Татьяна Зубачева - Мир Гаора. Сторрам

Надзиратель с насмешливой небрежностью козырнул и ушёл. Начальник постоял ещё, прошёл к женской спальне, где была такая же тишина и никто не шевелился, и, наконец ушёл. Тихо щёлкнула, закрываясь, дверь надзирательской.

Гаор перевёл дыхание и перевернулся обратно, лёг на спину, откинув одеяло с груди. Только сейчас он ощутил, что волосы у него мокрые от пота. «Эк меня со страха пробрало», – недовольно подумал он. Рядом и напротив так же тихо ворочались, укладываясь разбуженные, но голоса никто не подал. Гаор подумал о заверещавшей так вовремя девчонке и улыбнулся: её бы вместо воздушной сирены, да на пункт дальнего оповещения. Ну, пронесло, теперь можно спать.

Сменялись надзиратели перед утренним и вечерним построениями, так что увидеть гада утром Гаор не опасался. Дежурят надзиратели: смена через три, так что на трое суток он в безопасности. Относительной, конечно, Седой ему правильно объяснил: здесь тот же фронт. Не одно так другое. Не бомбёжка, так обстрел. Не атака своя, так атака чужая. Только шкура у тебя и жизнь одна-единственная на все случаи. Но когда одной опасностью меньше – уже хорошо. А дальше трёх суток и на фронте не загадывали, там и на сутки, а то и на период, нет, на долю вперёд полная неизвестность.

О ночном случае утром никто ни словом, ни вздохом не обмолвился. Гаор понял игру: спал, ничего не знаю, – и молча принял её. К тому же назревали новые события.

– Неделя седни, паря, ну, выходной, – объявил ему Плешак, когда они шли к своему складу.

– Это как? – заинтересовался Гаор.

Он заметил, что всё-таки какие-то не такие все сегодня, но думал, что это из-за ночного случая. А оказывается…

– А так, – стал объяснять Плешак, – работáем до обеда и шабашим. А апосля обеда нам деньги , ну, фишки эти выдадут и до ужина выход на двор свободный. Но со двора ни-ни. Ух ты, паря, седни же и сигаретная выдача, забыл совсем. Ну, живём!

– Живём! – весело согласился Гаор.

Синяки его уже совсем не беспокоили, хотя только-только из чёрных побагровели. Свободный выход – это вроде увольнительной, а то он только и видит небо, когда на склад или со склада идёт. Здорово! И сигареты… да, вот ещё выяснить надо.

И как только, обыскав их, складской надзиратель впустил и закрыл за ними дверь, он сразу спросил:

– Плешак, сигареты всем дают?

– Мужикам тольки, – ответил Плешак, пыхтя за контейнером с электропечами. – Пачка на две декады.

– А фишки?

– Кому скольки. Ты его на себя подай, порожек здеся. Ага, хорош. Пошёл.

Они поволокли контейнер на его место, а Плешак продолжил рассказ.

– Ну, у кого какая работа. Грузчикам помене, кто в залах работáет поболе. Уборщикам дворовым совсем ничего, кто на фасаде и большом входе убирается, тем куда поболе, у них и работа… не присесть. Мать со Старшим поболе всех имеют. Им и положено.

Гаор понимающе кивнул. Интересно, сколько ему отвалят. Пачка сигарет на две декады… нежирно, до… да, иначе не скажешь, до рабства он выкуривал пачку в день, и то это он уже себя отучать стал, а то почти вся ветеранская пенсия у него на сигареты уходила.

– Давай, паря, покатим их, сейчас из залов за запасом прибегут.

Гаор уже тоже знал, за чем прибегают чаще всего, и даже запомнил, какая бригада из какого торгового зала, так что, пока Плешак разбирался в бланке заказа, он, только посмотрев на него, уходил за нужным.

Перед обедом заказы пошли особенно густо, перед дверьми даже очередь образовалась, и надзиратель дубинкой успокаивал самых горластых. Их склад пятый, а всего – Гаор уже знал – десять, перед ними четверо, за ними пятеро, и те тоже не пустуют, в коридоре толкотня, ругань грузчиков из-за сцепившихся тележек и надзирателей, наводящих порядок. Туда слева, оттуда направо, а куда направо, если тут холодильник вытаскивают, а хреновина эта в полтора роста (288 см.) и встала, понимаешь, поперёк и хоть пили её.

– Рыжий, тащи!

– Куда? – заорал Гаор. – Стопор убери, дурень! Стопор торчит.

Он протиснулся мимо застрявшего холодильника в коридор и, оттолкнув Булана, стал разбираться с тележкой.

Стопор выпал из-за тяжести. Тележка на такой груз не была рассчитана.

– На хрена ты за ним с такой фиговиной припёрся?!

– Какую дали, с той и приехал! – огрызнулся Булан.

Наконец Гаору удалось заправить выпавший стопор.

– Всё, вези. Только не тряси, опять выпадет.

Булан потащил тележку к выходу, а Гаор уже хотел зайти обратно, когда надзиратель остановил его.

– Выход без разрешения не положен. А пять по мягкому за это положено. Понял?

– Понял, господин надзиратель, – вздохнул Гаор, готовясь к неизбежному.

Сейчас скажут: «Спускай штаны и ложись», – а у него ещё то не зажило, когда по-старому приходится, то хреново, долго заживает. Но, против ожидания, надзиратель сказал совсем другое:

– Считай за мной, к следующему разу прибавлю.

Гаор ошарашено уставился на него.

– Благодари, – шепнул Плешак, стоя в открытых дверях, но за порогом.

– Спасибо, господин надзиратель, – сообразил, наконец, Гаор, быстро заходя, почти заскакивая внутрь.

Надзиратель захлопнул за ним дверь и, ругаясь, пошёл наводить порядок у другой двери.

– Уф-ф, – невольно выдохнул Гаор, – пронесло.

– Этот с разумением, – ответил Плешак, – если по делу, он и не заметить может. А ты в наглую так больше не лезь. Подождал бы, пока он отойдёт, и сделал бы как надо. А ты при нём прямо… нельзя так.

– А он стоял, – попробовал возразить Гаор.

– Он уже отходить собрался, – стал объяснять Плешак, – в сторону стал смотреть, будто увидел чего. А ты полез! Я же стоял. А был бы его старший, то и влепили б тебе. Ему тоже за упущение терять неохота, это нам «по мягкому» и «горячих», а им вычеты да штрафы. Понял?

– Понял, – виновато вздохнул Гаор.

В самом деле, мог подставить. Складской надзиратель не придирался по пустякам, не бил при обыске, что Гаор уже научился ценить, не лез к ним на склад без особой необходимости и никогда не мешал Плешаку трепаться с грузчиками.

Гонка кончилась внезапно. Вдруг как отрубило шум в коридоре, щёлкнула система оповещения, и Плешак, не дожидаясь звонка, рванул к выходу так, что Гаор еле догнал его.

Надзиратель открыл им дверь, когда звонок ещё звенел.

– Ага, тут вы сразу. На обыск. Давай, Плешак, лысину подставляй, может, ты утюг туда запрятал.

Надзиратель посмеялся над собственным остроумием, шлёпнул напоследок Плешака по макушке, а Гаора дубинкой пониже спины, но слегка.

– Валите оба!

– Доброго вам отдыха, господин надзиратель, – выкрикнул Плешак, резво улепётывая к выходу.

Он даже ухитрился обогнать Мастака, работавшего на первом складе. Гаор бежал следом, не замечая боли, как не бегал даже на училищных кроссах, где за просрочку времени можно было оказаться в карцере. Сзади дружно топотали работавшие на дальних складах.