Ариша Дашковская - Опасный синдром

– Не могу. Я обещала, что помогу ей.

– Мне кажется, в слово «помощь» ты слишком много вкладываешь. Ты совершенно ее не знаешь. А что такое маленький ребенок, ты даже не представляешь. Маленькие дети – источник немалого раздражения. Ты не сможешь играть, ты не сможешь творить. Уж поверь мне. У моей сестры двое. И я не прибил их только потому, что они мои племянники.

– Джеф, но я обещала.

Он поставил хайбол на столик, подошел сзади и подышал на ладони, разогревая их, а потом прикоснулся к плечам Марии. Она разомлела от чередующихся поглаживающих и мягких разминающих движений и прикрыла веки.

– Так не пойдет, – прошептал он в ухо, потом распрямился и продолжил поглаживать напряженную шею и плечи. – Знаешь, я сам найду ей подходящую квартиру и хорошего гинеколога, только давай в будущем ты не станешь делать широких жестов необоснованного человеколюбия, по крайней мере, не посоветовавшись со мной.

Джеф выполнил свое обещание – снял чистую и уютную квартирку в спальном районе и оплатил посещения врача. Мария купила для малыша кроватку, милые вещички, игрушки и всё то, что предлагал обрадованный продавец-консультант. Когда Джеф привез Люси кроватку и кучу пакетов из детского магазина, она замялась:

– Покупать вещи для нерожденного младенца – дурной знак, – еле слышно сказала она, но потом тряхнула головой и рассмеялась: – Но нет ничего дурного, в том, чтобы принимать дары от ангелов-хранителей малыша.

Несмотря на суеверия Люси, роды прошли быстро и практически безболезненно. Но на той фотографии, что она прислала Марии из роддома, она выглядела измученной. Лицо похудело и вытянулось, сосуды в глазах полопались, а под глазами залегли тени. При этом Люси счастливо улыбалась и прижимала к себе запеленутого краснолицего младенца. «Смотрите, какой красавец!» – так она подписала фото.

Красавцем Адам, так Люси назвала малыша, стал только к году. Его глазенки приобрели насыщенный синий цвет, темные волосенки выкатались, а вместо них выросли золотистые кудри.

Мать Люси, которая практически отреклась от нее, когда та рассказала, что беременна от бросившего ее мужчины, после рождения Адама оттаяла сердцем. Даже стала помогать ей деньгами. Но за всё время, что Мария знала Люси, она ни разу так и не приехала, чтобы повидать внука. Она жила в «далекой дыре», как говорила Люси, где именно находится эта дыра, Люси не уточняла. Она вообще не любила говорить о своем прошлом.

Папаша Адама так и не объявился. Отцовские чувства в нем не взыграли. Но в принципе Люси и не сообщала ему, что оставила ребенка.

Люси не унывала, она стала замечательной матерью. Еще и умудрялась зарабатывать, ведя кулинарный блог и администрируя пару сайтов. Мария не знала, каковы были ее доходы, но ей хватало денег на оплату счетов и обеспечение себя и малыша всем необходимым. Она даже пыталась несколько раз вернуть Марии и Джефу деньги, потраченные на нее.

– Вы познакомились в парке. И? – голос доктора вернул Марию в реальность.

– Я пригласила ее в гости. Так мы и подружились, – пожала плечами она.

– Коротко и ясно, – усмехнулся доктор.

– Просто не о чем рассказывать. Обычная женская дружба. Совместные походы по магазинам, прогулки, ничего интересного.

– А как вы познакомились с Джефом?

– Джеф – продюсер. Он часто посещал музыкальные школы, присутствовал на прослушиваниях и выступлениях в поисках юных дарований. Он заметил меня на финальном прослушивании в Манхэттенской консерватории. В тот же день мы подписали контракт.

Мария вспомнила, как он единственный из тройки продюсеров спросил, кто автор произведения, которое она играла. Для нее стало настоящим шоком, когда он назвал ее имя, ее, а не Дерека Майлза, бесспорного фаворита конкурса.

Позднее, спустя несколько лет, когда они валялись с Джефом на диване в обнимку, она спросила у Джефа, почему он выбрал ее.

– Ты случаем не прогадал? У Дерека редкий талант, и это видно невооруженным глазом.

– А у тебя душа. Не знаю кто как, а я заметил это сразу.

– Душа, – Мария разочарованно хмыкнула, она-то втайне надеялась на слова, что ее способности ничуть не хуже, чем у Дерека.

– Ладно, скажу честно, что повлияло на мой выбор. Мне бы не хотелось сейчас обниматься с Дереком, – он рассмеялся и громко чмокнул ее в щеку.

– Мое дебютное выступление состоялось на открытие Риверсайдской церкви после реконструкции, – продолжила она, не глядя на Кларка. – Джеф приложил немало усилий, чтобы убедить ее старшего священника. Событие освещалось в прессе. Прихожане, делясь впечатлениями, говорили, что не могли сдержать слез при звуках рояля, настолько музыка затронула их сердца. После службы сам старший священник подошел к Джефу и сказал, что почувствовал, как во время моей игры на церковь снизошла благодать. В этот день я потеряла отца и Кейтлин, и было бы вполне логично, если бы Джеф тоже исчез из моей жизни, заменив меня кем-нибудь менее проблемным, да тем же Дереком. Но Джеф остался оберегать и опекать меня, зная наверняка, что первые несколько месяцев после потери от меня вряд ли можно было ожидать каких-то результатов.

– А потом ваши отношения переросли в романтические? – предположил доктор.

– Нет. Какая романтика? – вполне искренне возмутилась Мария. – Нас не связывали никакие обещания и обязательства, кроме тех, что были указаны в контракте.

– Тогда секс, полагаю, тоже входил в его условия? – ехидно заметил он.

– Нет, он не был обязательным.

Марию раздражали слишком личные вопросы доктора, но она не кривила душой, говоря об отношениях с Джефом. Помимо работы, их связывало нечто большее, что не вписывалось в рамки общепринятых понятий. С ним было легко – легко работать, легко общаться на любые темы, легко заниматься любовью. Она доверила ему не только свою карьеру, но и жизнь. При этом в его жизнь Мария не вмешивалась. Она била ключом. Как он успевал при своей бешеной загруженности развлекаться, для нее оставалось загадкой. Его романы длились недолго, на светских раутах каждый раз его сопровождала новая пассия. Актрисы, певицы, модели сменяли друг друга, а Джеф смеялся над своим непостоянством, говоря, что его друзья уже делают ставки на то, сколько продержится очередная подружка.

Мария не ревновала, не чувствовала уколов самолюбию, когда на страницах журналов ей попадалась его фотография с какой-нибудь красоткой. Она оценивала только, насколько хорошо девушка получилась. Что касается Джефа, на фотографиях он всегда выглядел идеально – его прищуренные глаза лучились, а улыбка очаровывала. В реальной жизни он тоже был идеален, за исключением тех случаев, когда просыпался помятый, с жутким похмельем и сам не понимал, зачем бросил в клубе разочарованную подружку и уехал, причем не к себе, а к Марии.