Павел Волчик - Летаргия 2. Уснувший мир

– Я отрубил все сигналы. Пусть лучше думают, что аэропорт пуст. Авиадиспетчер координирует работу воздушных судов. Ты видишь хотя бы один самолёт, который собирается взлететь или сесть? Пилот обойдётся и без диспетчера, он найдёт свободную полосу. К тому же ни ты, ни я толком не знаем, как работают приборы. А вот она, похоже, в этом кое-как разбирается. Я посмотрел данные. Насколько понял, ей удалось отклонить с десяток посадок. Для этого она проникла в вышку только раз и настроила подачу автоматического сигнала всем снижающимся самолётам. Я почти уверен, что она сотрудница аэропорта или как-то связана с полётами. Это объясняет, почему она так хорошо ориентируется здесь и водит нас за нос.

Со стороны аэродрома задул холодный снежный ветер. Белая крупа врезалась в заиндевевшие стёкла, но ни один из мужчин не пошевелился. Не встал, не завёл мотор, не включил отопление и свет.

– А если не появится? – прошептал рэпер. – Или не захочет лезть наверх по этой лестнице?

– Появится, – ухмыльнулся кинолог. – Обязательно. И полезет как миленькая. У неё есть стимул. Она давно уже могла сбежать из аэропорта. В путь! Главные ворота были открыты, но она почему-то сидела тут. Думаешь, геройствовала? Спасала экипажи? Есть причина поважнее.

С этими словами он извлёк из кармана куртки мятую фотографию, три на четыре сантиметра. МС взял её своими распухшими пальцами и поднёс к самому носу. С фото на него смотрел красавец-мужчина лет сорока в парадной форме пилота. Зачёсанные набок волосы, офицерская складка между бровей, прямой и решительный взгляд.

– Я нашёл это под одеялом, на котором она спала. Видишь, пупсик, ей нравятся совсем другие мужчины. Стройные и в форме.

– Всё равно будет моей, – обиженно, как ребёнок, проговорил красный гигант. – Законов больше нет. Кто мне теперь запретит?

– Никто, – покачал головой Боярчук, забирая фото и пряча его в карман. – Только он, её парень, или муж, не знаю, кем он там ей приходится.

– Но его же здесь нет, – рассмеялся МС. – Что за бред?

– Он должен прилететь сегодня, дубина, – кинолог развалился в кресле. – Неужели не ясно? Она ждала его все эти дни, но не знала, когда он точно вернётся. Не исключено, что его немного задержали обстоятельства, например всеобщая летаргия.

– С чего ты взял?

– Думаешь, почему я провёл полдня в диспетчерской? Пытался во всём разобраться и отключить её чёртов сигнал. И тут голос по рации. Он, наверное, решил, что запись новая, а может, просто узнал её голос. Сразу слил всю информацию, хотя я ему даже не отвечал. Сказал, что должен заправиться в Москве, потому что топливо на исходе, и это займёт у него много времени, но утром он уже будет здесь, в Петербурге, рядом с ней. Этот пилот – упёртый парень, скажу я тебе. Все разворачивались, когда получали её сигнал об опасности. А он начал задавать вопросы, засуетился и не послушался её.

– Про парня я понял, – МС подышал на озябшие пальцы, растёр ладони. – Но если она не получала ответный сигнал, зачем ей рисковать и идти сюда?

– Потому что я был здесь, и она это видела. Сегодня с вышки я видел, как что-то поблёскивает на верхних этажах, вроде как стёкла бинокля. Она знает, что я отключил сигнал, и попробует его снова включить.

Боярчук лениво повернулся.

– Эй ты!

Азор поднял голову. Всё это время он тихо лежал в проходе, прислушиваясь к звукам метели за окнами.

– Не смей лаять раньше времени. Но дай мне знать, когда услышишь её шаги.

Пёс облизнулся и положил голову на лапы. Он понял человека, хотя тот даже не дал ему никакой привычной команды. Чем больше времени Азор проводил с посредниками, тем сильнее становилась связь между ними – совместное чутьё охотников и ожидание свежей, нетронутой жертвы.

Жажда Азора стала почти нестерпимой. Теперь ему казалось, что он чувствует присутствие женщины в здании даже на расстоянии. От неё исходили волны живой энергии. Она была свежим источником и отличалась от тех полусонных исхудавших тел, что покоились в зале ожидания.

– Почему она не спит, как остальные? – тихо спросил гигант, вытягивая ноги и устраиваясь поудобнее на автобусных сиденьях. – Почему усталость её не берёт?

– Потому что она одна из тех долгожданных гостей, о которых нас предупреждало небо, – проговорил кинолог, ласково поглаживая резиновую дубинку, найденную у трупа полицейского. – Одна из неспящих. Только мы наивно думали, что гости пожалуют к нам через главный вход или пятый терминал.

– Откуда она взялась? Ты же проверял диспетчерскую башню. Мы каждый день делали обходы.

– Она могла находиться в той толпе, что разогнал Азор, или спуститься прямо с борта какого-нибудь самолёта. Да мало ли вариантов? Мы понадеялись на то, что, кроме нас, в аэропорту все уснули или лежат без сил. И тут она со своей диверсией…

Азор резко поднял голову, коротко и отрывисто тявкнул.

– Я же сказал тебе не…

Кинолог не договорил, обернулся, в его глазах загорелись два рыжих огонька. Красный гигант тоже обернулся и уставился в темноту. С противоположной стороны вышки, там, где в темноте тонуло завьюженное лётное поле, куда прежде и смотреть-то не хотелось (такая скука), именно оттуда летел, приближался, мчался в их сторону шар огня.

И прежде, чем Боярчук успел договорить фразу, шар врезался в окно и с треском раскололся. Стекло ухнуло и, как показалось рэперу, выгнулось, но не разбилось. Пламя расползлось по поверхности окна, въелось в обшивку, хищно засверкало золотыми отблесками.

– Что это за…

Он не договорил, потому что в темноте вспыхнул ещё один огонёк. Азор теперь не просто тявкал, он исступлённо лаял.

– Наружу! – заорал кинолог. – Быстро!

Великан проявил такую прыть, что оказался у пассажирских дверей раньше всех.

– Не туда! Они заперты. Кабина!

«Точно, – успел подумать МС Бескрайний, – ведь мы не завели мотор, а двери автоматические».

Подумал – и машинально закрыл голову руками.

Второй снаряд расколол треснувшее стекло на тысячи крохотных кусочков, врезался в поручень и разлетелся огненными брызгами в стороны. Вспыхнули сиденья в салоне, запахло палёной шерстью, и что-то тёплое заструилось у красного гиганта по руке.

Кинолог уже возился с дверцей кабины, бешено жал на ручку, толкал плечом. Но она то ли приморозилась, то ли её просто заклинило. Салон быстро наполнялся удушливым дымом.

МС пробрался к кабине. Кашляя и матерясь, отодвинул в сторону непутёвого Боярчука и, ухнув, навалился на дверь. Она скрипнула и резко распахнулась. Оба тяжело рухнули в снег.

– Горишь! – визгливо заорал кинолог и отпихнул от себя рэпера. Тот обернулся, увидел полыхающий рукав куртки. Это стоило ему бровей и обожжённой щеки. Он попытался снять куртку, но молнию заклинило.