Андрей Бабенко - Цельноль

Часть 1 Стоп скан

Внимание! Если вы читаете этот текст, прошу вас, не сканируйте его в свой нейроимплант, не пользуйтесь ассистентом или смартгаджетом в режиме сжатия мысли, потрудитесь, прочтите этот рассказ как есть, своими глазами, своим не модифицированным умом.

В наш век информации и технологий катастрофически нет времени на всё, даже на саму жизнь. У вас, как и у меня, нет в распоряжении столько драгоценного времени, чтобы тратить его на чтение книг (этот пережиток прошлого!), тем более – книг бесполезных. Но всё же, рискните и проявите терпение, ради себя, своих детей, ради своего будущего, которое, я верю, у вас есть! Чтобы иметь будущее, нужно знать своё прошлое, своих предков, свои основы, на которые мы опираемся. Да что я вам это рассказываю, вы и сами всё понимаете.

Почти все события, о которых я собираюсь вам рассказать, вы можете сами найти в местных видео- и голохрониках. Но я хочу, чтобы вы восприняли эту историю от первого лица, пережили её вместе со мной, сохранили и, возможно, передали своим потомкам.

На календаре 2122 год от Рождества Христова. Мне жизнь подарила девятый десяток лет, я сменил работу на ретайринг, и теперь появилась возможность рассказать "на бумаге" историю, произошедшую в уже далёком 2062 году. Я не литератор, закоренелый технарь. Поэтому, уж извините, придётся потерпеть мой не литературный, ломаный слог.

Часть 2 Февраль 2062 года

4 февраля 2062 года, как известно, началась 4-ая мировая война. Ещё не успели зарасти раны от 3-й мировой, как пришла новая беда. Впрочем, она никуда и не уходила. Можно сказать, что 4-ая мировая была возобновлением 3-й, когда-то вовремя замороженной каким-то чудом в одном миллиметре от всеобщей погибели. Сейчас новые поколения изучают историю того времени с воодушевлением, воспринимают те года как время великих событий и настоящих героев. А тогда, в то тяжёлое время, любой, кто открыл бы этот рассказ и увидел в нём лишь слово "война", тотчас же выбросил бы подальше эту книгу. Потому что всем хотелось жить и думать о жизни. Не воевать, просто жить и радоваться самым простым вещам в мире без эпидемий, биологических и социально-психотропных атак, взрывов, пожаров, катаклизмов и прочих страшных вещей.

Война началась с невидимой артподготовки, с применения нового секретного оружия. Одновременно вспыхнули горячие точки по всему миру, пошла волна хакерских атак, информационно-технологических диверсий. В очередной раз рухнули все договорённости между "цивилизованным миром" и остальным миром, не желающим подчиняться цивилизации. Но никто не применил весь арсенал ядерного или другого оружия массового поражения, потому что каждая из сторон ещё надеялась на победу и, главное, на жизнь после победы. Страх всеобщего уничтожения не остановил начало мировой войны по той причине, что силы "цивилизованного мира" достигли, как они решили, подавляющего технологического превосходства над варварскими странами и сделали ставку на то, что смогут принципиально новым оружием незаметно нанести сокрушительный удар по противнику так, что он поймёт об этом лишь тогда, когда будет уже слишком поздно, и не сможет ответить.

Как повелось, всё началось с вранья. Страны-варвары, и мы в их первых рядах, якобы здорово напакостили в мире. Из-за нас, уже по традиции, начался мировой кризис, голод, холод, эпидемии, климатические проблемы, вспыхнуло множество горячих точек по всему миру. Горячие точки превратились в полыхающие области и регионы, регионы – в большие моря, стремящиеся слиться в единый океан. А затем, как водится, мы напали сами на себя и заодно на "весь цивилизованный мир" и начали себя и друг друга уничтожать. Мы в каком-то смысле, и правда, напали на себя, но обороняясь. Это правда. А остальное – сплошное враньё. Но вы-то теперь знаете правду. А тогда был полный перекосяк.

Кто-то до сих пор считает, что у каждого своя правда, и у них, и у нас. Но мы знаем, что правда – одна на всех, иначе она уже не правда. И эта настоящая правда на нашей стороне. Правда в том, что мы просто хотели жить и радоваться этой жизни. У кого-то были другие планы.

Февральским днём 2062 года, а точнее полярной ночью, на Северном морском пути где-то в районе острова Врангеля в Восточно-Сибирском море от удара неопознанного беспилотника погиб мой лучший друг. Почти одновременно я узнал о тяжёлой болезни сестры и её старшего ребёнка, заразившихся новым рукотворным вирусом. Казалось, не было ни одной семьи, которой бы не коснулись болезни, трагедии и несчастья, вызванные обострением мирового противостояния.

Я решил идти добровольцем на фронт. Военного образования у меня не было, можно было пройти ускоренные курсы. Я пошёл в ВКС. В лётный отряд меня не взяли из-за ослабленного здоровья и искривления позвоночника. К тому же, пилотируемая авиация уже тогда была не в тренде. Говорили, что пилоты ВКС в эпоху беспилотников и гиперзвукового ПВО – настоящие камикадзе. Но я всё равно пошёл. И меня всё равно развернули на медкомиссии.

В одном шаге от того, чтобы записаться на фронт оператором беспилотника или наземного дрона, я утвердился в мысли о том, что больше пользы от меня могло бы быть на фронте технологическом. В современной войне побеждают те, кто владеет новыми, наиболее продвинутыми и совершенными технологиями. И я решил, что именно сюда вложу все свои силы, и внесу хотя бы какую-то крупицу в общее дело победы над мировым человеконенавистническим безумием, горем и страданиями людей.

Мой старый друг работал в Питере на одном из научно-технологических предприятий, рассказывал о своей работе (что у них настолько всё здорово, что вот-вот на Марсе свою станцию откроют, и что на них держится наша оборонка) и советовал попытать счастье к ним устроиться. Я поехал в Питер.

Часть 3 Проект особого значения

Санкт-Петербург – город-история, город-мечта. Здесь жил и работал мой дед. Отсюда он вместе с моим отцом и матерью эвакуировался на восток, когда началась 3-я мировая. Поэтому мне суждено было родиться в глухой тайге, среди лесов, болот и рек. Но это не помешало мне закончить питерский Политех (как сказал бы дед, удалёнка рулит!).

Утром 28 февраля 2062 года я был в Петербурге. Вышел из метро на станции Московские ворота. На улице было ещё темно и сыро, моросил дождь. Говорят, в старые времена в это время года в городе лежал снег и бывали крепкие морозы. Но я этого уже не застал. На газонах зеленела трава, вечерняя подсветка освещала фасады зданий. В центре площади отливала яркими цветами голограмма триумфальной арки (ей во время войны за что-то досталось, восстановить ещё не успели, и вместо чугунных колонн красовались объёмные лучи цветной голограммы). Редкие электромобили со свистом проносились по Московскому проспекту со скоростью взлетающего самолёта. Дед рассказывал, что в старые времена здесь был огромный поток машин, работавших на бензине, и бывали приличные пробки.