Екатерина Широкова - Кто играет в человечков?

На опустевшей ферме в деревянном сарае нашлись жалобно мычащие коровы – набившаяся в компанию местная Зина наскоро вымыла руки и схватилась за ведро, присев у измученного животного, благодарно склонившего к девушке красивое и странно выпуклое глазное яблоко с каймой пушистых ресниц. Макс, как подлинный городской житель, до сих пор корову вблизи видел только в кино и оторопел от того, как ловко Зина колдовала вроде бы хрупкими и изящными руками.

– Ты чего, будешь теперь и за коровами ухаживать? Мало тебе было детей? – брякнул кто-то из-за спины, но она спокойно продолжила свою работу.

– Молоко нам понадобится, – ответил за неё Червь, – умная девочка. А ты лучше покумекай, что будешь жрать, когда выяснишь, что продукты берутся не в холодильнике, куда их положила мамочка.

– И что, нам теперь ждать, пока она…

– Подождёшь, – и уже Максу. – Говорун, подсоби девушке.

Обиженное сопение сзади быстро стихло и ребята послушно забегали под указаниями нового начальства. Ферму решено было как-нибудь присоединить к хозяйству, хотя склады торгового центра, да и само здание со слегка оплавившеейся обшивкой оказалось единственным объектом города, избежавшим повреждений. Несмотря на общий восторг от столь ценной находки и радостное рысканье в отделах с чудом сохранившимися пирожными и газировкой, выдававшими тоску молодёжи по старой жизни, Червь всё больше мрачнел.

Первый контакт произошёл прямо у ворот – дежурный выскочил на дорогу, издалека завидев нагруженных пакетами ребят, так пока и не осмелившихся взять любой из брошенных где попало автомобилей, а ладно сбитая женская фигура возникла с противоположной от города стороны.

Когда Макс узнал Галю, странно приволакивающую левую ногу, он был почти счастлив – ведь она человек, которого он знал дольше всех в этом новом мире, и Макс готов был кружить её на руках, но вот Червь энтузиазма не разделял. Велев заносить находки, он остался на дороге, поигрывая небрежно наброшенным на плечо ружьём из арсенала охраны.

Занятая коровами Зина выглянула за забор и шуганула детей, весело облепивших бесплатный зоопарк, но двое самых маленьких неожиданно оторвались от восторженного созерцания и кубарем кинулись навстречу Гале, минуя замешкавшуюся воспитательницу и слишком далеко стоящего Червя.

Галя рухнула на колени, раскинув объятия, а повисшие на её шее дети неестественно обмякли.

Свидетели не сразу поняли, что произошло.

Только что они видели сцену родственного воссоединения, и вдруг троица разлепилась и резко развернулась к остальным. Что-то не то было в их взглядах, что-то трудно уловимое, а Макс не смог бы этого описать, как ни уговаривай. Просто они смотрели иначе – как на ярких экзотических бабочек, наколотых на булавку.

Тех, первых визитёров это и выдавало – нечеловеческое любопытство, зато и скорость превращения в первые дни была феноменальной. Это потом они обучались, умнели, лучше мимикрировали под людей и даже могли обмануть кого-то, но не тогда.

Маленькая девочка в аккуратном платье и лакированных туфлях уверенно потопала к Максиму, протягивая вперёд растопыренную пятерню и что-то совсем неразборчиво воркуя. Макс онемел и не мог шевельнуться, с нарастающим ужасом понимая, что то, что к нему приближается, человеком быть уже никак не может, но и остановить нечто с внешностью невинного ребёнка… как?

Червь не колебался. Три выстрела и три тела легли на асфальт, а Зинин безумный, отчаянный крик ещё очень и очень долго отдавался в ушах.

Плохая это была идея – приехать сюда, опасно близко к руинам настолько большого города, как Москва, но Зина настаивала, что охотники видели парочку именно здесь.

Говорун остановил машину на повороте и приоткрыл дверь – от одного взгляда на те самые ворота, проржавевшие, чуть покосившиеся и обречённо распахнутые, стало не по себе. Случившееся в тот день до сих пор стояло перед глазами, хотя прошло уже несколько лет и он всё надеялся, что со временем станет легче. Не становилось.

И уж точно дурной знак – возвращаться к исходной точке, к месту своего первого контакта, в забытый богом и людьми и поросший мхом и травой подмосковный дом отдыха. Нехорошее совпадение, а своей интуиции Говорун привык доверять.

Он тряхнул головой, прогоняя воспоминания, но они накатывали мощными волнами, услужливо подсовывая картинки из прошлого.

Из ворот медленно тянулись люди. По дуге обходили Червя, сразу запретившего приближаться с поверженным пришельцам, и с опаской, на почтительном расстоянии вытягивали шеи, стараясь уложить в голове, что только что произошло. Кто-то по приказу Червя уже пошёл разводить гигантский костёр у старой ивы, даже не догадываясь, что в будущем кострище превратится в закопчённый пустырь, а величественное дерево пустят на дрова – так часто придётся выжигать заразу, пока они не снимутся с места в поисках более безопасного убежища. Потом ещё раз. И ещё…

Сильнее других в тот первый раз отказывалась верить в правоту Червя потрясённая Зина – сперва она, как безумная, рвалась к телам, словно надеялась растормошить опрокинутых навзничь и совершенно неподвижных детей, будто бы обнимавших равнодушно смотрящую в небо женщину, когда-то бывшую офицером контрразведки Галиной Томилиновой и родной сестрой матери потерянных навсегда близнецов.

Потом колошматила куда попало Червя, а он осторожно удерживал её подле себя и гладил по волосам, когда она разрыдалась, уткнувшись ему в грудную клетку.

Ещё позже Зина рассказала, что близнецы всё твердили про тётю в Москве, которая обещала непременно вернуться за ними и отвезти их домой. Видимо, данное обещание и привело имитатора сюда, человеческие потребности проявлялись в них самым неожиданным образом, заставляя тянуться к осколкам прошлой, человеческой жизни.

Говорун обернулся на заднее сиденье, где сидели Зина с Червём, и Зина вопросительно подняла брови.

– Ты их увидел, Говорун? Что так напрягся?

– Нет. Просто показалось.

Зина перезарядила карабин и с нежностью провела большим пальцем по обветрившейся щеке Червя, а он коротко поцеловал её в ладонь и поднял бинокль.

– Я бы скорее поставил на его «показалось», чем на свои глаза, детка, но там вроде бы чисто.

– Да уж, наш Говорун с тех пор стал настоящей легендой. Подросшие дети воспринимают его, как кумира. А ты помнишь, как мы?.. – её глаза затуманились, а Червь на мгновение отодвинул окуляры и привлёк Зину к себе, но тут же отпустил.

– Забудешь такое! Так что на радарах, Говорун?

– Да тихо пока, – Говорун прищурился. – Может быть, они засели внутри? Едят в нашей бывшей столовке?

– Кого? Призраков наших бывших коров?