Михаил Осташевский - Город во крови

– Да ладно тебе. Тут люди с голоду дохнут, а ты цены задрал. Вот и злятся.

– Э-э-эй, брат, будешь так говорить, я и тебя так же прогоню! Я тут три года работаю. Три года! В своё время понадавал в долг. Хватит! До сих пор мои ребята с них по копейке выбивают. Так ещё эти, как их там? Проценты.

Он грубо бросил тарелку с едой на стол.

– А ты ешь давай и проваливай. Нечего с утра мне настроение портить!

Время уже поджимало. Антон торопливо съел содержимое тарелки, кивнул Давиду и пошёл к перрону. Поезда ходили по определённому расписанию, примерно раз в полчаса. На одной из колонн висела небольшая бумажка с расписанием.

У спуска с эскалатора он заметил странную женщину. Она выглядела слишком необычно. На ней было длинное яркое платье в пол, поверх которого накинут рваный серый пуховик. На ногах были самые настоящие валенки, а голову покрывал платок в цветочек, под которым она прятала лицо. На груди висели странные украшения разных форм. Женщина уверенным шагом направилась на перрон и остановилась рядом с Антоном. «Язычники», – брезгливо подумал Антон. Язычников не любили в городе и держались от них подальше. Про них ходили страшные слухи.

Через пару минут подошёл поезд, и Антон, войдя, опустился на свободное место. Состав был почти пуст, помимо него и женщины в вагоне находилась всего пара человек. Несмотря на обилие свободных мест, женщина уселась рядом с ним. Каково же было его удивление, когда из-под разноцветного платка на него посмотрели уставшие старческие глаза. В целом – приятная старушка, аккуратно одета, в пёстром платье и платке. Но глаза – глаза так и норовили заглянуть прямо в душу. Холодные и бесцветные, они за несколько секунд бегло осмотрели Антона, затем остановились на его лице. Она улыбнулась так, будто бы его узнала.

– Здравствуй, милёк, – добродушно заговорила бабулька. – На службу едешь?

– С чего вы взяли? – попытался выразить удивление Антон.

– Ну как же. Вон здоровый какой. Ботинки у тебя солдатские, такие у сына моего были, очень уж похож ты на него. Да только погиб он.

– Ох… Соболезную! – выдавил из себя Антон. В его планы не входило выслушивать языческую болтовню.

– Как за границей эта проклятая болезнь началась, так и отправили моего сыночка под Хабаровск, Родину защищать, – продолжала старушка. – Хороший был сынок, денег присылал нам с отцом. А потом как зараза через границу перебралась, так и закрыли его в карантине. Долго не протянул, видимо: через полгода пришло письмо из комитета, что умер-то сынок мой от заразы. Героем объявили, медаль прислали, да только кому она нужна! А тут ещё от горя старик мой помер. Я сейчас к ним еду, в этот комитет. Хотела похоронить его по-человечески, сынка-то. Хотела, чтоб прислали сюда его останки, домой. А они Володеньку моего там, вместе со всеми в общую яму скинули, даже не говорят, где именно. Да и куда же я поеду, старая, на Дальний Восток-то. Цены на билеты видел? За всю оставшуюся жизнь не расплачусь. Сынок, может, знаешь кого оттуда, кто бы помочь смог? – женщина с надеждой посмотрела на Антона.

– Никого так сразу не вспомню. Вам бы лучше в Москву написать, президенту, – усмехнулся Антон. – Он уж точно поможет.

Антон прекрасно знал, что становится с письмами, которые сотнями приходят на почту комитета, и понимал, что женщине никто не ответит, но не стал её расстраивать.

– Да куда я только ни писала. И президенту, и нашим этим, Орлову, Кулакову. Всё без толку.

– Не советовал бы вам в комитет соваться. Там охрана суровая, людей лишних не пускает. Только проблем наберёте. Сколько лет назад сын ваш умер? Год или два? Уж поверьте, сейчас его никто перевозить не будет, столько времени прошло. Езжайте лучше домой.

– Никого у меня больше не осталось. Сына потеряла. Мужа потеряла. Даже Боги мне не отвечают. Некуда мне больше идти.

Женщина ещё пару раз пыталась начать разговор, но Антон отвечал нехотя, пока не приехали на Горьковскую.

– Ну что, бабуль, пора мне выходить, Родину охранять. Дам вам совет: не ходите вы к этому комитету. Только время зря потратите.

– Я тебе тоже совет дам. Бежал бы и ты с работы этой, а то отправят чёрт знает куда. А то и под суд попадёшь. Помяни моё слово. Вижу, горе за тобой по пятам бежит! – как-то зло ответила старуха.

Антон вышел из поезда и недовольно поплёлся в сторону эскалатора, периодически оглядываясь. Женщина, погрузившись в свои мысли, медленно шла за ним.

Новое здание Комитета Городской Безопасности, как и всего Правительства, находилось на острове, в Петропавловской крепости. У ворот перед мостом уже собралась небольшая очередь из сотрудников. Охрана проверяла документы и обыскивала каждого, кто намеревался попасть внутрь.

Их оружейная комната и раздевалка находились прямо в помещениях крепостной стены внутри острова. Вдоль Кронверкского пролива по обе стороны стоял высокий забор из чёрных железных прутьев. Второй пропускной пункт был чуть западнее, на втором мосту, и использовался для въезда и выезда машин. Каждый КПП был усилен несколькими вооружёнными бойцами возле ворот.

Такую охрану поставили не просто так. Несколько лет назад, в период массового голода, волнения захлестнули весь город. Народ попытался прорваться к зданиям городского правительства и комитетам. Несколько десятков тысяч человек закидывали дома камнями и самодельными коктейлями Молотова. Приехавшие пожарные пытались отогнать протестующих водой из брандспойтов. Но тех было чересчур много. Массивные металлические двери были заперты изнутри, без специального тяжёлого оборудования их просто невозможно открыть. Военные, вооружённые пулемётами, высунулись из окон второго этажа, давая предупредительный огонь. Люди продолжали кидать камни и палки, ломая входную дверь. Когда в одно из окон здания залетел коктейль Молотова, остальные оборонцы открыли огонь по первым рядам наступавших. Откуда-то из центра толпы последовали очерёдные выстрелы, положившие ещё несколько солдат. На Литейном началась паника. Народ бросился врассыпную, спасаясь от выстрелов. Тогда живьём растоптали пару десятков человек, ещё несколько десятков были убиты или ранены пулемётным огнём. Из солдат погибло только восемь.

После этого происшествия губернатор срочно принял решение перенести правительство в более безопасное место. За полгода на территории Петропавловской крепости отстроили несколько зданий для руководства и комитетов.

Несмотря на май месяц, погода вела себя совсем не дружелюбно. Сильный, холодный ветер дул со стороны Невы, обдавая щёки морозом. Уже привычная для этого времени года температура никак не позволяла деревьям расцвести, а льду на реке – растаять.

Смена Антона на западных воротах начиналась через пятнадцать минут. Он зашёл в здание охраны, поздоровался с оружейником Николаем Иванычем и направился в раздевалку. Состав его смены редко когда менялся, и в помещении, как и ожидал, он увидел всех троих своих напарников. Смена делилась на пары. Снаружи с Антоном работал Макс – здоровенный амбал, два с лишним метра ростом, с глупым лицом и сильными руками. Этакий русский Джон Рэмбо.