Инна Живетьева - Тридцать седьмое полнолуние

– А что будешь делать ты?

– Опа, Немой заговорил! В каком смысле я?

– Ну, пока мы будем беречь свои задницы, чем ты займешься?

Денис усмехнулся, под нижней губой опять проступил неровно заживший шрам.

– Я? Найду вожака и перегрызу ему горло. Есть возражения?

– Никаких.

… – Шикарно мы тогда с Жучарой схлестнулись, – бормотал Гвоздь. – А когда Череп явился порядок наводить, думал: всё – хана. Зато со скуки не дохли, скажи?

– Я предпочитаю другие развлечения.

– Хорош нудеть! – Гвоздь потянулся, чтобы отобрать книгу, но Ник выставил локоть.

– Э, у вас тут чего, драчка? – заглянул дежурный. – Немой, тебя к директору!

Ник удивленно придержал страницу.

– Обалдели? Воскресенье на дворе. Какой, на фиг, директор?

– Двигай! Срочно!

– Чудны дела, – протянул Гвоздь, с любопытством разглядывая Ника. – А может, ты взаправду, как Карась говорит, того? По новой методике.

Ник покрутил пальцем у виска и сунул книгу под подушку.

На третьем этаже было тихо, только в кураторской бормотал телевизор. Ник прошел до конца коридора. Здесь, в тупике, царил полумрак: бархатные портьеры загораживали и без того тусклый день.

А если все-таки сняли «квоту» по медицинским показателям?! Ладони вспотели. Вытер о джинсы, прежде чем взяться за ручку.

В приемной тихонько гудела кофеварка. Секретарша вынимала из шкафа тонкие фарфоровые чашечки. Она сердито посмотрела на Ника из-под золотистой челки и мотнула головой:

– Проходи! Чего натворил-то? Выдернули из-за тебя в выходной!

Ладони, как назло, опять стали влажными. Нет, обратно в психушку он не поедет! Лучше под мостом ночевать.

– Разрешите, господин директ… – Ник сбился и закончил невнятно.

Сбоку, в гостевом кресле, сидел Георг Станислав Леборовски – на этот раз снова в штатском, но на лацкане у него поблескивал значок: герб Городского совета с голубой полоской в уголке.

– Конечно, мы тебя ждем. – Директор лучился от счастья, словно ждал Ника последние лет десять, и тот наконец явился. – Присаживайся! Нинель, кофе готов? И принеси мальчику конфет. Ну, что ты встал? Входи же!

Леборовски молча кивнул.

Ник опустился в кожаное кресло. Он был в этом кабинете второй раз в жизни; первый – когда только попал в детдом, и сесть тогда ему не предложили.

Секретарша вплыла в кабинет с подносом. Бровь у нее была удивленно изогнута.

– Конфет? Но я не держу тут конфет!

Перед Ником оказалась крошечная чашечка на блюдце. Пахнуло странно: непривычно, но знакомо.

– Извините, я не хотел бы задерживаться, – сказал Леборовски.

– Да-да, конечно! Нинель, ты свободна.

Директор дождался, когда за секретаршей закроется дверь.

– Вы сами скажете мальчику?

– С вашего разрешения.

Леборовски пододвинул к себе папки, лежавшие на директорском столе. Снял первую – толстую, растрепанную.

– Это – копия поискового дела, заведенного три года назад. – Он положил ее перед Ником.

Следующая оказалась тоненькой, в новой хрустящей обложке.

– Материалы по экспертизе, тоже можешь ознакомиться.

– Сейчас? – не понял Ник. К папкам он не притронулся.

– Я бы предпочел, чтобы ты сделал это на досуге, там много бумаг. Надеюсь, пока будет достаточно официального заключения.

Леборовски передал Нику листок с веером печатей и длинной колонкой подписей.

Плотно набранные строчки сливались перед глазами: «…проведено исследование… согласно документально подтвержденным… см. таблицу № 2… анализ показал…»

– Ты ошибся в одной букве, – сказал Леборовски. – Тебя зовут не Ник, а Мик, Микаэль.

«… считать установленным, что Николас Зареченский и Микаэль Родислав Яров одно и то же лицо».

Ник сглотнул – в кабинете резко, до желчи, пахло кофе.

«…Микаэль Родислав Яров одно и то же…»

Он положил лист и открыл поисковое дело. К первой странице скрепкой был прихвачен фотоснимок, крупнозернистый в центре и размытый по краям. Высокий темноволосый мужчина обнимал коротко стриженную женщину – оба в джинсах и свитерах, улыбаются. Женщина одну руку положила на плечо пятилетнему малышу, другой держала за локоть мальчишку постарше.

В этом, втором, Ник узнал себя – или, скорее, угадал. Слишком давняя фотография, года за три до Арефского мятежа.

– Что с ними? – ровно произнес Ник.

Нет, это другой мужчина, не тот, что лежал убитым на площади перед автовокзалом.

– Марина Ярова и ее сын Денек погибли при попытке выехать из Фергуслана, – голос Леборовски звучал сухо, отставной полковник констатировал факт. – Их тела удалось опознать. Родислав Яров считается пропавшим без вести, но, по словам очевидцев, он присоединился к отряду Павловича. Отряд был полностью уничтожен на перевале Карыч, через который шла прямая дорога на Фергуслан.

Марина, Родислав, Денек, Микаэль – чужие имена. «Микаэль Яров», – произнес про себя Ник, каждую букву на языке опробовал, но ничего не почувствовал.

– Мы жили в Арефских землях?

– Нет. Ваша семья отдыхала на Белхе, у друзей. А вообще твой отец носил погоны, и вы часто переезжали. Насколько мне известно, он хотел подать рапорт и перевестись в Сент-Невей, но не успел.

Ник понимал, что должен спрашивать – много, жадно, – но в голове было пусто. Закрыл папку, пряча фотографию под картонную обложку.

– Я могу взять документы?

– Безусловно.

Директор, о котором Ник успел забыть, шевельнулся в кресле.

– А вы что же, не сообщите мальчику?

– Я сам, – жестом остановил его Леборовски. – Микаэль…

Полковник замолчал. Наверное, давал время осознать: да, обратился именно так.

«Микаэль Яров», – мысленно повторил Ник. И снова – ничего.

Пауза затягивалась.

Нику хотелось потрогать папку, но он не шевельнулся.

– Микаэль, – снова заговорил полковник. – Девичья фамилия твоей матери – Леборовски. Марина Георг Леборовски. Ты мой внук.

Ник отодвинул чашку с кофе – воняло нестерпимо, пережженными зернами. Как можно пить такую гадость?

– Ты понимаешь, что тебе говорят? – мягко, словно у дурачка, поинтересовался директор.

Ник посмотрел с недоумением: странный вопрос. Или он сделал что-то не так? Но не бросаться же на шею этому полковнику!

– Да, конечно, понимаю.

От кофейного запаха першило в горле и говорить было трудно.

– Это все? Я могу идти?

– Ты разве?.. – растерялся директор.

Полковник перебил:

– Микаэль, я приехал за тобой. Собирайся. Я подожду столько, сколько нужно.

Ник встал, ухватившись за край стола. Дерево мягко подалось под рукой, пришлось стиснуть пальцы, удерживая равновесие.

– Да. Я сейчас.

В приемной изнывала от любопытства секретарша. Увидев Ника, она всполошенно вскочила.

– Что случилось-то? На тебе лица нет!