бы непросто. Это как же далеко мне нужно было заплыть, чтобы не хватило сил вернуться? И почему-то я не помнила, как я плыву и тону, как будто этот короткий эпизод моей жизни кто-то услужливо стер из моей памяти, чтобы мне не пришлось повторно переживать страдания, которые я наверняка испытывала, оказавшись на грани жизни и смерти.

Похоже, глухонемая парочка нашла меня и спасла. И я почему-то оказалась далеко от того места, где заходила в воду. Но наверняка не настолько далеко, чтобы не иметь возможности сегодня же вернуться домой. Нужно будет поблагодарить спасителей и вернуться к родителям, которые теперь, наверное, с ума сходят от беспокойства. Ведь раньше не было такого, чтобы я не приходила ночевать. И телефон мой, оставшийся на берегу, тоже не отвечает, заставляя моих предков волноваться еще сильнее.

Объясняться с глухонемыми раньше мне не приходилось, но, подумалось, что найти возможность сказать им спасибо и узнать, где именно сейчас нахожусь, смогу.

Закутавшись в простыню, чтобы не смущать хозяев дома своей наготой, а, точнее, чтобы не смущаться собой, так как молодые люди, как я поняла, были нудистами, я открыла дверь комнаты и вышла в коридор. Откуда-то раздавалась приятная музыка – кто-то играл на скрипке. Я догадалась, что мои спасители, вероятно, находятся в том помещении, где звучит скрипка, и направилась в ту сторону, уже на ходу сообразив, что в доме имеются не только глухонемые. Ведь люди, не умеющие слышать, не будут играть на скрипке. Все складывалось наилучшим образом.

Музыка привела меня в просторную комнату, где находилось несколько человек, очень похожих друг на друга. Я поняла, что не могу их отличить, как это часто бывает при общении с людьми малознакомой расы и национальности. Я, например, с трудом различаю азиатов. На этот раз я даже не была уверена, есть ли среди присутствующих мои спасители. Тем более что одеты все были почти одинаково: в широкие брюки из легкой полупрозрачной ткани и свободные блюзы из такого же материала. Различались костюмы лишь расцветкой и рисунками. Женщин от мужчин можно было отличить лишь по тонким бюстгальтерам, поддерживающим их груди.