Аида Нургалеева - Пульсар

– Сгибай колени! И дави на хвост, на хвост! Ииих…

Опять этот звук разочарования. Кирилл быстро перевернулся на спину, подтянул под себя ноги, прикрепленные к доске, и отполз в сторону. Колени ныли от удара несмотря на защитные щитки и все слои скафандра. Но стоит признать, падать здесь, на Луне, не так болезненно, как дома.

– Я же сказал, дави на хвост, – Сергей Богданович мелкими прыжками приблизился к нему.

– Никак не могу привыкнуть к новому весу, – Кирилл неловко дергал заклинившие крепления толстыми перчатками, чувствуя себя все более жалко.

– Ты недокручиваешь, потому что не хватает высоты. Пружинь коленями и дави на хвост, в конце-то концов! Еще раз.

Если бы дело было только в хвосте. Освободившись от доски, Кирилл поднялся. Сделать этот несчастный прыжок он пытался уже сотни раз, и всякий раз попытки оканчивались падениями разной степени скверности. Глупо винить во всем лунную гравитацию. Как раз наоборот, благодаря малому ускорению свободного падения, только здесь возможно набрать ту самую заветную высоту для пяти полных оборотов в прыжке.

Одноместный луноход с мигающей зеленой лампочкой дожидался пассажиров у склона горы. Кирилл примостился на сиденье, разместив свой мунборд между ног. Машина шустро покатилась вверх.

Может, зря он так упорствует? Вот Игорь скажем. Выучил двойное сальто назад и выступает с ним на всех соревнованиях. И выступает весьма успешно, между прочим. Или Пингвин. У него из козырей одно лишь вращение на полторы тысячи градусов. И только ему, Кириллу, понадобилось во что бы то ни стало прыгнуть этот злополучный "Пульсар".

С вершины горы открывался вид на их базу. Ощетинившиеся антеннами домики-полусферы казались совсем крошечными на фоне бледно-серой горной гряды. Она простиралась до самого горизонта, и там ломаной линией сходилась с черным небом. Пустынный, холодный пейзаж, и по-прежнему чужой, хотя они живут здесь уже около месяца. Но Кирилл знал, что в этой небъятной пустоте кипит жизнь. Луноходы колесят туда-сюда, выравнивая спортивные трассы, время от времени проносятся дроны многочисленных репортеров. На дальних склонах можно разглядеть облака пыли, оставленные другими спортсменами, хотя самих людей не видно.

Луноход высадил его у светящейся таблички "Трасса 6". Кирилл вновь зафиксировал доску на ногах, смахнул пыль с лицевого стекла. Шестая трасса почти вертикально уходила вниз, словно он стоял на краю обрыва. Изогнувшись внизу, она столь же резко поднималась вверх и заканчивалась высоким трамплином. Кирилл встал в стойку и попытался сосредоточиться. Сейчас вниз, до максимальной скорости. Потом нажать на хвост, сгруппироваться и взлететь. И считать обороты. Их должно быть пять, пять, а не четыре с половиной, как у него обычно получается. Лететь и крутиться – ну что же в этом такого сложного? Он просто не верит, что трюк удастся. Вот в чем дело. Даже в полете, в десятках метров от поверхности, Кирилла не покидало саднящее предчувствие очередного провала. Иногда казалось, что сделать пульсар попросту невозможно, и тогда все вставало на свои места. Ведь никто прежде его не прыгал, а значит, вся идея с пятью оборотами противоречит законам физики, и даже мучиться не стоит.

Кирилл отогнал прочь эту крамольную мысль. Ладно, попробуем по-другому. Может, лучше не думать вовсе? Просто забыть обо всем и наслаждаться процессом. Он сделал глубокий вдох, выдох, чувствуя, как циркулирует воздух в дыхательных трубках. Потом чуть наклонился вперед и сорвался вниз.

Лунный рельеф слился в сплошное белесое пятно. На долю секунды перед ним мелькнул силуэт Сергея Богдановича, и мунборд взмыл над трамплином. Раз. Он прижал руки к корпусу. Два, три. Черное и белое поочередно сменялось перед глазами. Четыре. Кирилл почувствовал, что плывет в невесомости, один в совершенно пустом пространстве, потерявший счет времени. Его тело явно сошло с намеченного курса и отклонилось куда-то в сторону. Он попытался исправить положение взмахом рук, но в этот момент все мысли сбились в кучу от сильной встряски. Откуда-то издали донеслось раздосадованное "ииих".

Кирилл сел. Провел перчаткой по шлему, счищая пыль. Перед ним стоял Сергей Богданович. В плотном, плохо гнущемся скафандре он походил на каменную статую, и от него веяло холодом.

– Соревнования завтра. Ты не сможешь прыгнуть пульсар.

– Я просто потерял равновесие, – Кирилл отстегнул крепежи. – Мне надо было больше наклониться.

– Факт остается фактом: пульсар не готов. Ты к нему еще не готов. Оставляем старую программу.

Все внутри рухнуло, как он сам несколько минут назад.

– Я все сделаю, – он старался говорить уверенно, – я понял, в чем была ошибка.

– Может, я бы в это и поверил, если бы хоть одна твоя попытка была успешной. – Сергей Богданович, незыблемый и непоколебимый, как древний исполин, возвышался над ним. – Никаких пульсаров. Оставим заднее сальто и вертушку, если сделаешь чисто, дотянешь до призового места.

– Я… – логические доводы закончились. – Я обещал Олесе, что прыгну.

– То есть ты собираешься упасть и остаться без пьедестала, потому что обещал что-то там своей сестре? А если ты расшибешься? – статуя ожила и сердито задвигала руками. – Хватит. Попробовал и ладно. Иди обедать, с мыслями соберись. На сегодня все.

Сергей Богданович ушел, оставив Кирилла сидеть на пустой трассе. И что теперь? Кирилл даже не знал, что хуже: лишиться возможно единственного шанса исполнить легендарный прыжок или сказать об этом Олесе. Она так хотела увидеть его рекорд. Ей всего семь, но она уже разбирается в мунбординге ничуть не хуже самого Кирилла и неизменно следит за всеми соревнованиями. Олеся с таким восхищением смотрела на своего легкомысленного брата, которому хватило глупости пообещать, что он станет первым в истории человеком, сделавшим пять оборотов над луной. "И тогда я переименую пульсар в "прыжок Олеси", – говорил Кирилл. "Так нельзя, – сестрёнка смеялась, – у него уже есть название".

Все надежды рухнули. Это он виноват, нельзя быть таким самоуверенным. Кирилл рывком поднялся, оперевшись на доску, и мрачно поплелся на базу.

В столовой как всегда стоял шум. На длинных столах громоздились разноцветные контейнеры с питательными смесями. Кирилл рассеянно взял один, с зеленой крышкой, и расположился с ним за одиночным столиком. Есть не хотелось совершенно, но завтра понадобятся силы. Кирилл зачерпнул зеленое содержимое, с удовольствием чувствуя, как легко и послушно сгибаются пальцы. После тесного скафандра движения казались непривычно свободными. На базе поддерживаются температура и уровень кислорода, а купол не пропускает излучение, так что кутаться в защитные слои ткани, пластика и металла ни к чему.