Марина Жаркова - Ошибка авеянцев

Но я не успела выйти, дверь прямо перед моим носом закрылась. Мой взгляд упал на окна – по ним снаружи что-то ползало, похожее на гигантских пауков. Такие «насекомые» можно было увидеть на всех окнах кабинета. Несколько живумцев, в том числе и я, забились в углу комнаты подальше от двери и окон. Затем стало совсем плохо, когда окна сами по себе закрылись, то ли по вине тех насекомых. И эти же существа заполняли отверстия между стеклом и ставнями какой-то тягучей жидкостью. Слышались шорохи за дверью.

Затем, видимо, что-то проникло в комнату между полом и дверью, источая тяжёлый неприятный запах. Кто-то пытался открыть окна, дверь, но ничего у него не получалось; разбить окна, как это ни странно, тоже не получалось. Кто-то кричал, визжал, но их крики и визг становились всё тише и тише, вместо этого отчётливо слышалось хриплое дыхание студентов. Я стала их разглядывать и нашла их вид весьма нездоровым: кожа и глаза были красными, зрачки – увеличены, дыхание – тяжёлое. Мне самой стало очень тяжело дышать, даже больно.

Послышался ещё какой-то шум, затем ряд взрывов. Мне показалось, что я чувствую впервые за это время свежий порыв воздуха. Увидела сквозь пелену, которая каким-то образом покрыла мои глаза, силуэты венорцев. Моя голова отяжелела и я свалилась на пол, сначала в полуобморочном состоянии, различая звуки, понимая, что со мной, где я, а потом, видимо, полностью потеряв сознание.

Светло, можно даже сказать – ослепительно бело. Я осторожно приоткрываю глаза. Комната, залитая ареллским светом, склонившийся надо мной силуэт врача, весь белый с белой повязкой на лице. Совсем рядом со мной произнесённые кем-то непонятные, расплывающиеся в сознании, словно краска в воде, слова.

Чёрные мошки в глазах. Очень много чёрных мошек. Темнеет, и в глазах, и в рассудке. Пустота…

Тупая боль в голове. Головокружение, боль в суставах, дикая тряска.

Я испуганно открываю глаза и ничего не понимаю. Мысленно начинаю прокручивать всё происшедшее до этого со мной. Почти всё помню. Помню, как лежала в больнице, но почему же я здесь, в кузове машины, которая сильно трясётся, видимо едет по неровной дороге?!

Сознание полностью возвращается ко мне. Я начинаю осматриваться и обнаруживаю рядом с собой таких же, как я, пришедших только что в сознание венорцев. В основном это мои одногодки, но есть чуть постарше, и даже несколько совсем взрослых живумцев. Все они также прибывают в полной растерянности.

Вдруг кто-то тихо называет моё имя. Я поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится слабый зовущий меня голос. Глаза находят того венорца, который, как я уже поняла это, знает меня. Это оказалась моя институтская приятельница из параллельной группы.

Слабость, но сознание всего того, что происходило и происходит. Очень хочется спать, от этого закрываются глаза. Полудрёма…

И так было на протяжении всей тряски и, причём продолжительной тряски, видимо нас очень далеко везли, но вот только куда и зачем?!

То я просыпалась, бодрствовала не более часа, то опять засыпала, не знаю, на долго или нет!

Но один раз проснулась я с каким-то необъяснимом чувством тревоги. Чувствую – больше не трясёт, значит, мы остановились.

Послышался грохот хлопающихся дверей нашего грузовика. Затем свет, проникающий из улицы, ослепляет наши глаза. Я невольно жмурюсь. С трудом повернув голову в сторону звучащих мужских голосов, вижу, как больных, лежащих ближе к дверце машины, начинают опускать на пески, при этом, пытаясь сделать как меньше шума, который мог возникнуть от соприкосновения коек с песками. Доходит очередь и до меня. Когда оказываюсь на улице, меня «бьёт в лицо» горячий поток воздух, жаркая ослепляющая арелла и пьянящие дурманящие запахи. Это в какой-то степени успокаивает и расслабляет.

Нас всех куда-то увозят. И вот уже стенки и потолок какого-то незнакомого мне здания. Слышу свой родной язык отовсюду: из уст медсестёр, врачей и других, находящихся рядом, живумцев, и становится спокойней, ведь ты прекрасно осознаёшь, что вместо своего поресского языка ты могла бы услышать авеянский. И вот тогда было бы очень жутко и боязно за свою жизнь, ведь я всё помнила, что сделал со всем миром наш враг.

Несколько венорцев вместе со мной ввезли в лифт, и мы начали подниматься наверх, но не очень высоко, или на четвёртый или пятый этаж, судя потому, как лифт почти сразу же остановился. Меня и одну девушку, которая ехала рядом со мной в лифте, ввезли в одну комнату, а других, по-моему, все они были юношами, повезли дальше, видимо в другую комнату. Через некоторое время я оказалась в белоснежной кровати, впервые облегчённо вздохнув, сама не знаю, почему. Просто наступило такое ощущение, что все ужасы, которые я пережила, наконец-то закончились.

Вот уже как две недели я нахожусь в больнице, прохожу здесь многочисленные обследования. Причём, что меня волнует, так это то, что информацию о нашем здоровье врачи не дают, хотя мы их и спрашивали, даже умоляли, рассказать, в чём дело.

Но, тем не менее, не могу сказать, что мне так уж плохо в больнице. Оказалось, что в одной комнате со мной лежит очень много знакомых из моего института. Иногда мы вместе разговариваем, обсуждаем что-нибудь, волнующее нас, если на это хватает сил. Раньше я чувствовала себя на много хуже – резкие боли в голове и даже во всём теле, теперь же остались только головокружение, слабость и тошнота.

Как-то раз, проснувшись, как всегда, рано утром, я не поверила своим собственным глазам: перед нами стояла группа венорцев, очень странно одетых для врачей. Один из наших врачей громогласно объявил: «Перед вами авеянские учёные и доктора. Они приехали сюда, чтобы проконтролировать ваше обследование». И тут эти авеянцы, которые вызывали у нас только чувство злобы, начали говорить на своём языке, не менее неприятном для нас. Стоящий рядом с ними переводчик громко переводил всё, что было сказано врагами: «Порес был подвергнут инопесчаному вторжению, во многие здания, в том числе и учебные. Были внедрены каждому из находящихся там венорцев инородные тела, которые в данный момент постепенно разрушают ваши клетки. Вы все заражены неизвестными нам вирусами непесчаного происхождения. Как выяснилось, они не передаются воздушно-капельным путём. Заражение ими возможно только через кровь венорца. Наблюдая за вирусом, наши специалисты обнаружили, что он довольно быстро распространяется в вашем организме. Мы также выяснили, что где-то через два месяца заражение получит летальный исход. Но вы не сдавайтесь, потому как и мы не сдаёмся! Сейчас делается всё, чтобы спасти пореских венорцев. Ведутся работы по изготовлению антивируса, но пока что они не закончились успехом».